Читать интересную книгу Бросок на выстрел - Евгений Сухов

«Да не могу я больше. Извелся весь, ночи не сплю», – буквально молит Ионенко.

Но Дунаев неумолим:

«Все мы извелись, Геннадий Викторович, не только ты один. И чтобы впредь больше не метать икру по этому поводу, нам нужно от этого шантажиста Иванова избавиться. Раз и навсегда».

«Как, ты мыслишь, мы это сделаем?» – задает вопрос уже технического характера Колупаев. Олег Дмитриевич тоже не хочет больше никого убивать, но не видит иного выхода, кроме как побыстрее порешить вымогателя. И освободиться от тяжкого груза…

«Вот это уже другой разговор, – говорит Дунаев. – Я мыслю так… Поскольку он может наблюдать за нами, то никакой засады в особняке устроить не получится: он нас тотчас срисует и не придет. После чего снова позвонит Геннадию Николаевичу и назначит выкуп за свое молчание уже не по пятьдесят евро с носа, а, как и предупредил, по сотне. Тем более что он уверен, что мы примем его условия и будем откупаться… Значит, лучшее для нас – это не давать ему ни малейшего повода, чтобы он в нас засомневался. Надо ему показать, что мы очень напуганы, совершенно растерянны и хотим побыстрее откупиться от шантажиста, чтобы он оставил нас в покое… – Станислав Николаевич замолкает и смотрит сначала на Колупаева, потом переводит взгляд на Ионенко, а затем продолжает: – Поэтому мы приедем к особняку к восьми часам без минут, ничего не будем предпринимать, а когда он появится, отдадим ему деньги и на время останемся в особняке после того, как он выйдет…»

«Мы что, так и отпустим его?» – неожиданно задает вопрос Ионенко, который буквально за несколько минут до этого был решительно настроен против своего участия в убийстве шантажиста.

«Ты, Геннадий Викторович, не очень внимательно меня слушаешь, – отвечает Дунаев, вполне благосклонно взглянув на Ионенко. – Еще в самом начале нашего разговора я сказал, что этого Ивана Ивановича Иванова необходимо ликвидировать, и это единственный наш выход в сложившейся ситуации. Шантажист наверняка будет готов к этому, а потому будет крайне осторожен. Мы должны усыпить его бдительность, отдать ему деньги и отпустить с миром. Для видимости. А вот когда он выйдет из особняка, его тотчас завалит нанятый мной… специалист. Он же заберет деньги, которые и станут его гонораром. И с нашей проблемой навсегда будет покончено».

«А не слишком ли это жирно, сто пятьдесят тысяч евро за какого-то вымогателя?» – спрашивает Дунаева Олег Дмитриевич. Хорошо зная Станислава Николаевича, Колупаев, кажется, не исключает того, что Дунаев и тут химичит, вполне возможно такое, что «специалист» вернет-таки ему часть денег, и Станислав Николаевич снова останется с наваром.

«Я, как ты знаешь, тоже всегда против неоправданных денежных трат, – говорит Дунаев и непроизвольно отводит взгляд от Олега Дмитриевича. – Однако за наше общее спокойствие и избавление от опасного свидетеля-шантажиста, я думаю, было бы не жалко и большей суммы», – добавляет он, продолжая глядеть мимо Колупаева.

Ионенко молчит и жаждет лишь одного: чтобы поскорее все это закончилось. И когда это случится, он в ближайшую пятницу непременно отправится к незабвенной Фаине Витальевне и будет ее любить сильно и страстно, забыв обо всем неприятном…

Троица еще сидит какое-то время в кабинете Станислава Николаевича, после чего Олег Дмитриевич и Геннадий Николаевич расходятся по своим кабинетам, несколько успокоенные. А зря…

Роль мифического вымогателя должен был сыграть я. Для этого мы решили как следует осмотреть оранжевый особнячок. Человек, которого Володька пригласил с собой, в две минуты вскрыл двери, и мы вошли внутрь.

Ввиду того, что убийство Левакова произошло на первом этаже и, скорее всего, в коридоре, то засада должна была быть организована в самой ближней ко входу комнате. Это оказался кабинет охраны. Спрятаться в нем было совершенно негде, поэтому было решено расположиться в полностью меблированном офисе, одном из восьми, что были на первом этаже.

Офис вскрыли, и я уселся в кресло, очевидно, предназначенное для начальника отдела. Володька и двое крепких ребят-оперативников расселись так, чтобы их не было видно ни в окна, ни в раскрытую дверь. Еще двое ребят находились снаружи дома. Они должны были, после того как преступная троица войдет в особняк, блокировать его вход, если вдруг убивцы-руководители риелторской компании «Бечет» надумают сбежать из особняка. А двое самых умных и опытных из Главного следственного управления искали возможного киллера, который должен был, если я все прикинул правильно, замочить вымогателя, выходящего из особняка с деньгами. Взять троих убийц и специалиста-киллера в один день – это было бы несказанной удачей для Главного следственного управления и большим моим подарком его сотрудникам, участвующим в осуществлении моего плана.

Мы просидели час, перекидываясь короткими фразами. Те, что пришли с Володькой, наверное, умели ждать, не было даже слышно, как они дышат. А я волновался. То и дело выплывал неприятный вопрос: «А вдруг все пойдет как-нибудь не так?» Хотя я не представлял, что именно может пойти не так.

В половине седьмого Володьке, как руководителю группы, позвонили и сообщили, что киллера взяли. Он расположился на чердаке одного из домов, откуда хорошо просматривался вход в наш оранжевый особняк. При нем находилась крупнокалиберная винтовка «M107A1CQ-SYS», поражающая цель на расстоянии полтора километра. Специалист, похоже, был настоящий, из крупных. Коробов сказал в трубку всего два слова:

– Спасибо, хорошо.

И мы снова принялись ждать…

Я бы не сказал, что время текло медленно. Полтора часа, что оставались до восьми вечера, не показались мне вечностью, хотя, для красного словца, можно было бы и применить эту шаблонную фразу. Но нет, время шло с нормальной скоростью, и эти полтора часа закончились аккурат через девяносто минут. Ровно в восемь двери особняка открылись, и в холл вошли Дунаев, Колупаев и Ионенко собственными персонами. Они немного потоптались в коридоре, перебрасываясь между собой негромкими фразами, которые нам из офиса было не разобрать, а потом я услышал, как в дверь нашего офиса, где спрятались я с Володькой и два опера, вставляется ключ.

– Что за черт! – услышал я незнакомый голос, после чего дверь в офис распахнулась. – Почему эта дверь открыта?

– Должна быть закрыта, – это сказал уже Геннадий Викторович.

– Ну, я что, по-твоему, не могу различить, закрыта дверь или открыта? – раздраженно произнес первый голос и добавил в приказном тоне: – Проверь-ка остальные двери.

– Хорошо, Станислав Николаевич, – ответил Ионенко. Затем Дунаев вошел в комнату и включил свет. За ним в офис вошел и Олег Дмитриевич. Что ж, мне пора на сцену…

Я крутнулся на своем кресле руководителя и предстал перед двумя руководителями риелторской компании во всей красе.

– Рад приветствовать вас, господа, в моей… простите, в принадлежащей вам скромной обители, – сахарно произнес я и радушно улыбнулся. – Проходите, товарищи капиталисты. Чувствуйте себя как дома…

– Ты кто? – спросил Колупаев, в то время как Станислав Николаевич оглядывался по сторонам, выискивая, наверное, еще кого-то.

– А вы, наверное, Ивана Ивановича ждете? – еще шире улыбнулся я. – Так он не придет. Заболел он, знаете ли. Инфлюэнца…

– Все двери закрыты, Станислав Николаевич, – услышал я сначала голос Ионенко, а потом увидел и его, запыхавшегося и входящего в офис. Какое-то время он хлопал глазами, а потом спросил меня: – Это вы?!

– Я, – ответил я. – Здравствуйте, Геннадий Викторович. Как поживаете? Как чувствует себя незабвенная Фаина Витальевна?

– Какая еще Фаина Витальевна? – недоумевающе произнес Ионенко.

– Ну, та, что Ливербрук? Или все же ее фамилия Авербах, как я поначалу и предполагал?

Ионенко сморгнул.

– Ты что, знаешь его? – обратился к нему Дунаев.

– Да, это журналист… э‑э‑э…

– Телерепортер, прошу заметить, – поправил я Геннадия Викторовича, оборвав его блеяние. – И зовут меня Аристарх Русаков. Друзья же зовут меня просто Старый. Но вам, господа преступники, так звать меня нельзя, поскольку вы мне не друзья, а скорее, наоборот – враги! Кстати, господа, – сделал я вид, что вспомнил нечто важное, – вы принесли деньги? По пятьдесят тысяч евро каждый? – Я глядел на постные лица руководителей риелторской компании «Бечет» и испытывал большое удовольствие. – Чего же вы глазками-то моргаете? Неужто подзабыли? Ну, те самые, что вы должны были отдать Ивану Ивановичу Иванову за его молчание в том, что вы зверски убили, то есть забили до смерти водителя господина Ионенко Василия Левакова, отвезя его потом в мешке на Лесопильщиков пустырь и сбросив в овраг близ Сокольнического мелькомбината? Конечно, принесли, – ответил я за них, не дожидаясь ответа (которого, скорее всего, я бы так и не дождался). – Да, позвольте еще одно замечание, господа убийцы: ваш киллер, которого вы, Станислав Николаевич, наняли для того, чтобы убить Ивана Ивановича на выходе из этого особняка, сейчас, надо полагать, уже дает против вас показания в Главном следственном управлении. Дело обещает быть громким. Это я вам гарантирую!