В этот раз мстительный дворецкий передёрнул плечами, и усмешка сползла с его губ.
Вахеш терялся в догадках, почему Мариш вмешался в мятеж, да ещё и не на стороне мятежников, но спрашивать не торопился. По-видимому, кто-то умудрился отдавить ему все лапы и наступить на хвост. В пользу этого предположения говорил и крайне уставший, желчный вид самого Мариша. Может, сам планировал нечто подобное, а тут, какая досада, некто решил его обскакать? Да нет. Вряд ли тот, кто так долго выжидал и с таким умом встраивался в новую жизнь, сорвётся ради глупой мести сопернику.
– Надеюсь, мы договорились?
Мариш с крайней неохотой кивнул. Он привёл с собой очень много подчинённых, но и Вотый привёл не меньше. А устраивать ещё одну потасовку под землёй, когда силы с обеих сторон так велики, крайне глупо. Ему ещё нужно забрать Лоэзию.
Вахеш подозвал к себе одного из подчинённых, шепнул ему пару указаний на ухо и, бросив ещё один взгляд вниз, на настороженно затихший город, нырнул в коридор. И почти сразу оказался в толчее среди магов.
От стен отражались громкие приказы, пострадавших торопливо уводили-уносили в сторону западных ворот, где их дожидались лекари, подземные комнаты обшаривали. К Вахешу поспешил высокий седовласый оборотень с кустистыми бакенбардами.
– Дядя Лем, не знал, что вы с нами, – Вахеш пожал ему руку.
– Да тут такая толчея, – отмахнулся тот. – Мы нашли три комнаты с какими-то странными, очень мощными артефактами, пока от всех закрыли. Пострадавшие маги утверждают, что их водили по крайней мере в две из них и выкачивали силы.
– Подчистую?
– У кого как. Кто-то оправится, а кому-то уже магом не быть. Это в основном касается тех, что посильнее. Они держались дольше, и их почти подчистую. Остальные-то раньше чувств лишались.
– Погибшие?
– Ну, есть… Тут мы кое-кого нашли.
Лем поманил его вглубь коридора к носилкам, прислонённым к стене, и, опустившись на корточки, откинул чей-то плащ. Вахеш уставился на спокойное белое лицо хайрени Изаэллаи.
– Отравили.
Вахеш прикрыл глаза. Значит, ещё и хайрени. Как сказать об этом новоявленному хайнесу? Дед пока запретил говорить о хайрени Иие и госпоже Лийрише. Мол, Узээриш очень молод, инстинкты его сильны, могут возобладать над разумом. Надо выбрать более подходящее время, чтобы он смог предаться горю.
– А хайнеса нашли?
– Пока нет. Но вон там, дальше по коридору, Идрай и харен что-то раскапывают.
– Ранхаш? – Вахеш обрадованно встрепенулся и быстро зашагал по коридору.
Впереди показалась мощная кованая дверь, вынесенная вместе с хорошим куском стены прямо в коридор. За разломом в ярко освещённом помещении сновали многочисленные фигуры, звенели цепи, гремели перекатываемые камни. У самого входа Вахеш столкнулся с носилками и мгновенно остановился, всматриваясь в посеревшее лицо хайнеса. До подбородка он был закрыт собственным же плащом, на котором наливались краснотой многочисленные пятна.
– Жив?
– Дышит, – отозвался Идрай. Мужчина распрямился, утёр лоб и с тоской посмотрел на лежащих вповалку странных зверей.
– А выживет?
– Я лекарь? – грубовато ответил Идрай. – По мне, через полчаса сдохнет. А не нравится ответ, ждите, что лекарь скажет. Тьфу! – обозлённо зыркнув по сторонам, мужчина добавил: – Вот уж не думал, что доживу до подобного. Видали? – он приподнял ногой одну из мощных лап. – Экспериментаторы хреновы! Наплодили чудищ.
«Чудища» валялись по всему помещению, где-то заваленные камнями, где-то частями, а где-то вот такими на первый взгляд безжизненными тушами.
– Трое вроде не убились, и харен… – Идрай запнулся, явно борясь с желанием сказать всё, что он думает о начальнике, – распорядился смотать оставшихся трёх цепями и доставить в южный храм Ваирака. Там вроде после какой-то оказии вольеры остались.
– А сам Ранхаш-то где? – Вахеш обеспокоенно осмотрелся и подошёл ближе к одной из клеток, точнее, к её остаткам.
Обрушившийся потолок смял прутья, и теперь обломки торопливо растаскивали, проверяя, нет ли ещё кого под завалами. Покосившийся проход в стене клетки уже разгребли, и теперь он притягивал взгляд жутковатой чернотой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Помощницу свою побежал искать, – Идрай кивнул в сторону дыры. – Вот до чего везучая девка. В самое пекло залезет, а всё равно живой вылезет. В какую-нибудь щёлку, но вытечет!
На площади, где несколькими часами ранее грозно требовали хайнеса, теперь царило совсем другое настроение. Не праздник, и всё же в суете чувствовалось что-то радостное. Раздавались и плач, и горестные причитания, но в воздухе витало облегчение: всё закончилось. Те, кто почти ничего и не потерял, стыдливо прятали улыбки и суетились больше всех, помогая раненым, отыскивая тёплые одеяла и еду для детей и женщин.
Небо на востоке покраснело, и потерявших жильё начали определять на постой. Поэтому уже не было так многолюдно. Пострадавших приглашали в свои дома другие горожане, открыли двери казармы и даже тюрьма. С некоторым запозданием примеру жрецов Ваирака последовали и остальные храмы, отворив ворота прихожанам. Уставшие и испуганные, люди торопились укрыться за стенами, завернуться в одеяла и заснуть с надеждой, что после пробуждения всё произошедшее окажется просто сном.
Небо успело слегка порыжеть и пожелтеть, когда дверь небольшой таверны «Дремучий Жаанидый» распахнулась и на улицу, выдыхая клубы пара, вышли пятеро мужчин. Четверо из них посмеивались, а один – высокий, в добротно скроенном плаще – настороженно осматривался и старался держаться за спиной рослого мужчины в потрёпанных одеждах.
– О, красота какая, – один из мужиков, плюгавый оборотень с залысиной, обрамлённой поседевшими кудрями, и с чисто, видать, совсем недавно выбритым лицом обвёл взглядом почти пустую площадь.
Для столь раннего утра здесь было всё ещё слишком оживлённо – её то и дело пересекали группы горожан или небольшие военные отряды, выискивающие преступников, – но в сравнении с тем, что было чуть раньше, было почти тихо.
– Ну по чести и разуму всё решили, – черноволосый трактирщик всё ещё хмурился, опасаясь показать свою радость, а то решит новый хайнес, что он недостаточно сурьёзен. – Мы сами всех пострадавших обойдём, по ущербу запишем и проследим, чтобы никто лишнего не приписался и дармовщинники не пролезли, не попользовались казённой помощью.
– Надеюсь на вашу честность, – отозвался Узээриш из-под капюшона. – Следующие три месяца по городу будут шляться военные. Нужно отловить всю шваль. Ты уж предупреди городских, чтобы на драки не нарывались. Собрание там собери… А то армейские тоже живые, засадят в тюрьму. Пока разберутся, все хвосты полысеют. Так что пусть на рожон не лезут.
– А полезут – сами виноваты, – желчно отозвался плюгавый. – Прову… прова… провакатищики!
Идущий позади дядя вдруг придержал Узээриша за локоть и молча кивнул на стоящего по центру площади высокого мужчину в плаще, несущего кого-то на спине. Ничего подозрительного Риш в нём не усмотрел и вопросительно взглянул на дядю.
– Он из воздуха появился, – отозвался тот. – Его не было здесь. Вышагнул непонятно откуда.
– Умаялся, бедолага, – на сову с жалостью посмотрел молчавший до этого рыжий оборотень.
Риш же отнёсся к заявлению дяди серьёзнее и остановился.
Мужчина в плаще не отрываясь смотрел на мостовую, а вот его ноша сонно возилась и вяло осматривалась, крутя закрытой капюшоном головкой. Риш отметил дорогое платье «ноши» и очень бедную одежду «носильщика». Даже если это была госпожа со слугой, то у такой богатой барышни слуги одевались бы лучше. Хотя он сам сейчас в заёмных сапогах, а в прорехи в штанах ветер поддувает: плащ снять и то неприлично.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Странный мужчина переступил с места на место и осмотрелся. И всех, кто стоял ближе двадцати саженей от него, снесло назад упругой волной воздуха. Новоявленного хайнеса и его компанию в том числе.
Риш не успел упасть, а дядя уже навис над ним, прикрывая от возможного удара.