Читать интересную книгу Все на продажу - Кэндес Бушнелл

Собственно, у нее набралась бы такая сумма на сберегательном счету. Но тогда она осталась бы без гроша. Счет она открыла 15 лет назад, когда вернулась после своего первого европейского тура с показами мод. С тех пор она тщательно экономила, откладывая деньги всякий раз, когда получала чек, поскольку не была уверена в будущем и знала, что когда-нибудь ей понадобятся все эти деньги, до последнего цента, чтобы выжить. Разве справедливо, если такой богач, как Комсток Диббл, отберет у нее хотя бы доллар? И потом, разве она не заработала эти деньги? Она честно пыталась написать сценарий, а Комсток занимался с ней сексом…

Она расхаживала по гостиной взад-вперед. «Думай!» — приказывала она себе. Надо что-то предпринять, положить этому конец раз и навсегда. Даже если бы она отдала Комстоку его 30 тысяч, не было никакой гарантии, что вымогательство прекратится: с него станется изобрести еще какой-нибудь повод, чтобы продолжать ее преследовать. Если бы она была мужчиной! У мужчин из круга Комстока Диббла существовало негласное соглашение не связываться с теми, кто тоже может прибегнуть к помощи дорогих адвокатов. Джейни села за письменный стол и забарабанила пальцами по кожаной обивке. В жизни бывают ситуации, когда женщина не может за себя постоять: самой сопротивляться Комстоку Дибблу было бы глупо. В прошлом она использовала мужчин для решения своих проблем и владела всеми тонкостями манипулирования ими; оставалось только найти правильного мужчину.

Зазвонил телефон, но она не обратила внимания на звонок. Помощь должен был оказать человек, не уступающий Комстоку богатством и влиянием, а то и оставляющий его позади. О Селдене не могло быть речи, Гарольд Уэйн одолжил ей в прошлом слишком много денег (так что она осталась должна и ему), чтобы теперь снова она могла к нему обратиться. Помощь должна была исходить от человека, не знавшего о ее прошлых трудностях, способного поверить, что с ней поступают несправедливо. Это будет нетрудно — ведь она действительно жертва несправедливости!

Трудность заключалась в том, что мужчины обычно оказывают такие услуги в обмен на секс или на обещание секса. Но теперь она замужем, ей это не подходит. Джейни закрыла глаза и прижала ко лбу кулаки. У нее связаны руки: если Селден пронюхает о ее проблеме, хотя бы только денежной, он наверняка станет задавать вопросы и рано или поздно узнает, что она и Комсток были близки и продолжалось это целое лето! Надо было рассказать Селдену правду о Комстоке, когда такая возможность была, но тогда она испугалась, что он неверно ее поймет, а теперь слишком поздно. Вот бы найти человека, ненавидящего Комстока так же сильно, как она… Уронив руки, Джейни оглядела комнату в поисках вдохновения.

Увидев на каминной полке несчетные пригласительные карточки, она сердито вскочила. Она не может вернуться к прежней жизни: не кочевать же ей снова с приема на прием в поисках «кого-то», присасываясь к типам, которых ей трудно вынести, делая минет мужчинам, которые при следующей встрече прикинутся, что не знакомы с ней. Она устала постоянно испытывать нехватку денег и страх за свое будущее, когда ее красота померкнет и ей уже нечего будет предложить…

С отчаянным рыданием Джейни смахнула приглашения с каминной полки. У ее ног легла на ковер тяжелая белая открытка с выпуклой надписью золотом — приглашение на зимнее гала-представление в «Нью-Йорк-Сити балет». Председательствовала в оргкомитете Мими, она уже просила Джейни побывать на концерте вместе с ней и с Джорджем.

Джордж! В следующую секунду, глядя на веер приглашений на полу, Джейни устыдилась, как девочка, испортившая в приступе раздражения любимую игрушку. Подбирая по одному приглашения, она снова аккуратно расставляла их на камине. Когда порядок был восстановлен, она позвонила Джорджу.

Спустя полчаса роскошный черный «мерседес» затормозил у скромного подъезда дома на углу Парк-авеню и Шестьдесят девятой улицы. У машины были темные пуленепробиваемые стекла, внутри был телевизор и Интернет; в последние годы магнаты стали пользоваться такими монстрами вместо лимузинов. Главное достоинство машины состояло в том, что при необходимости она превращалась в мобильный офис, в котором магнат мог заниматься бизнесом, мчась прочь от гневных толп, требующих еды из-за выхода из строя сканирующих устройств в супермаркетах-так звучало самое расхожее предсказание о событиях, которые одновременно начнутся 1 января 2000 года. Но, как и все апокалиптические прогнозы, этот прогноз не сбылся, 2000 год наступил без происшествий, поток товаров и услуг не прерывался ни на мгновение. Впрочем, сверхшикарные «мерседесы» остались в моде.

Экземпляром на углу Парк-авеню и Шестьдесят девятой улицы владел Джордж Пакстон; его водитель Пайк был сикхом и не снимал тюрбан. Подобно Мухаммеду, другому водителю Джорджа, Пайк владел боевыми искусствами; Джордж всем рассказывал, что в тюрбане у Пайка спрятан кривой меч — это было совершенно невозможно, но многими принималось на веру. Сейчас водитель в традиционной индийской расшитой рубахе, кушаке и широких шароварах вышел из машины и открыл ее заднюю дверцу. Единственная проблема этого дредноута состояла в том, что сесть в него и выбраться наружу нельзя было грациозно. Прежде чем оказаться на улице, Джордж Пакстон долго возился, разбираясь, с какой ноги начать карабкаться.

В костюме с иголочки он блестел, как черный жук. Как он и предполагал, Джейни Уилкокс ждала его у входа, прижимая к груди сумочку с таким видом, словно в ней был плутоний; увидев Джорджа, она тут же опустила сумочку и перебросила через плечо волосы, чтобы выглядеть увереннее. Джордж не мог не признать, что она очень красива.

Протягивая руку, похожую на клешню рака, на которой красовались большие часы фирмы «Булгари» из восемнадцатикаратного золота, он сказал:

— Добро пожаловать. Пойдемте, я буду вашим гидом.

Джордж нажал на золотую кнопочку рядом с тяжелой деревянной дверью без ручки, и через мгновение дверь открыл высокий человек с мертвенно-бледным лицом в сером фраке.

— Добрый вечер, мистер Пакстон, — сказал он с поклоном.

— Добрый вечер, Бушвелл. Мистер Бушвелл, Джейни Уилкокс, подруга моей жены. Я показываю ей квартиру тайно, так что помалкивайте.

— Конечно, мистер Пакстон.

Джейни поспешила за ним в маленький голубой холл с белыми барельефами, но у лифта замешкалась.

— Джордж, я… — начала она.

Он остановил ее жестом, открывая бронзовую дверь.

— Успеется, — сказал он, маня ее в кабину. Кабина была тесная, обоим пришлось подпирать плечами углы. — Единственное, что в таких местах нехорошо, — лифты. Когда эти дома строили, лифты были в новинку, им не доверяли, считая роскошью, а не необходимостью.

Пока лифт со скрежетом полз вверх, Джейни храбро улыбалась, но Джордж видел, что она близка к панике. Видимо, думает, что он потребует от нее секса, хотя он предполагал, что к концу их разговора скорее она сама станет его домогаться.

— Куда вы меня ведете, Джордж? — не выдержала Джейни, постаравшись все же, чтобы вопрос прозвучал весело, а не оскорбительно.

Придав лицу безобидное выражение, чтобы она его не боялась, он доверительно проговорил:

— Сюрприз! Я знаю, вам нравится все красивое, вот и поду мал, что вам понравится это.

— Что «это»? — крикнула она, когда остановился лифт. Джордж открыл дверь и вышел в выложенный мрамором холл, обшитый сияющим ореховым деревом; из-за редкости эту древесину почти не используют для обивки стен.

— Это квартира, — прозвучал ответ.

— Квартира?!

Джейни огляделась с ужасом и тревогой. Помещение было совершенно пустым, прежние хозяева съехали год назад, но даже без мебели зрелище было впечатляющее. На куполообразном потолке высотой в двенадцать футов были изображены облачка и херувимы в золотом обрамлении. Когда Джейни задрала голову, Джордж обратил внимание на юную гладкость ее шеи и на красоту груди.

— Не просто квартира, — пояснил он, приглашая ее в просторный холл, — а самая большая и самая дорогая во всем Нью Йорке. Двадцать тысяч квадратных футов, тридцать комнат, двенадцать ванных комнат — и все за тридцать миллионов.

— Джордж! — ахнула она.

Он устремил на нее оценивающий взгляд. При виде такого богатства она как будто забыла о своей неприятности, из-за которой позвонила ему и попросила о немедленной встрече.

— У вас ведь уже есть квартира, — произнесла Джейни осуждающе, словно одна квартира — это все, что человеку позволено иметь.

— Да, есть, — согласился Джордж. — Но если в продажу по ступает такая квартирка, а у тебя есть на нее деньги, то ты счастливчик. Знаете, кто здесь раньше жил?

— Нет, — сказала Джейни, качая головой.

— Мори Финчберг. Помните такого? В середине восьмидесятых годов он был самым богатым человеком в Нью-Йорке.

— О нем рассказывали всякие ужасы!