Проклятие, все это выглядело слишком отвратительно! Увы, Гевин не мог уступить своей совести. Он должен соблазнить Киру Мельбурн, и точка!
К несчастью, желание, которое он так старался обуздать в ее присутствии, рвалось с поводка, словно неуправляемая лошадь. Смирившись с тем, что ему предстоит, герцог направился в гостиную. Вскоре к нему присоединились тетя Кэролайн и остальная семья, включая восхитительную, но уже доставившую столько неприятностей Киру.
Постепенно начали собираться гости. По лондонским меркам вечеринка была очень скромной. Гости напрямую не отвергали Киру – никто не посмел бы сделать это в доме Гевина; но никто и не разговаривал с ней. Лорд Дархерст, известный бабник, едва удостоил ее взглядом, и даже тетя Кэролайн не подходила к ней и не делала ничего, чтобы подбодрить девушку.
Наконец прибытие Брока и Мэдди прервало мрачные раздумья герцога, за что он был им очень благодарен.
– Кузина Мэдлин! – Гевин галантно поклонился и поцеловал Мэдди в щеку. – Ты выглядишь просто чудесно.
– Да-да, она даже немного светится, – поддразнил Брок.
– Светится? – Гевин внимательно оглядел кузину, действительно как будто излучавшую свет. Ее кожа гладкостью напоминала слоновую кость, а глаза сияли ярче серебра.
– Вот именно. Разве не все ждущие ребенка женщины светятся?
Гевин перевел взгляд с друга на кузину.
– Мэдди, неужели это правда?
Радостно кивнув, Мэдлин улыбнулась:
– Точно узнаем в ноябре.
– Третий ребенок! – Гевин похлопал друга по спине. – Это определенно благословение Божье.
– Мы тоже так думаем, – Мэдди улыбнулась мужу; обожание в ее глазах было столь очевидным, что Гевин невольно позавидовал счастливой паре.
Как чувствует себя человек, в жизни которого есть женщина, любящая его всем сердцем? Гевин никогда раньше не задумывался об этом, а следовало бы.
– Я собираюсь сообщить новость твоей тете, – объявила Мэдди, прежде чем исчезнуть в толпе.
Гевин одобрительно посмотрел на улыбающегося друга.
– А ты везучий!
– Чертовски везучий. Каждый день, глядя на Мэдди, я все больше понимаю это.
Брок вздохнул, наблюдая за оживленной беседой жены с тетушкой Кэролайн и другими женщинами, но вдруг, увидев кого-то в толпе, нахмурился.
– Это же...
– Кира Мельбурн? – Герцог кивнул. – Да, она.
Брок вопросительно поднял бровь.
– И все еще обручена с Джеймсом?
– Увы. Я пытался переубедить его, но... – Гевин усмехнулся, словно осуждая самого себя. – Дьявол, я испробовал все, что только мог придумать, чтобы заставить ее уйти.
– Зная тебя, я уверен, что ты в самом деле приложил к этому значительные усилия.
– Еще бы, – пробормотал Гевин, и его глаза снова вернулись к Кире.
Девушка стояла у стены рядом с братом. Никто не разговаривал с ней, но она высоко держала голову и, казалось, смотрела сквозь толпу, как будто совершенно не обращая внимания на чье-либо мнение.
И все же герцог знал, что это не так. Брок проследил за его взглядом.
– Она красивая женщина.
– Да уж. – Гевин сглотнул. Будь он проклят, если не чувствует, как его тело разгорается от одного только взгляда на нее. Интересно, какое это ощущение, если вынуть шпильки из ее волос и распустить волосы по ее светящемуся обнаженному телу? Каково знать, что он может прикоснуться к любому месту на нем, к какому только пожелает? Гевин почувствовал, что возбуждается, и постарался умерить сладострастное направление своих мыслей.
– Держу пари, что почти каждый мужчина в этом зале желает ее.
Герцог ничего не ответил; это было слишком опасно. И все же он не мог отвести взгляд от Киры.
– Думаю, в их число входишь и ты.
Эти тихие слова наконец заставили Гевина обернуться.
– Нет.
Друг посмотрел на него с сардонической улыбкой.
– Твое лицо говорит совсем другое.
– Это даже не обсуждается.
Брок догадливо улыбнулся.
– А по-моему, ты обдумываешь именно это.
– Вот дьявольщина! Неужели это так чертовски очевидно? – Гевин поморщился.
Брок похлопал его по плечу.
– Мне...
– Это пройдет, – неуверенно сказал герцог, отчаянно надеясь, что так и будет.
Прежде чем Брок успел ответить, в зал со своей обычной благородной грацией вошла леди Литчфилд, рядом с которой шел совершенно неожиданный гость.
Граф Уэстленд, дядя Киры, с которым она никогда не встречалась.
Мрачное предчувствие кольнуло сердце Гевина. Проклятие! Предстоящий вечер будет чертовски сложным.
Глава 8
Наблюдая гостей на званом ужине миссис Хауленд, Кира не поддалась желанию скрестить руки на груди; напротив, она даже сделала вид, что заинтересовалась замысловатой лепниной над дверями. Однако случайный взгляд на пейзажи, развешанные по стенам, вывел ее из с таким трудом достигнутого равновесия, и ей ужасно захотелось оказаться сейчас в другом месте.
От приглушенной болтовни у нее гудело в голове. Полчаса назад Дариус сунул ей в руку бокал шерри, но она так к нему и не притронулась.
Почему Джеймс настоял на том, чтобы она пришла сюда? Ее присутствие никак не изменит мнение о ней света. О, Джеймс очень старался представить ее окружающим, но очень быстро понял, что никто не считает такое знакомство приятным. В конце концов, он сдался, и Кира отошла к бледно-желтой стене, изо всех сил сдерживая слезы, с которыми ей приходилось бороться слишком часто.
Почему никто не хочет принять ее такой, какая она есть? Они видят только скандал, персидскую кровь. Проклятие, ведь ни то ни другое не делает ее менее человеком. Кира молча наблюдала за тем, как на другом конце комнаты Джеймс плелся за матерью, торжественно двигавшейся по залу в изысканном бледно-голубом платье, а Гевин стоял с красивым джентльменом, который пришел с очаровательной рыжеволосой дамой. Никто в семье ее жениха, включая самого Джеймса, похоже, не желал включать ее в свою беседу, в то время как Кире страстно хотелось иметь больше опыта в светском общении и не казаться такой отверженной. Ее удержали робость и скандал.
Мгновение спустя Гевин повернулся к двери, и Кира перевела глаза туда. Она увидела, как в дверь вошла высокая, величественная женщина с сияющими золотыми волосами и, казалось, поплыла мимо полукруглого стола и бархатного греческого кресла. Одетая в изумительно элегантное платье цвета весенней травы, женщина, как и ее улыбка, была холодна и сдержанна, как будто ничто в мире ее не трогало. Ее голубые глаза на фарфоровом лице светились умом. Кира заметила, что все приветствуют ее с почтением. Женщина принимала внимание так, будто это было ее право, удостаивая окружающих кивком и ответными приветствиями тогда, когда считала нужным.