Читать интересную книгу Путь один- в глубь себя - Бхагаван Раджниш

Как растворить себя — вот великая мантра.

Концентрация сделает тебя более плотным, медитация — растворит. Концентрация сосредоточивает и уплотняет все твои энергии, медитация заставляет их сдаться Богу. Так что Бог не должен стать предметом концентрации; Ему нужно сдаться. Ум не следует концентрировать, его нужно растворить в Божественном. Это две совершенно разные вещи. Нужно раствориться, исчезнуть, пока не наступит момент, когда человек не перестанет осознавать себя как «я». Наступит миг, когда, даже попытавшись, ты не сможешь отыскать самого себя. Ты отправишься в глубь себя и обнаружишь, что дом опустел. Ты посмотришь в зеркало и увидишь в своих глазах, что внутри — никого нет. Там, в этом растворении, и есть нирвана.

Так что реальность такова, что религии не дают никаких мантр, это делают священники. Не просветленные, а священники снабжают тебя мантрами. А священники никакого отношения к религии не имеют. Именно они разрушают религию, именно они превращают ее в часть делового мира. Священник — слуга твоих желаний; он говорит «да» всему, что бы ты ни пожелал. Он подбадривает тебя и помогает тебе надеяться и дальше.

Но подлинная религия начинается там, где приходит конец всем твоим мечтаниям; она начинается, только когда наступает полнейшая безысходность. Даже один-единственный лучик надежды заставит тебя и дальше странствовать по этому свету. Если существует хоть малейшая возможность того, что завтра может что-то случиться, ты по-прежнему будешь ждать завтрашнего Дня.

Пусть безысходность в тебе сгустится настолько, что испарится любая твоя зависимость от «завтра». Пусть страдания настолько глубоко проникнут в твою душу, что ни следа от надежды в ней не останется. А там, где нет надежды, нет завтра, там не может родиться желание, ведь надежда и есть тот краеугольный камень, на котором мы возводим свои желания.

Желание живет завтрашним днем, потому что в «сегодня» места для него нет. В завтра, в будущем времени, в будущей жизни — вот где обитает желание. Это промежуток времени, который дает желанию жизненное пространство. Вот почему ты всегда живешь будущим, и никогда — настоящим. Но такая жизнь, даже если ты распеваешь мантры, ходишь в мечеть или возносишь молитвы в храме, — все это фальшивка, ведь все твои молитвы — не более чем производные от твоих желаний.

Молитва, рожденная желанием, — это не настоящая молитва; ты возносишь ее только для того, чтобы высказать свою просьбу. Само слово прартхана, молитва, происходит от корня, значение которого — «просьба». У всех твоих походов в храм лишь одна цель — исполнение твоих приземленных пожеланий. Пока ты что-то просишь у существования, ты, несомненно, не просишь самой истины; для тебя есть нечто более ценное, чем истина. Просто поразительно, как ты можешь обращаться к существованию с просьбами о каких-то незначительных вещах, ведь это означает, что вся эта мелочь более значима для тебя, чем истина.

Когда Вивекананда пришел к Рамакришне, его семья жила в крайней нищете. Его отец, человек импульсивный, любил пожить на широкую ногу. Он умер, оставив после себя многочисленные долги, так что в семье часто нечего было есть. Если удавалось хоть как-то раздобыть немного еды, ее никогда не хватало на двоих — Вивекананду и его мать. Поэтому Вивекананда часто говорил маме, что друзья пригласили его на обед; иначе она заставила бы сына есть первым, а сама осталась бы голодной. Для пущей убедительности он уходил из дому, бродил по улицам и, возвратившись спустя пару часов, предъ-

являл маме доказательства своей сытости — довольный вид и отрыжку. Конечно, его никто никуда не приглашал. Все это представление было лишь для того, чтобы успокоить мать. Он рассказывал ей, какая вкусная была еда, каким сытым и довольным он был после обеда.

Когда Рамакришна узнал об этом, он сказал Ви-векананде:

— Ты что, настолько глуп? Ты приходишь сюда каждый день, а ведь нет ничего проще, чем помолиться Кали и попросить у нее того, что тебе нужно. Зачем же так усложнять жизнь самому себе?

Вивекананда не мог перечить своему Мастеру, поэтому он ответил:

— Если ты скажешь мне, чтобы я попросил у богов еды, я сделаю это.

Когда Вивекананда вошел в храм, Рамакришна остался ждать снаружи. Прошло немало времени, Вивекананда появился в дверях храма, из его глаз лились слезы радости и восторга. Рамакришна спросил его:

— Ты сказал Великой Матери о своей нужде?

Вивекананда ответил:

— Я забыл!

— Неужели об этом можно так легко забыть? — воскликнул Рамакришна. — Ты голодаешь, твоя мать голодает, над вашей семьей висит огромный долг, а все, что тебе нужно сделать, — это рассказать об этом Кали. Всего лишь небольшой намек — вот все, что требуется, и у вас все наладится. Возвращайся!

И вот Вивекананда опять вошел в храм, как и в прошлый раз, не появлялся он довольно долго. Когда же он вышел, его глаза блестели от слез радости и счастья. Рамакришна встретил его словами:

— Ну, вот видишь. Ты выглядишь таким счастливым, теперь ты уж точно обо всем попросил.

— Нет, — произнес Вивекананда. — Я опять забыл!

Так повторялось еще три раза, и в конце концов Вивекананда не выдержал:

— Так дело не пойдет! Каждый раз, когда я прихожу к Ней, я забываю обо всем, кроме Нее. Она — единственное, что я вижу. Я даже о себе забываю, как же я тогда могу помнить о моих невзгодах? Это невозможно!

Рамакришна был счастлив.

— Это было испытание, которое я назначил для тебя, — сказал он, — вот почему я снова и снова посылал тебя в храм... Ведь если бы ты смог попросить Ее, это означало бы, что ты еще не достиг молитвенного состояния, настоящая молитва с тобой еще не случилась.

Ум, который может просить, — это ум попрошайки, нищего. Как такой человек может достичь молитвенного состояния? Он все еще просит чего-то другого — того, что для него более значимо, чем истина. Человек, желающий познать саму истину, представ перед Богом, не может просить чего-то иного. Он даже истины просить не может!

Попытайся это понять, ведь ум очень хитер, он знает, как переметнуться на другую точку зрения: «Хорошо, я не буду ничего просить, только истину». Но в этом тоже участвуешь ты, и опять истина становится меньше тебя, потому что именно ты собираешься познать истину. Она станет твоим достоянием, твоим богатством. Ты собираешься схватиться за нее руками и ногами, и она станет всего лишь очередным твоим приобретением. Ты выделишь истине местечко в своих владениях, оставаясь при этом хозяином.

Запомни: в присутствии истины никто ничего требовать не может. Если ты просишь чего-то приземленного, это лишь доказывает, что истины рядом с тобой нет. Обыденное для тебя по-прежнему более значимо, чем безбрежное; лишенное смысла в твоих глазах все еще этим смыслом обладает, и твоя молитва — не настоящая. Да и просить об истине ты не можешь, ведь в ее присутствии само прошение исчезает, становится бессмысленным; просящего больше не существует.

Так что молитва — это не действие. Ты не можешь молиться, поскольку тот, кто молится, перестает существовать. Это состояние экстаза, состояние растворения, в котором исчезает делатель: такого, каким ты был всегда, тебя больше нет. Это и есть молитва, молитвенное состояние.

Я не дам тебе никаких мантр, и пока я этого не делаю, никакой религии вокруг моей персоны сформироваться не удастся. Если бы я давал тебе мантры, могла бы появиться религия. Если есть мантра, за ней появляется и храм. Если есть храм, появляются и священники, так плетется вся паутина, а в сердцевине всего этого — мантра. Если я даю тебе мантру, это означает, что я принимаю твой путь силы, я говорю, что твой поиск имеет смысл. Так что никаких мантр я тебе не дам — ни Намокар, ни Омкар, ни Мани ПадмеХум, ведь с твоим укрепленным при помощи мантр эго ты стал бы опасным.

Ты пришел ко мне. Значит, если у тебя есть мантры, забудь о них; не заполняй себя ими. Мантра — это игра ума. Вот подумай, как бы ты стал читать мантру, если бы у тебя не было ума? Если ума нет, кто будет распевать «Намокар Намокар», — ведь это тоже мыслительный процесс. Кто-то напевает любовную песенку из фильма, который недавно посмотрел. Это потому, что его ум одержим сексом и любовными приключениями. Если такой человек увлечется религией, те же энергия и ум помогут ему напевать мантры. Так что не имеет значения — мантра или песенка из кинофильма; все это лишь мыслеформы. А для меня вопрос о том, что есть чистое, а что нечистое, попросту не стоит; все мысли являются нечистыми, мышление — это грязь.