– Хорошо, действуйте. Но осторожно. Этот Безногий, оказывается, еще тот субчик. Если он решит, что мы ему… не совсем друзья, все, что предназначалось Злюхину, полетит в нас. И это будут, прямо скажем, не розы или лавры…
***
– А про меня ты все помнишь? - с затаенной надеждой на ответ «нет» спросил Сема Пережевалкин.
За укромным столиком в его кабаке собрался своего рода «военный совет». Потягивая водку, здесь сидели Зигфрид, Професор, Курдюк с Зинкой Пропастью на коленях, сам Сема и его приятель доктор Пофиговский - главный специалист Лохудринска по абортам, венерическим болезням и циррозу печени.
– Помню, Сема, ты мне еще сотню малахаев должен, - печально ответил Зигфрид.
– Девяносто два, - вздохнул Пережевалкин.
– Фрагментарное выпадение памяти, - многозначительно взглянув на собравшихся, поставил диагноз Пофиговский.
– Как такое может произойти? - солидно, как ученый ученого спросил Професор. - Ведь если это послетравматическая потеря памяти, он все подряд должен забыть. Так?
– Посттравматическая амнезия, - доктор насладился звучанием умного словосочетания, - многообразна…
Зигфрид, восхищенный эрудицией Пофиговского, подлил ему еще водки. Доктор благосклонно кивнул и выпил, буркнув, как и положено врачу, «за ваше здоровье» (вроде как пожертвовал своим ради здоровья ближнего).
– Ты помнишь, чем тебя били? - уточнил Сема.
– Я вообще ничего такого не помню, - неуверенно ответил Зигфрид. - И синяков нет.
– Как же тогда эта… амено… зия? - удивилась Зинка.
– Вот и я говорю - как? - поддержал ее Професор.
– Значит, амнезия уважаемого капитана имеет иную этиологию, - снова блеснул доктор. - Давайте, сударь, проведем простейший тест…
– Давайте, - поспешно согласился Безногий, наливая ему еще полстакана.
– Год вашего рождения?
– Двадцать четыре два ноля.
– Девичья фамилия матери?
– Безрукова.
– А отец, стало быть, Безногий? Семейка… - ухмыльнулся Курдюк, за что тут же получил тычок в зубы от Зинки.
– Какого числа вы улетели с Лохудринска?
– Седьмого апреля.
– А прибыли на Бастманч?
– Девятого.
– Где вы были восьмого с девяти до одиннадцати?
– На Смердяево.
– Сколько причалов на астероиде Смердяево?
– Один…
– Шесть! - возразил Курдюк.
Зинка хотела снова шлепнуть его по жирным губам, но толстяк перехватил ее руку и преданно вылупился на Зигфрида.
– Вот вам и результат, - заявил Пофиговский, проглотив честно заработанные полстакана. - Вы не были на Смердяево.
– А где же я был?
– Либо где-то в другом месте, либо вообще - нигде.
– Как это? А груз, а менеджеры злюхинские? Их тоже не было?
– Не было, - доктор улыбнулся. - Это ложная память. Кто-то очень красиво промыл вам мозги, милостивый государь.
– А груз? - растерялся Безногий.
– А груз к вашему кораблю прицепили так же, как и «приняли на работу». В рамках ложной памяти. Вы помните, что это делали монтажники на Смердяево, а в действительности это сделали…
– Федералы! - грохнул ладонью по столу Професор. - Говорил же я - подвох!
– А что, такое возможно… ну, с мозгами? - удивился Курдюк. - А как?
– А берут такой здоровенный шприц, вставляют в ухо и ка-ак надавят на поршень! - Зинка вставила указательный пальчик толстяку в ухо и резко надавила.
Курдюк охнул и свалился под стол. Пропасть залилась звонким смехом, но Професор ее приструнил:
– Это, между прочим, опасный прием из арсенала войскового спецназа. Ты, случаем, там не служила?
– Ну что ты, милый! - Зинка ловко перебралась на колени к горбуну. - Или ты меня боишься?
Професор неожиданно покраснел и смутился. С его внешностью и страшным немигающим взглядом этот юношеский румянец не вязался. Однако основным объектом внимания был Зигфрид, и о професорском смущении все быстро забыли.
– Разработкой специальных приборов для манипуляций с памятью и личностной матрицей человека занимаются особые закрытые институты. Широкой общественности о них известно крайне мало, - пустился в рассуждения Пофиговский, - но сам факт их существования ни для кого не секрет.
Безногий неожиданно ощутил, что в голове происходит нечто странное. В его мозгу будто что-то забурлило, и мощное течение (с водочным запахом) вынесло на поверхность мысленного моря незнакомое словосочетание явно технического характера. Какое отношение оно имеет к теме беседы, капитан не понимал или не помнил, но отмахнуться от всплывшей невесть откуда подсказки не смог.
– Мозгоклюй Корабельный Мозгоклевательный, - выпалил Зигфрид.
Кроме доктора, все посмотрели на капитана с недоумением. Пофиговский же смотрел с интересом.
– «МКМ-1»? Есть такой прибор. Как раз для мозговой промывки, - врач задумчиво поднял бровь и заглянул на пустующее дно стакана.
Там мгновенно забулькала новая порция консультационного гонорара.
– Точно! «МКМ-1»! - согласился Безногий, прикладываясь прямо к горлышку. - Только я не помню, где это слышал.
– Раз «корабельный», значит, на корабле, - подал голос Професор. Он разрумянился пуще прежнего и произносил слова как-то отстраненно, словно витал в облаках. Зинка на его коленях тоже почему-то притихла. Она сидела, не шевелясь и ошалело улыбаясь. Взгляд ее плавал и ни на ком конкретно не останавливался. Что происходило у них на стуле, понять было невозможно.
– «МКМ», хм… Тогда нет ничего удивительного в том, что вы начинаете кое-что вспоминать, - сделал вывод доктор. - Мозговой Калибратор Модифицированный создает довольно прочные блоки, но их разрушает…
Он выразительно постучал по стакану.
– Маня, водки! - мгновенно сориентировался Пережевалкин. - Будем Устиныча лечить!
– Нет, за раз этим не вылечишься, - возразил Пофиговский.
– Ну хотя бы за надежду на выздоровление выпьем, - парировал Сема.
– А за сколько можно вылечиться? - спросил Зигфрид.
– Думаю, три-четыре интенсивных курса по десять дней…
– Запросто!
– Перерыв между курсами должен составлять не меньше трех недель! - строго предупредил врач.
– Первый курс пройдешь у меня! - заявил Пережевалкин. - Бесплатно!
– Но я бы посоветовал воспользоваться тем же «МКМ-1» и вернуть себе память в полном объеме без такой серьезной нагрузки на печень. Цирроз, знаете ли, не дремлет…
– А если мне не удастся раздобыть такой прибор?
– Тогда раздобудьте хотя бы кристалл, на который записаны стертые фрагменты. Его можно вставить в обычную бытовую стереовидеоквадроаудиосистему и просмотреть свои воспоминания заново, как объемный фильм. Это, конечно, займет слишком много времени, но лучше уж так, чем никак.
– Вспомнить незабытое! Назло врагам! - грозно рыкнул тщедушный Сема.
– Скорее - запомнить незабытое заново, - сомнительно приукрасил мысль Пофиговский.
– Значит, кристалл, - Безногий нервно почесался. - А где искать?
– У Бандерского в конторе, где же еще? - произнес каким-то совсем уже размякшим голосом Професор. - Это его бойцы тебе черепушку перекроили, точно - к бабкам не ходи.
– Задачка… - Зигфрид совсем скис. - Контора земной разведки - это не Бастманч, туда так просто не проникнешь. Тут особый талант надо. Да и если проникнешь - где там этот кристалл искать? Он, поди, в самом толстом сейфе спрятан.
– Медвежатник нужен, - солидно бросил Сема. Сам он никогда в криминальных делах замешан не был, но «по долгу службы» кое в чем разбирался. Через его кабак ежедневно проходили десятки самых достопримечательных личностей.
– Это, господа, лежит вне пределов моей компетенции, - щегольнул напоследок терминологией Пофиговский.
Благодарный Зигфрид ему все равно налил.
– Сем, что, ни одного на примете?
– Как назло! - Пережевалкин обеими руками взъерошил шевелюру, но так ничего и не придумал.
– «Гундос» нужен, - из-под стола промямлил очнувшийся Курдюк.
– Какой еще «гундос»? - удивился Зигфрид.
– Професор его знает…
– Мерзони, - елейным голосом поведал горбун. - Ублюдиан Мерзони. Лучший медвежатник Галактики. Он тебе и проникнет, и выкрадет… Только ставки у него…
– Ну, дело-то святое! - укоризненно сказал Пережевалкин.
– А любому гундешманцу на это плевать. Для них чем хуже землянам, тем лучше. Если повезет, его можно будет на бартер какой-нибудь вытянуть, но тут никаких гарантий. Я с ним давно уже не виделся. Может, он вообще завязал.
– Лучший медвежатник Галактики? - усомнился Безногий. - Вряд ли.
– А позвольте полюбопытствовать, - задумчиво встрял Пофиговский, - каковы критерии такого… титулования?
– В смысле - почему лучший? - Професор усмехнулся. - Девятьсот сейфов на его счету, половина - категории А-10… это высшая, теоретически не вскрываемая… Ну и не поймали его до сих пор.
– Что, ни разу не сидел?! - изумился Сема.
– Я же говорю - лучший!..
***
– Агент Бляйман докладывает: капитан догадался, кто повинен в его амнезии, и собирается выкрасть у нас кристалл со своими воспоминаниями. Даже решил нанять для этого гундешманского вора Ублюдиана Мерзони, - Сбондин положил рапорт на стол генерала.