сворачивая в сторону родительской спальни. Теперь мне никто не мог помешать. Я очень надеялся найти там то, что мне нужно. То, что нам с Мирой нужно.
Глава 17. Ярослав
В комнате никого. Но я все равно крадусь, словно по тонкому льду, переживая, что меня могут застать. Боюсь, что код не подойдет, что отбросит меня назад. Боюсь, что Мира не согласится и испугается. Сейчас, стоя перед картиной, которую я вскоре сниму, понимаю, что информация, хранящаяся здесь, изменит всю мою жизнь. Всю нашу жизнь.
Сглатываю и протягиваю руку к цифрам. Ощущаю себя сапером, который не знает, какой провод обрезать. Красный или синий. Синий или красный. В голове стучит таймер, отсчитывая, как часто и глухо бьется мое сердце.
И вот наконец пальцы нажимают на кнопки с цифрами, выученными до автоматизма, буквально светящимися в мозгу последнее время. Задерживаю дыхание. Сердце словно замирает, ладони становятся влажными. Еще никогда не боялся так дико, так отчаянно хочу узнать секрет.
Секунда. Вторая. Третья. Щелчок.
Дверца открывается, и я наконец могу выдохнуть. Шумно. С облегчением. Но впереди другое испытание, и я открываю дверцу шире, начиная перебирать содержимое.
Бумаги, документы на завод, кое-какие акции сторонних компаний, которые дают понять, что, даже лишившись завода, Борис не станет вдруг нищим. В тот момент, когда я похитил Миру, был уверен, что он отдаст все за свою дочь и новоявленного сына. Но теперь понимаю, что ему плевать на все, кроме завода. А мне плевать на всех, кроме Миры.
О да. Заветный конверт из лаборатории. Не тех трех, кому было заплачено за положительный тест ДНК, а сторонний, скорее всего, по навету Нины, которая с первого дня мечтала от меня избавиться.
Открываю конверт и буквально падаю на колени, чувствуя, как голова разрывается от боли. Странное ощущение при счастье, которые меня ослепляет.
Глава 44.
Прижимаю бумагу с тестом к груди. Все сомнения, все страхи подтвердились. Между мной и Мирой нет ни капли родства. Ни единой капли крови, которая помешала бы мне обладать ею. Ни единой, которая помешает мне ее забрать.
Настроение растет с космической скоростью, и я почти подпрыгиваю от счастья. Улыбаюсь, убирая тест в карман, несколько раз похлопав. Туда же конверт. Закрываю сейф, помещаю на место картину и выхожу из комнаты. Спускаюсь и возвращаю нормальную температуру в дом.
Оливия сидит на том же месте. Но сейчас даже она меня не раздражает. Сейчас меня бы и появление Гитлера не расстроило. Я в нетерпении захожу на кухню и наливаю себе воды. Мира в школе. Может быть, ее встретить? Может быть, обрадовать новостью прямо сейчас?! Плевать на уроки, на тренировки. Нет ничего важнее этого. Нас…
Ожидание мучает меня все больше. Я то и дело достаю тест и любуюсь им, как самым заветным сокровищем. Фантазирую, как Мира бросится мне в объятия, как скажет, что любит. Я и о многом другом фантазирую. Знаю, что Мира еще маленькая, но теперь ожидание может проходить уже легче. Теперь без угрызений совести я даже смогу ее поцеловать.
В этот момент на телефон поступает звонок от Миры. Я вскакиваю и тут же отвечаю.
— Да, малыш?
— Ярослав! Ты знал, что мама в больнице?
Черт. Знал, конечно.
— Знал, но ты вроде в школе была, не хотел отвлекать.
— Отвлекать моей мамой?! Ты шутишь?! Я уже бегу в больницу!
— Да, ну я тоже уже в пути, — остаюсь на месте и делаю еще глоток. — До встречи. У меня, кстати, для тебя новость есть!
Последние мои слова уже никто не услышал. Мира отключилась.
Но я быстренько доехал до нее в больницу. Она была напряжена, а я сидел рядом с легкой улыбкой, чувствуя себя пьяным, видя все словно сквозь стекло. Но не ее. Она была ярким пятном.К Нине не пускали, отец был в палате, а мне не терпелось все рассказать.
— Может, прогуляемся? — вдруг предложил он. — Мы же вроде поговорить хотели.
— Ты издеваешься? Нет, ты вот сейчас серьезно? Наша… ну хорошо, моя мать в больнице, твоя мачеха, в конце концов, а ты мне предлагаешь прогуляться и поговорить о каких-то там больных чувствах?
— Ничего не больных. Не кипятись. Подумаешь, простудилась.
— И давно ли из-за простуды в больницу отправляют?
— Мира. Жену Распутина даже с занозой в больницу отправили бы, — усмехнулся я и чуть крепче сжал ее руку. Кажется, ее успокоил мой веселый тон. Наверное, потому что она сразу вспомнила, какой паникер папа, стоило коснуться здоровья мамы.
— Прямо как ты, — решила подколоть она, когда немного пришла в себя. Даже положила голову мне на плечо, чертовски кайфово.
— Прям как я. Дождемся, когда маме станет легче, а потом поговорим.
Я снова тронул внутренний карман ветровки, и я знал, что ей станет интересно, что там. Мира даже попыталась незаметно достать секретик, но мимо меня даже мышь бы не пролезла. Я тут же схватил ее пальцами и принялся щекотать, отчего в итоге и проиграл. Мира выдернула лист из внутреннего кармана и убежала в сторону.
— Мира. Не время сейчас, а ну отдай.
Убежала чуть дальше, попыталась закрыться в кладовой, но я дернул дверь на себя и зашел внутрь.
— Не отдам.
— Ну и читай, неугомонная моя.
— Ты специально, да? Специально привлек к карману внимание, а потом сделал вид, что я не должна смотреть?
— Как же хорошо ты меня знаешь, — подошел я ближе, почти прижал к стене. Она чаще задышала
— Ну так что? Посмотришь? — кивнул я на листок, но продолжал разглядывать худенькое лицо, а она почему-то застеснялась, по телу прошла дрожь, когда я убрал выбившийся локон из прически. И я чувствовал, что и она дрожит.
Она развернула тест. Я светил фонариком с телефона.
— Что? Не понимаю…
— Когда мне заказали вашу семью, а конкретно ваше похищение, были подкуплены несколько лабораторий, чтобы тесты на отцовство, которые сделал Распутин, были положительными.
— Сложно, но вроде понятно.
— Ну так вот, а твоя мама мне не доверяла. И, естественно, сделала другой тест. Вот это и есть тот тест. Отрицательный тест, понимаешь? — говорил я с таким воодушевлением, что почти не замечал, как в ее глазах полыхало пламя неприятного удивления.
— То есть…
— Мы не родные, Мир.