— Господин Кио сделал меня выбранной наложницей, — сказала я. — Пойдём со мной вместе смотреть мои новые покои? Там мило. И вид отличный.
Дорлина натянула на лицо фальшивую улыбку:
— Пойдём, конечно, — пробормотала она.
— Но?..
— Но всё равно сволочь он. И все они!
Ого. Я прямо даже насторожилась: а не случилось ли чего плохого с ведьмочкой на вчерашнем празднике? Всё же, собрались там отнюдь не фиалки… С другой стороны, она не выглядит жертвой — уж на это дерьмо я насмотрелась, чтобы слёту замечать знаки. Скорее она кажется подавленной, будто какие-то тяжёлые мысли крутятся в её голове…
Ну посмотрим, удастся ли мне её разговорить.
*
— Да как-то не хочется, — сказала ведьмочка, равнодушно глядя на роскошные пирожные.
И вот тогда я поняла, что дело плохо.
— У тебя всё хорошо? — спросила я осторожно. — Что-то случилось на празднике?
— Да ничего, — она покачала головой. — Просто вот я на этих драконов посмотрела. И знаешь чего? Что-то мне всё меньше хочется находить тут суженого. Как говорят девки в деревне, когда их за нелюбимого сватают: жених так хорош, что лучше уж головой в омут. И тут тот случай.
У, девочка… Реальность на сказочку мало похожа, это да. Но с этим всё равно каждой из нас сталкиваться приходится. Рано или поздно.
— А ещё и ты… — вдруг выдала она.
— Что — я?!
— Кио этот — подлец. Я-то думала, ты его суженая, и он тебя женой возьмёт… а он — в любовницы. Гадко.
Я призадумалась, прикидывая, как ещё раз объяснить этому несчастному ребёнку очевидное.
— Платье красивое, конечно, — добавила она, посопев. — И комнаты тоже. Но всё равно… неправильно это.
Я вздохнула. Ладно, по-хорошему не получится.
— Солнце, запомни мой совет, хорошо? И не пытайся натягивать кольцо своих моральных устоев на чужой хрен. Может упасть, может не налезть.
— Ч-чего? — спросила ведьмочка.
И покраснела. Забавно. Значит, аналогию уловила — уже хорошо.
— Я говорю, что когда двоих (или скольких там — подставь нужное число) взрослых дядь и тёть всё устраивает в отношениях, то посторонних это касается чуть меньше чем никак. Всё остальное — лицемерные попытки казаться лучше на чьём-то фоне. Доказать миру: правильно — так, как делаю я… Но тут уж извини. Каждый дрочит, как он хочет. И получает удовольствие от своего. И жизнь выбирает по себе. Понимаешь?
Она вздохнула, отвела глаза — и взяла со стола пирожное.
Уже что-то.
— Ты права, понятное дело, — протянула она. — Я не совсем тупая, всё понимаю. Но знаешь, мерзко мне было на этих драконов смотреть. Я чего-то все эти роскошества видела и думала о словах Марни. И правда — представляешь, сколько они тратят на эти Отборы? Я сижу, жру пирожные, бабы вокруг них крутятся… а дядька Жуй опух весь, когда я уезжала. Уже и нет его, наверное… А они ходят такие важные, перебирают нами, будто мы грязь какая. Смотрела я на каждого дракона, и ни для кого сердце не дрогнуло. Неужели же один из этих — мой суженый?
Я задумчиво смотрела на девочку. Растёт… уж не знаю, считать ли это хорошей новостью или не очень. Всё же, возможно, это было бы к лучшему — если бы она и дальше верила в сказку о “суженом”, не задавая лишних вопросов. С другой… Вечная дилемма, ребятки. Что хуже: видеть слишком много — или слишком мало?..
Но вот ещё интересный факт: а с чего это она так покраснела, когда говорила, что вот прямо ни для кого сердце не дрогнуло, а?..
— Что, прямо никто не понравился? — спросила я лукаво. — Вот никто-никто?
Она скривилась зло.
— Да был один… На него смотришь, как на чудо. Но вот беда: ты права была. Никакая это не судьба и не красота, а только его чары.
Ой-ой.
— Ты про Радужного?
— Про него, — скривилась Дорлина. — Подошёл к нам, весь такой милый, и давай всех очаровывать. И про тебя расспрашивать! Девчонки чуть ли не из платьев выпрыгивали. Он каждой улыбался, в глаза заглядывал, обходительный такой… Тьху! А я смотрю и понимаю: нет за этими глазами ничего, кроме расчёта. И чувства мои были — ложные. Никакой он мне не суженый!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
20
Угу. Только вот как-то слишком… эмоционально она это доказывает.
— Так а чего ты так злишься на него, м? — спросила я подначивающе.
— Потому что гад он! Высокомерный. Я ему так и сказала.
Чего?!
— Что именно ты ему сказала? — переспросила я настороженно.
— Что пирожные на столе поинтереснее его будут... — буркнула Дорлина. — Первое, что в голову пришло, то и брякнула. Когда я увидела, как он улыбается всем девчонкам… как будто они — игрушки! Да даже хуже. Понимаешь? И любовницы у него. Целых две! И я…
Она отвернулась и замолчала.
— Вот как, — протянула я подначивающе. — Но чего ты так злишься, не пойму? Сама же сказала: он вот точно-точно не твой суженый! Ты ведь проверила?
Дорлина поморщилась:
— Не хочу я его проверять! Мне это всё отвратительно, понятно?
Я вздохнула. Ох и детские же капризы… И ведь сама наверняка подозревает, что Радужный и есть тот самый суженый. Но, видите ли, она... обиделась.
И смех, и придурь. Вечные спутники юности.
Интересно, все девчонки такие в свои восемнадцать? Не помню… не так уж и много в моём окружении было нормальных восемнадцатилетних девушек. А если точнее, то вообще не было.
— Ладно, — вздохнула я. — Дело твоё, это не я тут одной ногой в могиле стою… Но объясни-ка мне вот что: с чего ты вообще так взбеленилась? Что такого плохого тебе этот Радужный господин сделал?
— Да я же объяснила! — набычилась она. — Он ведёт себя, как…
— Как богатый, могущественный и очаровательный мужчина? — подсказала я с лёгкой насмешкой.
— Не все они такие! Не может быть, чтобы все они видели в нас только…
— Дырки удовольствия? Нет, не все и не во всех. Но большинство… Скажи-ка мне вот что: как ты думаешь, скольких горничных вылюбил и обрюхатил принц до того, как встретил Золушку?
— Не обязательно, что он спал с горничными! — она начала злиться.
— Не обязательно, — легко призналась я. — Возможно, с пажами. Возможно ему нравились постарше — вдовы придворных или статные офицеры. А может, ему вообще никто не был интересен в этом смысле… кроме творчества, например. Или науки. Или коллекционирования белых лошадей… И тогда несчастную Золушку после свадьбы ждал неприятный сюрприз.
Она фыркнула:
— Вот не зря говорят про твой народ, что вы умеете выворачивать наизнанку хорошее и плохое!
— Да нет тут хорошего и плохого, — ответила я задумчиво. — Вот совсем нет. Мир не чёрно-белый, он просто такой, какой есть. Да, сказки про прекрасных и благородных принцев — ложь. Но лгут и те, кто утверждает, будто любви не существует. Она бывает… иногда. У кого-то. Но… Дорлина, в реальной жизни — той, которая за ширмой — прекрасные принцы в подавляющем большинстве своём ведут себя не так, как хотелось бы девушкам. И это не то чтобы даже их вина. Просто подумай вот о чём: принцы привыкли к тому, что женщины крутятся вокруг них. И прекрасно знают, зачем. В этой игре нет особенного смысла строить из себя “нетаких”: посмотри только на этот Отбор.
— То драконы…
— У людей не лучше. Где-то даже хуже, скажу я тебе. Люди ещё и пытаются всё это сверху присыпать приличиями; получается фальшиво и кособоко. Правда в том, что все хороши: властные мужчины, привыкшие, что любая перед ними раздвигает ноги по щелчку пальцев; женщины, которые выстраиваются перед такими вот “принцами” в очереди; малолетки с завышенными ожиданиями вроде тебя и старые стервы вроде меня, несущие циничную муть…
Она не удержалась и хихикнула. Я фыркнула и пожала плечами:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что? Да, у меня своё отношение к этому ко всему. Я много чего повидала и знаю цену такому дерьму. Я не верю в “прекрасных принцев”. И редко верю в “я-не-такая”. Потому что на деле власть, могущество и богатство привлекают женщин. Всех или почти всех. Не только из меркантильности как таковой, кстати; тут включаются и инстинкты, и желание повысить собственный статус, и тщеславие, и жажда стабильности… Много чего, в общем-то. Конечно, в итоге не у всех всё сводится к деньгам или власти. Для кого-то это просто дополнительный плюсик. Для некоторых вообще важнее ум, внешность или постель, но… не зря в сказках обычно фигурируют именно принцы. Совсем не зря. Всё же, запах власти — почти беспроигрышный способ привлечения партнёров. Как сияние крыльев у мужчин-сидхе, например.