Пока плотники, столяры, суконщики, портные, ювелиры лихорадочно трудились над устройством лагеря, в котором должна произойти встреча, самые знатные сеньоры и дамы вели между собой разговоры только о м-м де Шатобриан.
Одни считали, что в данном случае король Франции не может допустить; чтобы его сопровождала наложница. Другие напоминали, что король Генрих VIII известен как большой любитель женщин и что присутствие фаворитки вряд ли его шокирует. Были и такие, по мнению которых англичанин сочтет себя даже польщенным тем, что его принимают как близкого друга, от которого не скрывают своих причуд.
Судя по всему, именно этого мнения придерживался и Франциск I, потому что однажды июньским утром он отправился из Парижа в Артуа в сопровождении двух пышно разукрашенных носилок, в одной из которых была королева, в другой — Франсуаза, счастливая и страшно довольная всем происходящим.
После четырехдневного путешествия королевский кортеж достиг обширной равнины, на которой уже были установлены триста шатров из затканной золотом и серебром материи. Весь этот лагерь представлял собой грандиозное зрелище. Настоящие дворцы, только из ткани, образовали целый сказочный город, который точно из-под земли вырос.
Между этими воздушными сооружениями прохаживались французские сеньоры, которые, желая поразить Генриха VIII, разоделись так пышно, что, по словам историка, несли «у себя на плечах свои мельницы, леса и луга».
В свою очередь, английский король, прибывший в сопровождении пяти тысяч человек и трех тысяч лошадей, приказал соорудить на скорую руку некую легкую конструкцию, которая очень удачно была покрыта гигантскими полотнищами разрисованного холста, что создавало впечатление великолепного замка.
Под лучами июньского солнца шатры, в которых куски ткани были скреплены золотыми нитями, а на вершинах трепетали знамена и штандарты алого цвета, являли собой ослепительное зрелище, восхитившее и короля, и королеву, и фаворитку.
Последняя особенно не могла сдержать своей радости, потому что этот лагерь, достойный скорее каких-нибудь мифологических героев, был, по сути, ее детищем. Именно ей принадлежала идея, чтобы ее красавец любовник продемонстрировал свою силу, свое могущество и свое богатство, выставив на обозрение всю эту роскошь, которой могут позавидовать все монархи мира.
Само собой разумеется, в результате этой затеи государственная казна оказалась полностью опустошена. Но никому и в голову не приходило осуждать фаворитку. Все понимали, что ошеломленный Генрих VIII без колебаний пойдет на союз с королем, который способен устраивать столь дорогостоящие дипломатические встречи.
И вот наступил момент первой встречи двух королей. Франциск I, в белом одеянии с золотым поясом, в золоченой обуви, в маленькой шапочке с развевающимся султанчиком,, приветствовал Генриха, одетого в пурпурный камзол и увешанного драгоценностями с головы до ног. Оба суверена расцеловались по обычаю того времени. И делали они это с таким жаром, что лошадь английского короля, испугавшись, отступила назад.
* * *
Один шатер, возвышавшийся над всеми остальными, специально предназначался для обмена церемониальными приветствиями обоих королей. Его внутреннее убранство состояло из ковров, роскошных тканей и драгоценных камней.
Франциск, Генрих, королева Клод, Луиза Савойская и м-м де Шатобриан вошли в него в сопровождении двух британских и двух французских сеньоров. Не успели войти, как оба короля снова принялись обниматься и целоваться. Затем Генрих поприветствовал дам, окружавших Франциска и, судя по всему, был рад наконец увидеть его фаворитку, о которой ему столько рассказывали в Лондоне.
Франциск заметил, как вспыхнул взор англичанина, и был счастлив, что смог поразить своего соперника не только несравненными богатствами, но и восхитительной любовницей.
Немного смущенный всем этим великолепием, английский король достал из кармана заранее написанный текст короткой речи, но на ходу ему пришлось кое-что изменить, чтобы не оскорбить Франциска, а возможно, и Франсуазу, по лицу которой было отчетливо видно, как она гордится своим любовником. Послушаем Флеранжа, который присутствовал на встрече и так описывает эту сцену: «Он начал речь со слов „Я, Генрих, король (он хотел сказать „Франции и Англии“, но опустил титул „Франции“ и сказал Франциску)… Я не стану произносить этих слов, раз вы здесь находитесь, иначе получится, что я лгу“. И потом произнес: „Я, Генрих, король Англии“ <С 1431 года английские короли добавляли ко всем своим титулам еще и титул короля Франции».>.
Многие дни, несмотря на всевозможные демонстрации дружеской расположенности, англичанин и француз были все время настороже. Эскорты, сопровождавшие суверенов во всех их перемещениях, должны были иметь одинаковую численность, а расстояние, на которое они могли приближаться, вымерялось с точностью до шага. Флеранж дал нам представление о степени доверия, царившего в лагере, рассказав, как однажды вечером Генрих VIII был приглашен к столу королевы Клод. Он согласился, но настоял, чтобы в это же время Франциск I отправился на обед к королеве Англии. И историк делает вывод: «Таким образом они оба оказывались заложниками друг друга».
Но очень скоро все эти предосторожности утомили Франциска I, и однажды, встав пораньше и прихватив с собой двух дворян и пажа, он набросил на плечи испанский плащ и галопом помчался к замку в Гине, где находился Генрих. Подъехав к подъемным воротам, он сообщил растерянным часовым, кто он, и спросил, где сейчас находится его брат, король Англии.
Лучники ответили, что Генрих еще спит.
— А где находится его спальня?
Один стражник указал, где расположены апартаменты короля, и Франциск, оставив своих спутников, отправился до помещения, из которого доносился громкий храп.
В комнате на огромной кровати спал Генрих VIII, и на лице его было выражение полного доверия. Несколько мгновений Франциск с улыбкой разглядывал спящего, потом тихонько потянул за рукав ночной рубашки. Генрих проснулся и на какой-то миг испытал ужас, узнав короля Франции. Сев на кровати, он поискал глазами шпагу, но поведение Франциска его успокоило, и он произнес с облегчением:
— Брат мой, вы сыграли со мной самую замечательную шутку, какую когда-либо один мужчина проделывал с другим, и тем самым оказали мне доверие, которое и я должен иметь к вам; что касается меня, то с этого момента я ваш пленник и во всем вам доверяюсь.
И в доказательство того, что шутка им принята, он снял с шеи ожерелье стоимостью в пятнадцать тысяч золотых и преподнес его Франциску I. Благодаря м-м де Шатобрнан король Франции предвидел такой случай. Он достал из кармана редкой красоты браслет, стоивший более тридцати тысяч золотых.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});