Я заставляю себя улыбнуться ему, открываю крышку и проглатываю всё залпом. Он не улыбается в ответ. Его глаза обеспокоены.
Я стараюсь сосредоточиться на разговоре.
— Мы должны воспользоваться лимузинами, — говорит Дерек Мэтту. — У нас нет выбора. У нас с компанией контракт на продвижение.
Мэтт откидывается назад, проводя рукой по волосам.
— Иисусе, неужели вы никогда не покупаете вещи просто так?
— Почему бы вам не спросить Брайар, есть ли у нее какие-либо предпочтения? — спрашивает Кента.
Я открываю рот, но Мэтт отмахивается от меня.
— То, чего хочет Брайар, не имеет значения.
Я тру глаза. Через стол Джули машет рукой, чтобы привлечь мое внимание. Она указывает на дверь моей спальни. Она одними губами произносит: «Мне нужно тебе кое-что сказать».
— Извините меня, — бормочу я, вставая. — Я вернусь через секунду.
Я возвращаюсь в свою комнату, Джули следует за мной по пятам. Спор продолжается у меня за спиной, как будто никто даже не заметил, что я ушла.
Я закрыла за нами дверь.
— Да?
Она недовольно поджимает губы.
— У меня плохие новости, — говорит она.
— Какие?
Она протягивает мне свой телефон.
— Похоже, кто-то слил историю о том, как X вломился в твой дом. Я делаю всё, что в моих силах, чтобы опровергнуть слухи, но…
— Дай мне. — Я хватаю телефон и смотрю на новостную статью на экране, ужас скручивает мои внутренности.
СТАЛКЕР ВРЫВАЕТСЯ В ДОМ АКТРИСЫ БРАЙАР СЭЙНТ И УДОВЛЕТВОРЯЕТ СЕБЯ В ЕЁ ПОСТЕЛИ!
У меня пересыхает во рту. Нет.
Это последнее, чего я когда-либо хотела. Теперь никому не будет дела до фильма. Вместо этого взрослые мужчины будут преследовать меня по улице, крича о том, как парень дрочил на мое спящее тело. Худшая ночь в моей жизни будет продаваться как новость на первой полосе.
— У тебя есть какие-нибудь идеи о том, кто мог это слить? — тихо спрашивает она, изучая мое лицо с несвойственной ей мягкостью.
— Должно быть, это был либо полицейский, либо Родригез.
Она кивает.
— Я найду их. Заставлю отказаться от своих показаний.
Я делаю глубокий вдох через нос. У меня дрожат руки. Я ненавижу это. Я ненавижу, что репортеры и журналы могут зарабатывать деньги на моей боли. Я ненавижу, что снаружи за столом мужчины спорят о том, как контролировать мою жизнь. Я сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. С меня хватит. Хватит.
Я возвращаю Джули её телефон и топаю обратно в гостиную. Спор всё ещё не утих.
— Я не думаю, что ты понимаешь, — говорит Мэтт. — Она не может покинуть этот гостиничный номер. Она не будет присутствовать ни на каких обедах. Она не пойдет на примерки. Она не пойдет на шоппинг, чтобы папарацци сделали случайные снимки. Ничего из этого.
Дерек выглядит так, словно вот-вот взорвется.
— Ты ведешь себя нелепо, — выплевывает он. — Брайар — это не просто человек, она — бренд. Сотни людей зарабатывают деньги на ее имидже!
— Она не бренд, — огрызается Мэтт в ответ, — она мой клиент. Я не откажусь от задания только для того, чтобы вы могли ее сфотографировать!
Я прочищаю горло.
— Не могли бы вы все, пожалуйста, заткнуться? — прикрикиваю я.
Разговор сразу же затихает. Я поворачиваюсь к Мэтту.
— Мы проведем мероприятие завтра.
Он пристально смотрит на меня.
— Что?
Я стараюсь говорить ровным голосом.
— Я наняла вас не для того, чтобы вы мешали мне делать мою работу. Я наняла вас, чтобы вы охраняли меня, пока я её делаю. Я всегда соблюдаю свои контракты. — Я поворачиваюсь к Дереку. — Я появлюсь на публике. Пожалуйста, уходи. Мы можем обсудить мое расписание по электронной почте или Скайпу позже вечером.
Дерек открывает рот.
— Сейчас, — приказываю я. Он поспешно уходит.
Мэтт смотрит, как он уходит, затем вскакивает на ноги.
— Брайар, когда ты нанимала нас, ты согласилась позволить нам принимать решения о твоей безопасности…
— Я буду на вечеринке, — огрызаюсь я на него. — Я больше не хочу говорить об этом.
— Возможно, тебе трудно это понять, принцесса, но не все сводится к тому, чего ты хочешь.
Я глухо смеюсь, вскидывая руки.
— Конечно, это не так. С чего бы? Это моя карьера. Это моя профессиональная репутация. Это моя жизнь. Но я ведь не человек, не так ли? Я — бренд, или клиент, или работа. Ты ведешь себя так, будто я избалованная дива, но всех волнует только то, что они могут взять с меня. Журнальные статьи, или брендовые сделки, или автографы. Мои полуголые фотографии. — Я опускаю взгляд на бумаги, разбросанные по столу. — Я не пытаюсь усложнить вашу работу. И я ценю вашу работу. Я позволю вам выбрать машины. Все остальные интервью я проведу удаленно. Я обещаю. Но я буду выполнять свои контракты. Это мое окончательное решение.
Мэтт смотрит на меня сверху вниз. Мышца дергается на его челюсти. Я выдерживаю его взгляд. Проходят секунды.
Он разворачивается на каблуках и уходит, с грохотом вылетая в коридор.
Глава 21
Брайар
— Я, э-э, посмотрю, смогу ли изъять эти истории, — говорит Джули, нарушая неловкое молчание. Я вяло киваю, и она крадется к двери номера, тихо закрыв ее за собой.
Я оседаю на месте, гнев покидает меня.
Может быть, все эти журналы правы. Может быть, я и есть главная сука Британии. И Лос-Анджелеса тоже, по-видимому.
— Брайар, — тихо говорит Кента из-за стола.
Я качаю головой.
— Простите, — шепчу я, потирая лицо. — Это было грубо. Я не хотела на вас огрызаться.
Глен раскрывает объятия.
— Иди сюда, ласс.
Я делаю шаг назад.
— Не надо. Не нянчись со мной, не обнимай меня и не говори, что всё в порядке. Это не так. Я веду себя ужасно. — Я тру лицо. — Я сожалею, что прервала встречу. Я просто… устала чувствовать, что ничего не контролирую.
Я падаю на диван, вытаскивая свой телефон.
— Ну, то есть, посмотри на это. — Я открываю свой последний пост в Instagram. Это фотография, на которой я в бикини лежу у своего бассейна. Как обычно, всякий раз, когда я показываю более пяти сантиметров кожи, тонна парней тут же выплескивает свою сперму. — «Мне все равно, сука она или нет, — читаю я вслух, — я бы все равно ей вдул». «Спасибо за пополнение коллекции порно, любовь моя». «Ясно же, что я печатаю это одной рукой?». — Я с отвращением бросаю телефон на диван. — Это никогда не закончится. Никогда, никогда, никогда. Сталкеры, фотографирующие голую меня через окна. Целые команды людей, говорящие мне, что я могу делать, а что нет.