Теперь оставалось дело за малым - начать зарабатывать. Аренда квартиры хорошо съедала бюджет. На ближайшие три месяца буфер имелся, а на дальнейшее Влад старался не загадывать. Можно было бы снять однушку, но после разговора с опекой от этой идеи пришлось отказаться. Трех- и двухкомнатные квартиры стоили одинаково, поэтому Влад решил не мелочиться, тем более при тех прыжках и кульбитах, что творила национальная валюта, избавляться от нее следовало предельно быстро. Вот и поселились они с Яной в полупустых хоромах. Хочешь - наперегонки ползай, хочешь - на велосипеде катайся.
Так они и развлекались на пару, вполне довольные друг другом.
Уже намного позже, уложив девочку в кровать и прочитав на ночь сказку, Владислав сел за компьютер.
Он был зарегистрирован на двух крупных сайтах знакомств. Отобрал и выложил свои наиболее привлекательные фотографии, старался рассказать о себе максимально честно, отвечал на сообщения, но, видимо, был излишне требователен, потому как за месяц общения на свидание так никого и не позвал.
Одна писала с таким количеством ошибок, что Влад засомневался, на каком языке он читает сообщения.
Вторая задавала кучу личных вопросов и после получения ответов делала психологический анализ с разбором фобий, девиаций и навязчивых идей.
Третья была явно не в себе, она слала фотографии тела частями: глаз, ухо, левая ключица, локоть, бедро. Устав собирать этот пазл, Влад перестал ей отвечать.
Четвертая долго и обстоятельно рассказывала, как она любит детей. Обрадовалась, узнав, что у Влада есть ребенок, и на позитивной волне сообщила, что у нее их пять, предложила сразу жить вместе большой и дружной семьей. В тот вечер Влад не просто выключил компьютер, он даже штекер из розетки выдернул, боясь, наверное, что дама, словно Самара Морган, вылезет из компьютера.
Пятая…в общем, да, похоже, Влад был действительно излишне требователен к женщинам...
***
На кухне мигала лампочка. Уже месяца три ее били электрические конвульсии. Темнота-вспышка-темнота. Раздражало так, что лучше вообще свет не включать. Оксана забралась с ногами на стул и наблюдала за тем, как дергается свет в стеклянной колбе.
«Почему родители не заменят ее?» - ленивая мысль ворочалась, урчала и никак не хотела устраиваться в голове.
«Неужели отцу сложно выкрутить и поставить новую?»
Нет, не сложно, просто безразлично. Ему все равно, что творится в доме. Здесь он появляется только затем, чтобы поесть и переночевать, после чего, как прилежный квартиросъемщик, отдает часть зарплаты хозяйке.
«А мама? Она же на работу не ходит, мы все выросли, что ей мешает сделать мир вокруг себя чуточку уютней? Дел-то - стул подставить да руку протянуть. Заодно бы и паутину стряхнула».
Нет, Оксаниной маме тоже ничего подобного не надо. Ради кого стараться? Муж не ценит, дети разъехались, и вообще, помнится, электрика — это мужское занятие.
«Влад бы сразу поменял…или нет? Мне просто хочется сидеть и думать, что так и есть. А на самом деле, что он по дому делал?»
Оксана напрягла память, силясь выудить образ бывшего мужа с перфоратором в руках, ну или, на худой конец, с отверткой. Нет, картинка не возникала. Наверное, не ломалось у них ничего дома.
«Может, самой встать и поменять? Пойти в магазин, выбрать лампочку и картинно, вечером, когда все будут дома, залезть на стул и перекрутить. Интересно, им стыдно станет или не заметят?»
- Рань такая, выходной. Ты чего не спишь? – Светлана Ивановна втиснулась на маленькую кухню и тут же полезла в холодильник за едой.
- Яичницу будешь или суп вчерашний погреть? Голубцы позавчерашние, пусть их отец ест.
- Нет, спасибо, я с утра не хочу, кофе выпила и хорошо, – Оксана постаралась скрыться, разговаривать с матерью не хотелось. Все беседы, в конце концов, сводились к личной жизни и попыткам эту самую жизнь устроить. При этом мнением Оксаны никто не интересовался. «Что значит - не хочешь мужа?! Все хотят…»
- Нет, ну что за издевательство! - Светлана Ивановна взвизгнула и картинно взмахнула руками, Оксана забыла, о чем минуту назад думала. – Я, значит, у плиты стою, корячусь, а вы есть не хотите! Все в унитаз сливается! Ты что думаешь, я тут нанялась тебе?! Приходишь на все готовое! Ты апелляцию подала или и дальше будешь сидеть, штаны протирать, пока твой муженёк жиреет за твой счет?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Не подала! – рявкнула Оксана. - И не лезь в мою жизнь! Со своей разберись. Дома срач. - Подскочила, схватила пуховик и вылетела на улицу.
«Нужно искать квартиру. Пока деньги вконец не обесценились, покупать однушку. Каждый день промедления смерти подобен. В понедельник первым же делом заявку в банк на ипотеку и к риэлторам, надоело слушать каждый день эти бредни!»
Как ужаленная, Оксана выскочила из подъезда и со всего размаху врезалась во что-то жесткое. В ответ звякнуло, грохнуло, и по земле покатилось ведро.
- Идиот! - прошипела женщина, потирая ушибленное колено. – Куда тебя несет с утра пораньше?!
Напротив нее стоял сосед. Невысокий, слегка полноватый, с гладко выбритым, ухоженным лицом. Мягкие розовые щеки мужчины вспыхнули: то ли от мороза, то ли от смущения.
- Простите, я ушиб вас? – сосед аккуратно поднял ведро и вопросительно посмотрел на Оксану.
- Ушиб! Какого беса ты с пустым ведром шарахаешься, по сути?! На дворе двадцать первый век и мусор все в пакетах выносят. Что за дичь?
Собеседник смутился.
- Загрязняют.
- Что?!
- Пакеты планету засоряют. Не разлагаются и попадают в мировой океан. Рыбы мрут.
- Ты совсем дурак?
Колено болело. Ребро ведра прилетело неудачно так, в чашечку. Синяк будет, а тут еще этот блаженный с третьего этажа про экологию несет. Что-то она слышала о нем от соседей. Ах, да, живет с мамой-пенсионеркой, не работает, целый день в компьютере зависает. Болото, а не мужик, одним словом, держаться от него подальше нужно.
- Нет, я не дурак. – Тот, кажется, даже не обиделся, даже в лице не переменился. – А на основании чего вы так решили?
Стало немного неудобно. Все же над убогими нехорошо надсмехаться, да и грубить невежливо.
- Ничего. Я могу пройти?
Оксана попыталась протиснуться мимо придурковатого увальня, но тот загородил собой выход и лишь смотрел на нее пристально так, изучающе, словно ученый на неведомую козявку.
- Можете, - наконец снизошёл он до ответа. – Правда, на улице минус семнадцать, а вы в домашних тапочках и с разбитым коленом. Вы уверены, что хотите выйти?
- Уверена. Всяко лучше, чем дома.
- Вы ведь соседка моя, с четвертого этажа? Летом переехали? – Он задумчиво постучал пальцем по губам, - да, примерно с тех пор я и слышу, как вы постоянно с мамой ругаетесь.
- Ты, ты что, следишь за мной?! – От возмущения лицо пошло пятнами и воздух начал поступать к легким рывками, но мужчина даже не заметил этого.
- Нет, просто вы громко кричите. Работать мешаете.
Тут Оксана решила, что самое время смутиться. Разговор этот на выходе из подъезда, под аккомпанемент декабрьского ветра, отдавал легким привкусом идиотизма. Злость на мать прошла, запал остыл. Стало холодно и неловко.
- Разрешите пригласить вас к себе? Я вам выдам лед на колено и чай в руки. Посидите, успокоитесь. Я точно не маньяк.
Оксана нервно хохотнула. Да, этот Тедди Беар совсем на маньяка не смахивал, а от чая со льдом точно ничего страшного не произойдет. Да и обижаться на родителей в теплой соседской квартире гораздо интересней, чем на холодной улице.
- Ну, раз не маньяк, - протянула Оксана, - тогда можно.
Квартира встретила чистотой места, в котором живут удивительные люди, не разбрасывающие вещи. Никакого легкого хаоса или небрежности: не стояла лишняя обувь, не лежали добытые из почтового ящика квитанции, отсутствовали разводы на зеркале. Все пространство было организовано и функционально.
«Жуть. Как в музее». Оксане стало неуютно. Она не знала, снять ли ей тапочки или остаться в обуви. Под конец решила, что маленький клочок энтропии все же лучше грязных полов, и разулась.