тебя тренировка, – напомнил Марат. Дотянулся рукой до моей сумки и положил в нее телефон, который у меня отобрал Стас. – Завтра тебя отвезет и заберет Никита, – я кивнула и выбралась из машины.
Пусть хоть Родионов из Швейцарии прилетит первым же рейсом и повсюду меня сопровождает. Плевать!
— Мне все равно, кто заберет, – равнодушно бросила через плечо.
Раньше я везде сама добиралась, и обо мне никто не думал и не беспокоился. Следовало как можно чаще себе об этом напоминать и намертво вдолбить в голову, что Родионов оставил меня в своем доме не ради заботы обо мне, а для осуществления надо мной слежки и контроля, а также иногда собственного развлечения. И не более того.
20
Катя
Работа сильно отвлекала от эмоций, накопившихся за эту неделю. Я погружалась в компьютер, не желая всплывать в той реальности, в которой оказалась по глупому стечению обстоятельств. А в рабочие часы почти не вспоминала о Родионове и о том, что живу в его доме как пленница. Старалась не думать и о его сестре. С девушкой мы навряд ли сможем когда-нибудь подружиться. Каждый раз при случайной встрече на территории дома или двора, она смотрела на меня как на пустое место. Оставалось лишь не заострять на этом внимания. Как и на Марате, продолжающим вести себя так же резко и сурово, как и в первые дни после нашего «знакомства».
— Сегодня вечером идем в бар. Помнишь? – спросила Таня, присев на край моего рабочего стола.
Не ходила я по клубам, да и начинать не следовало, но меня в дрожь бросало от одной мысли вернуться в большой, мрачный и, даже несмотря на наличие людей, неживой дом Родионова. К тому же он сегодня возвращался из Швейцарии… Поводов сказать Тане твердое и решительное «Да» было много, представилось, как отреагирует Марат, когда приедет за мной в конце рабочего дня, а я буду в это время развлекаться в баре.
Эта картинка так вдохновила, что я расплылась в коварной улыбке и решила: плевать, как он отреагирует. Пусть волоком тащит в машину на виду у всех и позорит имя Родионова, я же хотела расслабиться. Ничего криминального и ужасного делать не собиралась. Тем более ко мне был приставлен охранник, так? А эмоциональной встряски уже не избежать этим вечером при любом раскладе.
— Только не говори, что дома тебя ждет куча книг и фильмов, – Таня приподняла уголки губ и сложила руки на груди. – Ну день, максимум неделю такое еще можно выдержать, а что потом? Кино и книжка человеческого общения не заменят. Катя, нельзя бездарно растрачивать свою беззаботность и молодость. Мне скоро тридцатник. Вот я и шевелюсь…
— Сегодня меня никто не ждет. Идем, Тань, – согласилась и сразу принялась складывать вещи в сумку.
Никаких фильмов я и не собиралась сегодня смотреть по одной простой причине: меня и без похода в бар ждало вечером весьма захватывающее времяпрепровождение, а если точнее, то личное участие в одной из картин, режиссером которой был сам Родионов. Только вот жанр предполагался с порнографическим уклоном. И судя по тому, каким ненасытным был мужчина, будем снимать не какую-нибудь короткометражку на пару часов, а целый сериал со множеством сезонов.
— Кстати, к начальству тебя сегодня не вызывали? Все же это не слухи, и скоро тебе предложат повышение...
— Я откажусь, – твердо ответила, не сразу сообразив, что мы уже говорили о Вадиме Сергеевиче.
Он, действительно, начал выделять меня из всего коллектива, но это было крайне неприятно. При других обстоятельствах я бы даже не думала и согласилась на новую должность. Но быть обязанной Родионову не хотела по личным причинам, а еще не любила подводить людей. Пока я не чувствовала в себе сил и запала сворачивать горы и взваливать на себя столько работы. С собой бы разобраться и своими проблемами в жизни, а потом уже метить на повышение и садиться в кресло руководителя.
Немного подумав, решила, если и бунтовать этим вечером, то по-крупному, и выключила телефон, засунув его поглубже в карман сумки. Кажется, Родионову не особенно нравилось, когда девушка пьет и ведет разгульный образ жизни? Но ведь ему никто не обещал быть примерной собачкой на поводке, которая станет выполнять все его команды? В моем случае его ждал провал. Я согласилась с ним на интимные отношения, но не более того. Дрессирует пусть своих охранников. Или Альму.
Мы с Таней благополучно вышли из офиса: машины Марата поблизости не оказалось, никто не устроил за мной погони, не стал преграждать путь, и я немного расслабилась. Миновав парк, мы остановились у здания с яркой и кричащей вывеской с непонятной символикой. Я чувствовала себя странно, слово совершала преступление, за которое вечером получу наказание. И в то же время голову вскружила легкая эйфория. Я так давно не веселилась, не совершала безумств, напротив, долгое время жила за закрытыми дверями съемной квартиры, отгородившись от жестокого мира, оплакивая свое горе. Но ведь так нельзя... И хорошо, что я начала это понимать. Как и то, что Родионов сильно давил на меня со своим контролем и договоренностями помочь отцу. Но я не из-за этого стремилась отсрочить возвращение домой и встречу с мужчиной. Интерес к Родионову разрастался внутри лишь сильнее с каждым днем. И будет лучше снова его разочаровать, возможно, даже разозлить, чтобы он проявил по отношению ко мне жестокость. Тогда все иллюзии и мечты относительно этого человека окончательно развеются.
— Кать… – окликнула меня Таня, смотря задумчивым взглядом. – Ходят слухи, что ты рожала... Просто ты такая худенькая, маленькая… По тебе и не скажешь...
— Я бы не хотела об этом говорить, – резко обрубила я девушку. – Ребенок умер, я сильно переживала. Не стоит бередить эти раны. Ты же не хочешь, чтобы я плакала остаток вечера? Мы вроде как веселиться пришли? И прекращай собирать сплетни...
Стоило только почувствовать внутри стержень, как кто-то извне так и намеревался лишить меня опоры.
— Прости… Мне показалось, что это просто слухи. Извини...
Я окинула танцпол грустным взглядом, блокируя мысли о прошлом. Сейчас это получалось делать быстрее и проще, особенно в присутствии незнакомых людей.
— Мне так нравится живая музыка, – кивнула в сторону сцены, желая перевести тему в другое русло.
Почему я сюда никогда не заходила раньше? Не было подходящей компании? Или ничего не замечала вокруг? Но теперь я не хотела испытывать боль, думать о прошлом, тем более плакать и позволять этим эмоциям меня разрушать. Уже