Читать интересную книгу Особый талант - Сергей Куприянов

Пашков одернул себя и попытался вернуться к стоящей перед ним проблеме. Но ничего не получалось. Может быть, Матвей прав и заходить нужно с другого конца? Тогда получается, что повел он себя как самый настоящий фанфарон. Мои мозги! Я найду! Вычислю! Правильно Матвей обозвал его Шерлоком Холмсом. Для того чтобы вот так, сидя за столом и умно морща лоб, вычислить предателя, нужен совсем иной склад ума, совсем другие навыки. Да и информации явно недостаточно. Не те вопросы надо было задавать. Люди, которые умеют задавать те, нужные вопросы, специально этому учатся, и не один год, а потом практикуются, пока становятся настоящими профессионалами.

Нет, остановил он себя. Самобичеванием делу не поможешь. В конце концов, голова человеку на то и дана, чтобы думать. Когда-то давно он пришел к выводу, что додуматься можно до чего угодно. Для этого достаточно иметь исчерпывающие исходные данные и запас времени, а поскольку ни того ни другого, как правило, не бывает в избытке, то неплохо еще иметь и соответствующий навык работать серым веществом и способность заполнять имеющиеся информационные пробелы за счет собственного воображения. Нет, одно дело придумывать ситуации, а совсем другое — анализировать. Разный способ мышления. Разный подход к материалу. Сейчас Пашков думал, что эта задачка скорее по плечу Матвею. У него мозги больше нацелены на подобные изыскания. По самому способу мышления, по менталитету, по привычке, в конце концов.

Решая, как поступить, он встал и подошел к книжному шкафу и бездумно, по привычке заскользил взглядом по корешкам книг. Неожиданно ему в голову пришла такая мысль, что он даже заходил в волнении по комнате.

Да, он иначе мыслит, чем какой-нибудь милицейский аналитик или оперативник. Да, он сам моделирует ситуации, придумывает их. Вот ему и нужно придумать такую ситуацию, в которую можно было бы поставить по очереди каждого из четверых.

Он разложил на столе исписанные листки и, не присаживаясь, принялся их рассматривать.

Взять пижона. Как он поступит, если окажется в ситуации, когда ему придется фактически предавать своих товарищей? Будет рассказывать и при этом смахивать пылинки со своего пиджака? Или станет бесконечно вытирать белоснежным платком потеющий лоб, пряча глаза?

Театрал. Потянуло на романтику и решил попробовать себя в роли Павлика Морозова, но только с обратным знаком? Эдакий анти-Штирлиц. Слабо верится. Уж больно глубоким должен быть романтизм, крепко смахивающий на идиотизм.

Кулак. Тут все понятно. Продался за деньги. Или за обещание денег. Но сейчас у него не может быть серьезных денежных затруднений, а значит, он вряд ли будет сознательно пускаться в авантюру, фактически ставя на кон свою жизнь в обмен на обещания. Человек практического склада ума на такую сделку не пойдет, а много ему платить за одни только слова, которые мало чем подкреплены, блатные не будут. Максимум — что-то посулят, да и то постараются кинуть. Тоже как-то не вяжется.

Телеман, он же Обломов. Ленив и в силу этого рационален, не будет без нужды делать лишних движений. А предательство, причем инициативное предательство, — это процесс, требующий подготовки, планирования и осуществления. На него нужно потратить немало сил.

Пашков чувствовал, что голая логика тут бессильна. Нужен еще один факт, деталь, которая дополнит картину. Может быть, дело тут вовсе не в корысти, а совсем в другом. Может быть, кто-то из четверки продулся в карты или, наоборот, — держит на Матвея камень за пазухой за то, что тот давным-давно забыл или считает мелким и несущественным, а то и просто запамятовал. Душа человеческая потемки. Или не доволен произведенным дележом. Или решился круто поменять свою жизнь, готовясь порвать с опасным промыслом на родине и отправиться доживать свою жизнь в спокойных и теплых краях в Австрии или на Бермудах. Поди угадай!

Итак, информации не хватает. Можно попробовать повстречаться по очереди с каждым из четверых и составить о них собственное впечатление. Это, конечно, нежелательно и даже опасно и может не привести к нужному результату. Да и вообще Пашкову не хотелось выходить из тени, где он чувствовал себя достаточно комфортно. Или попробовать собрать об этих людях дополнительную информацию, воспользовавшись столетиями проверенным способом — слежкой. Сейчас, слава Богу, полно всяких детективных контор, где есть профессионалы, необходимое оборудование и возможности. В этом случае он, как заказчик, останется в стороне и за относительно небольшие деньги получит кучу дополнительной информации, большая часть которой, естественно, окажется ненужной. Существует, правда, опасность, что детективы могут раскопать что-то лишнее, но тут уж нужно просто постараться и принять соответствующие меры.

В конце концов, он остановился на этом варианте и отправился ужинать. Жена приготовила потрясающий салат, который она объявила как морской, хотя, кроме рыбы, Пашков не смог со стопроцентной уверенностью ничего больше идентифицировать.

На другой день он еще раз встретился с Матвеем и, не вдаваясь в подробности, посоветовал передать всем четверым, чтобы они до особого распоряжения не выходили на связь ни с ним самим, ни друг с другом. А еще через день детективы из четырех разных агентств начали квалифицированную слежку за четырьмя разными людьми.

Как это ни странно и даже в какой-то мере неожиданно для самого Пашкова, истина выяснилась всего за неделю.

Тот, кого он про себя окрестил Кулаком, по аналогии с теми более-менее зажиточными крестьянами, которых советская власть безжалостно разоряла и выдворяла с насиженных мест в тридцатые годы, попался на деньгах, причем самым неожиданным образом. Когда ситуация с ним стала в общем ясна, Матвей вывез его из Москвы и в тихом месте как следует расспросил, если такое слово вообще применимо к учиненному им допросу, в котором все средства хороши — от разговора по душам до физического насилия.

Кулак действительно всю жизнь считал копейки, копя то на кожаную куртку себе, то жене на сапоги, то на телевизор, то еще на что-то. Не гнушался подработать где только можно, постепенно строя свое благополучие. Экономил на всем и даже выпивал по заранее выверенному графику, как правило в одиночку, утоляя свою страсть к спиртному лошадиными дозами и одновременно не тратясь на собутыльников. А когда на него свалились значительные деньги, необходимость в мелочной экономии пропала, но привычка осталась. Когда давно вынашиваемые планы в виде квартиры, машины и дачного участка осуществились, он завел себе любовницу, бывшую свою сослуживицу из коммерческой фирмы, где он в свое время пытался безуспешно обогатиться, и раз в неделю-две стал закатываться с ней в шикарный подмосковный санаторий, раньше принадлежавший ЦК КПСС, где устраивал дорогостоящие кутежи на манер дореволюционного купчика — с дорогими напитками, с икрой и прочими атрибутами красивой жизни. На Кулака обратили внимание имеющие обыкновение отдыхать тут же блатные и взяли его в оборот. Только действовать стали не в лоб, а через женщину, которой он имел неосторожность кое-что выбалтывать в пьяном виде. Потом его подловили двое и доходчиво объяснили, как он дальше должен жить, если вообще жить хочет. Кулак сломался и рассказал. Его рассказом про визит к префекту очень заинтересовались и пообещали после соответствующей проверки его слов осыпать его деньгами — как Пашков и предполагал.

На следующий день после допроса тела Кулака и его любовницы были ранним майским утром найдены в искореженной машине, свалившейся с большой высоты в неглубокую речку в Пушкинском районе. Оба были пристегнуты ремнями безопасности и, по заключению медэкспертов, которое с удовольствием цитировали газеты, вполне могли бы остаться в живых, не попади они в воду. Шок от падения, а может быть, и кратковременная потеря памяти сделали свое дело — любовники захлебнулись в реке, вода в которой уже начала спадать после весеннего паводка.

В этот же день, только несколькими часами позже, произошло еще одно событие, о котором не писали газеты и вообще о нем мало кто знал. Матвей Соснин, один и без оружия, сидел на лавочке, вкопанной неизвестными рабочими день назад на газоне около подъезда, и читал журнал, положив его на колени. Долго ждать не пришлось: распорядок дня Василия Ивановича Мухина, представившегося Матвею как Муха или Иваныч, за последние дни был изучен довольно хорошо.

Муха вышел из подъезда один. В его ближайшие планы входило посещение поликлиники, где в кабинете физиотерапии он пытался вылечить свой застарелый бронхит.

— Иваныч! — окликнул его Матвей, в трубочку сворачивая журнал.

Муха нервно оглянулся и замер. На секунду на его лице проступил ужас. В этот момент он подумал, что все — не придется ему больше заботиться о своем здоровье. Так, около собственного подъезда, закончили жизнь многие из тех, кого он знал.