– Вполне резонный аргумент, – заметил старик. – И насколько ты уже продвинулся?
– Пока это все равно что пытаться услышать одинокий голос, кричащий сквозь шторм. – Эрескен не сумел скрыть разочарования. – К счастью, самые сильные барьеры установлены на востоке, поэтому я решил последовать по цепи воспоминаний и ожиданий, сплетенной из незащищенных мыслей купцов и им подобных, путешествующих на запад. В этом городе, Селериме, проходит великая ярмарка и наверняка должна быть усыпальница, где соберутся благочестивые, хотя бы только для того, чтобы заплатить долг своим малым богам или богиням.
Его отец стал рассматривать карту.
– На таком огромном расстоянии ты не сможешь влиять на ум, который не будет активно сотрудничать с тобой.
– Я постараюсь, – отважно заявил Эрескен. – Уверен, что с силой, заключенной в камнях, это будет возможно.
Беловолосый бросил пергамент на стол.
– Ты должен искать фальшивых магов за их грязным колдовством. Мы знаем, что в этот момент они уязвимы для нас, как новорожденные младенцы.
Должно быть, старик устал, неожиданно подумал Эрескен. Эта ловушка была слишком очевидной.
– Планир тоже это знает, и не хуже нас. Маги экранированы тщательнее всех. Я даже не пытаюсь коснуться их, пока они не разленятся в отсутствие угрозы и не ослабят бдительность. Даже тогда, хоть убийство магов и отрадно, оно было бы недальновидным поступком, только приводящим в ярость Верховного мага. Я ищу средства атаковать по более широкому фронту.
Рот старика внезапно дернулся в полуулыбке.
– А как насчет тех, чьего разума ты уже касался? Рыжеволосой шлюхи, воина? Ты искал их?
– Искал, но не более чем на поверхностном уровне, – промямлил Эрескен. – Что-нибудь большее – и мы рискуем вызвать у них настороженность нашей неустанной заинтересованностью в их гибели.
– Ты боишься, это очевидно, – мягко произнес отец. Он наклонился вперед, опершись руками на стол, и уставился в глубь травянисто-зеленых глаз Эрескена.
Отрицать было бесполезно, и Эрескен поспешил освободить свой ум от мысли, которую желал утаить, когда темно-карие глаза отца захватили его взгляд в несокрушимый плен. Чтобы остановить напор непрошеных чувств или мнений, Эрескен сосредоточился на отцовском лице. Худое, с туго натянутой кожей, оно было увенчано совершенно белыми волосами. На нем виднелись слабые морщины – пагубное воздействие ветров и лет – и несколько шрамов – немое свидетельство уроков, извлеченных из редких ошибок. Заставляя себя дышать медленно и ровно, Эрескен открыл свой ум. Так было лучше, менее болезненно. Он выучил этот урок много лет назад и теперь передавал его дальше с той же самой беспощадностью, когда представлялась возможность.
Старик засмеялся, но не зло.
– Они унизили тебя, не так ли? Оглушили, связали и уволокли, как тюленя. Ты опасаешься, что это может случиться снова. Что ж, я способен это понять. Ты не одинок, парень. Эта дрянь выстояла против меня не более чем с врожденной непокорностью и потоком дурацких стихов.
Эрескен разинул рот.
– Я понятия не имел…
– Я тоже. – Неожиданно легкий смех Беловолосого отразился от побеленных стен комнаты, в которой стояли только стол да стул. – Вот еще один казус нашего нынешнего положения: какая-то невежественная потаскуха наткнулась на обрывки полузабытых песен и тарабарщины, которые не оставили камня на камне от наших испытанных заклинаний!
Человек готов к вызову от равного, а не от какой-то трусливой внебрачной воровки.
– Никто из них не был достойным врагом, – выпалил Эрескен с нарастающим гневом. – Все, чем они отличались, – это грубая сила и дикость, слишком тупые, чтобы узнать свою судьбу и покориться ей!
– Не поддавайся досаде, – снисходительно предостерег его отец. – Эмоции ограничивают тебя, твою эффективность. Но с другой стороны, – старик внезапно отвернулся, – тебе нужно чувствовать гнев, негодование, иметь стимул, чтобы заглядывать за пределы этих островов, когда столь многие не видят дальше горизонта и довольствуются этим. Именно дальновидность отмечает тебя как моего сына, и только благодаря ей ты заслуживаешь моего времени и сил. Ты должен научиться распознавать такие противоречия и преодолевать их.
– Но почему… – сорвалось с языка Эрескена.
– Ребенок, который спрашивает «почему», проявляет способность к обучению. Мужчина, который делает то же самое, неправильно понимает данное ему позволение не соглашаться.
– Я не хотел проявить неуважение, – упорствовал Эрескен.
Ни в коем случае, пока он может пожинать плоды благосклонности отца. Правда его слов и мыслей повисла в напряженной тишине.
– Ты должен сам отвечать на такие вопросы, как это делаю я. Все это – испытания, ниспосланные нам, дабы подтвердить, что мы достойны потребовать возвращения утраченных нами земель, и не только их. По мере того как мы справляемся с одним вызовом, возникает другой, парадоксы, не имеющие смысла, испытывают нашу решимость. Я – самый богатый человек на этих островах, мои доходы равны доходам пяти здешних правителей, вместе взятых, но я нищий против самого ничтожного лорда Тормалина. – Он начал расхаживать по комнате, обращаясь столько же к самому себе, сколько к сыну. – Жертвою и дисциплиной мы наконец подняли нашу магию до той высоты, что позволяет безопасно пересекать океанские течения. Мы обнаружили, что Трен Ар'Драйен – земля, кишащая слабыми телом и разумом, нравственно испорченными и всецело презренными. Но эти отбросы имеют численный перевес, которому мы не можем противостоять, мы, кто был очищен в горниле этих островов, закален в этом суровом холоде. Как мы можем быть сильнее, однако слабее? Мы обнаружили, что эти люди утратили почти всю истинную магию и потому должны быть открыты нашей атаке, но отсутствие истинной магии означало, что фальшивые маги, манипулирующие видимым и осязаемым, расплодились настолько, что, преисполненные высокомерия, смеют бросать нам вызов. Как такое возможно?
Эрескен благоразумно молчал, хорошо понимая, что ему отводится роль пассивного слушателя. Отец не раз использовал эти слова, чтобы направить мысли простого люда ближе к их верности, так сфокусированной через призму камней, чтобы мощь людей, которые правят ими, горела все ярче, все сильнее.
– Поэтому мы решаем обратить наши взоры на юг, к Кель Ар'Айену, земле, почти удержанной и так досадно упущенной предками наших предков. Но каким-то образом наш интерес настораживает злодеев Хадрумала, и они выхватывают этот приз из наших рук. По крайней мере – пока.
Беловолосый внезапно умолк и сощурился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});