Читать интересную книгу Наследство Квалсфорда - Ллойд Биггл

Коул оказался одним из немногих, кого можно было застать дома в день похорон Эдмунда Квалсфорда. Ревматизм донимал его больше, чем обычно, и с такой болью в конечностях он мог передвигаться только по саду.

Ещё мальчишкой он начал работать у отца Освальда, деда Эдмунда, и служил Квалсфордам до ухода в отставку. Он был очень стар и с виноватой улыбкой признался, что не так быстро соображает, как прежде.

— Теперь я многое позабыл, — сказал он, продолжая улыбаться. — Память уже стала не та.

— Что представлял собой Освальд Квалсфорд? — поинтересовался Шерлок Холмс.

— Он был глуп, — напрямик заявил Коул. — Никогда не задумывался о завтрашнем дне. У его отца было много денег. И ему хватило их надолго. Он никогда не заглядывал в бухгалтерские книги. Когда ему было что-то нужно, то деньги были под рукой, поэтому он просто тратил их, а считать предоставлял другим. Но всему когда-нибудь приходит конец. Тем не менее Освальд не изменил своим привычкам. Денег оставалось все меньше и меньше и наконец не осталось совсем, и ему пришлось брать в долг. Но он никогда не платил долги, поэтому вскоре ему перестали верить.

— А как насчёт закладных? — спросил Шерлок Холмс.

— Само собой, — Коул посуровел, — всё было заложено. А кое-что и по нескольку раз. Чем больше Освальд нуждался в деньгах, тем менее щепетильным он становился в том, как их доставать.

По словам мистера Вернера, хозяина гостиницы «Королевский лебедь», Ричард Коул не в последнюю очередь нёс ответственность за то, что Освальд очутился в финансовой пропасти. Коул не был скотоводом, потому что никогда толком не учился этому, и управлял «Морскими утёсами» из рук вон плохо. Кроме того, он никогда ни в чём не перечил Освальду. Только человек с сильным характером мог бы удержать Освальда от полного разорения.

С другой стороны, Коул не щадил себя и всегда работал честно, и не его вина, что Освальд оказался слишком глуп, чтобы найти для своей фермы подходящего управляющего. Это было первое, о чём позаботился после смерти отца Эдмунд. Конечно, Освальд, возможно, так же полностью разорился бы и при умелом управляющем, хотя, вероятно, ему потребовалось бы на это больше времени.

Старик не знал всего того, что сделал Эдмунд по восстановлению семейного положения, так как ушёл на покой до смерти Освальда. Он впервые почувствовал изменения в состоянии дел Квалсфордов, когда Эдмунд начал выплачивать ему пенсию. До этого Коул даже не знал, что он её заработал.

— В последние месяцы моей службы у Освальда он почти ничего не платил мне. А потом рассчитал меня под предлогом, что должен экономить.

Старик с негодованием покачал головой:

— Ничего не платил мне, наконец велел мне уйти, чтобы сэкономить на моём жалованье. А ведь это жалованье никто не назвал бы щедрым. Конечно, после этого я не ожидал никакой пенсии от Квалсфордов. Но как только Эдмунд смог, он начал платить и платил регулярно. Он выплатил не только пенсию, но и задолженность, накопившуюся за те годы, когда я не получал ни пенсии, ни жалованья. Вот почему я смог купить этот домик. Эдмунд поступил так по справедливости. Я проработал у Квалсфордов более шестидесяти лет. Они были моей семьёй, своей я не имел. Я помогал воспитывать Освальда, который очень нуждался в присмотре, потом помогал поднимать его детей. Но надо отдать ему должное, Освальд не платил мне пенсию не потому, что не хотел, а так как у него действительно не было денег.

— А откуда Эдмунд взял деньги? — спросил Шерлок Холмс.

— У него всегда была голова на плечах, — ответил старик. — Не то что у его отца. Освальд прекрасно умел тратить, но вовсе не умел зарабатывать. Как только мистер Эдмунд вырвался из-под опеки отца, — а Освальд, надо признать, был человек властный, — он показал, на что годен. Завёл дела в Лондоне и вскоре достиг больших успехов. Да и выгодно женился. И первое, что он сделал ещё до того, как начал расплачиваться с долгами, — стал выплачивать мне пенсию. Было ли это для меня сюрпризом? И да и нет. Эдмунд был человеком чести, помнившим добро. Мы всегда были друзьями. Естественно, что он вспомнил обо мне, как только смог. Я только думал, что у него не хватит на это средств — отец-банкрот, семья на руках и всё такое.

— Вы слышали о том, что он собирался восстановить старую башню?

Старик кивнул:

— Да, он говорил мне. Но я не видел в этом смысла. У него и без того было дел невпроворот в доме и на скотном дворе. А какая польза даже от восстановленной башни? Но это был памятник кому-то или чему-то, и речь шла о семейной чести. Поэтому Эдмунд и считал, что её надо восстановить. Спрашивал меня, кому бы поручить это дело. Я посоветовал ему держаться подальше от Тегги. Он всегда халтурит. Построил скотный двор для Уорнли, тот самый, что рухнул во время зимнего урагана, когда Эдмунд был ещё мальчишкой. Отец Тегги надстроил башню, и вы, вероятно, видели, что с ней произошло. Я и Освальду говорил то же самое — держитесь подальше от Тегги. Но он не послушался, и теперь башню нужно перестраивать.

— А что теперь будет с вашей пенсией? — осведомился Шерлок Холмс.

Старик пожал плечами:

— Не знаю. Не могу спрашивать об этом в такое время. Решится как-нибудь. Все как-нибудь образуется. Жена Эдмунда из богатой семьи. Некоторые говорят, что именно оттуда Эдмунд получил деньги, с которых всё и началось. Жаль, что я не могу пойти на похороны, но меня туда пришлось бы нести.

— Вы слышали когда-нибудь, как Эдмунд произносит слово «питахайя»?

— Это глупость, которую он вынес из Оксфорда. Университет почти испортил Эдмунда, но один приятель познакомил его с будущей женой; тогда он снова взялся за ум.

— Почему он решил покончить с собой? — спросил Шерлок Холмс.

— По мне, у него не было никаких причин это делать. Викарий говорит о несчастном случае, и я верю ему.

Крутой тропинкой мы вернулись в Хэвенчёрч. Деревня словно вымерла. Шерлок Холмс хотел поговорить с Джо, но ни его, ни мистера Вернера нигде не было видно.

— Я найду его позже, — решил Шерлок Холмс. — Перед завершением дела нам понадобится его помощь.

Усевшись на берегу Королевского военного канала, мы с Шерлоком Холмсом разделили огромные ломти хлеба и сыра, которыми меня снабдила миссис Вернер. Нас потревожил только Чарльз Уокер, сотрудник речной полиции. Он шутливым тоном поинтересовался, имеем ли мы разрешение на ловлю рыбы.

— Разве нам нужно разрешение, чтобы ловить акул? — лукаво улыбаясь, спросил Шерлок Холмс.

Уокер ухмыльнулся и сказал, что, если мы поймаем в этих краях хоть одну акулу, он простит нам отсутствие разрешения. Истинной же целью его было рассказать нам, как замечательно прошли похороны Эдмунда Квалсфорда и какую прекрасную речь произнёс викарий, а также что Эмелин Квалсфорд отказалась сидеть в одном ряду со своей золовкой.

Побеседовав с нами, Уокер пошёл дальше. А Шерлок Холмс, после того как выкурил трубку своего крепкого табака, назначил мне встречу завтра утром в гостинице «Джордж» в Рее.

— Мы должны навестить мисс Квалсфорд, — заявил он. — А сегодня для этого неподходящий день. Я буду ждать вас у «Джорджа» завтра в девять.

Он отправился на юг, в сторону Рея, я же возвратился в Хэвенчёрч. Передо мной стояла проблема: как лучше всего распорядиться остатком дня в деревне, где все принимали участие в необъявленном дне траура по Эдмунду Квалсфорду.

Было уже далеко за полдень, когда на улицах наконец появились люди и открылись некоторые магазины. Никто не хотел говорить ни о чём другом, кроме как о похоронах, и особенно о том, что Эмелин и Ларисса не обменялись ни словом и даже не смотрели друг на друга. Я терпеливо выслушал не менее дюжины различных описаний этого события.

Когда наконец, примерно в пять часов, мистер Вернер отпер дверь «Королевского лебедя», мне страшно хотелось что-нибудь выпить; похоже, и остальные жители Хэвенчёрча чувствовали себя точно так же. Все три деревенские пивные заполнились до отказа сразу же после открытия.

Я мирно наслаждался своей пинтой горького пива, вокруг меня стоял гул голосов, и вдруг один из них гневно прокричал, перекрывая остальные:

— Что происходит в этой паршивой деревне? Где тут можно промочить горло, если все хозяева пивных берут выходной в один и тот же день? Могу я наконец получить свои полпинты пива?

Последовала мёртвая тишина. Мистер Вернер спокойно ответил:

— Мы были закрыты в связи с похоронами Эдмунда Квалсфорда. Поскольку вы не одобряете этого, в день ваших похорон мы будем непременно работать.

— Квалсфорд! Ба! Я могу рассказать парочку историй о вашем святом Эдмунде, и тогда он не покажется вам таким уж безгрешным. Похоже, вы вообще не различаете святого и грешника.

Из толпы вырвался крупный неповоротливый мужчина с длинными, неряшливыми усами, одетый в грязную рабочую одежду. Держа кружку с пивом, он отправился за стол, находившийся в дальнем углу.