— Разумеется, пустят. Ведь ты будешь со мной! Между прочим, хочу открыть тебе большой секрет — ты отлично выглядишь в любой одежде. — Синтия едва не заплакала, увидев в его глазах неприкрытое восхищение. — Но если тебя это беспокоит, мы сегодня же полностью обновим твой гардероб. Что с тобой?
С губ Синтии сорвался нервный смешок.
— О, ничего. Не обращай внимания. Понимаешь, для меня это очень непривычно: за мной никогда еще не ухаживали богачи.
— Ничего, я уверен, что со временем ты привыкнешь, — невозмутимо ответил Рик, улыбнулся, взял ее руку и прижал ладонь к губам. — Радость моя, — прошептал он тихо. — Я так люблю тебя!
Орхидеи, розовые и белые гвоздики, бархатные темно-красные розы в капельках росы на нежных лепестках…
Букеты аккуратно прибывали каждое утро, и каждый был роскошнее предыдущего. У Анжелы иссякли вазы, а вместе с ними и восторженные восклицания. Цветы стояли в банках и плавали в ванной.
Они обедали и в «Райском уголке», и в «Поющей раковине», ужинали на террасе клуба «Коралловый риф», и море тихо плескалось у самых их ног. Вспыхивали в темноте изумрудными искорками светлячки, лицо Рика, такое загадочное при свете свечей, было совсем рядом, и в глазах его светилась нежность.
В первый же день он потащил Синтию из ресторана прямо в магазин и, не обращая внимания на ее протесты, накупил столько великолепных нарядов, что коробки с ними заполнили все заднее сиденье «бентли». К ним он добавил несколько наборов белья из тончайшего шелка, отделанного кружевами ручной работы, и, отвергая ее смущенные возражения, сказал:
— Это будет твое приданое… то есть, если, конечно, ты решишь выйти за меня, — добавил он с виноватой улыбкой. — Никакой другой парень тебя в этих штучках не увидит.
Когда невесомые, тонкие как паутинка лифчики, трусики, рубашки дневные и ночные были завернуты в мягкую белую бумагу, Синтия взглянула на Рика, который стоял, облокотившись на прилавок, и подумала: выйду ли я за тебя замуж, дорогой мой? Неужели ты еще в этом сомневаешься?
Она любила исступленно, с лихорадочным трепетом, сгорая от неутоленной страсти. Она едва отдавала себе отчет в происходящем вокруг, не чувствуя земли под ногами. Для нее теперь существовал только Рик, он был ее единственной реальностью.
Каждый вечер, когда Рик отвозил ее в гостиницу, именно он старался избегать волнующих поцелуев и неизменно держал ее на расстоянии, несмотря на то, что его тело требовало совсем обратного. Синтия чувствовала, что он борется с собой.
Так, прошлой ночью, когда они довольно поздно вернулись из «Кораллового рифа», Рик порывисто обнял ее, но едва она, сразу ослабев, прильнула к нему, взял за руки и сжал их так, что Синтия чуть не вскрикнула.
Он глухо пробормотал:
— Иди, ради бога, — и почти силой вытолкнул ее из машины.
Синтия прошла в ванную, чувствуя, как у нее кружится голова — от любви и двух бокалов шампанского, — облокотилась о раковину и взглянула на свое отражение. Глаза светились любовью, они словно рождественские свечи освещали ее счастливое лицо. Теперь она была беззащитна и очень уязвима. Не отрывая пристального взгляда от своего отражения, Синтия устало провела расческой по волосам.
Наверное, это очень опасно — любить так сильно. Но ведь теперь ей, правда же, нечего бояться, неделя ухаживания подходит к концу, завтра Рик придет просить ее руки…
Прошлым вечером он спросил ее:
— Где именно ты хотела бы, чтобы мы поженились? Знаешь, здесь, на Барбадосе, устраивают необыкновенные, удивительные свадьбы.
Синтия поколебалась, рисуя в воображении свадебный обряд на чудесном тропическом острове, но все-таки сказала:
— Если не возражаешь, милый, я хотела бы выйти замуж в Лондоне, чтобы можно было позвать родственников и знакомых.
— А как насчет медового месяца? Мехико? Сейшелы?
— Твой остров был бы самым подходящим местом. Только вот… — Она замолчала, нерешительно покусывая губку.
— Что только? — спросил он.
— Рик, — не глядя на него, она принялась теребить пуговицу на его рубашке, — ты знаешь, в твоем шкафу я нашла женскую шелковую блузку и…
— Ах да. — Лицо Рика ровным счетом ни чего не выражало. — Селия действительно очень мила, но чересчур забывчива.
— Селия… — упавшим голосом повторил Синтия.
— Не смотри на меня так, словно я оскорбил тебя в лучших чувствах. — Он крепко стиснул ее пальцы в своей руке. — Селия — это верная жена Эдуардо, моего компаньона. В качестве подарка к десятилетнему юбилею их свадьбы я предоставил свой остров в их распоряжение на несколько дней.
— Но когда я нашла эту тряпку, то подумала… — Синтия замолчала.
— Я отлично знал, что ты найдешь ее там. — Он улыбнулся.
— И ты позволил мне поверить в это тогда и продолжать верить до сих пор, — пробормотала растерянно Синтия, чувствуя, что по ее спине пробежал неприятный холодок. Вот опять она получила доказательство скрытой в нем жестокости.
— Представь себе, позволил. — Улыбка мгновенно сбежала с его лица. — Дорогая, я хотел, чтобы ты испытала те же муки ревности, которые испытывал я, представляя рядом с тобой другого мужчину.
— Да с чего ты взял, что рядом со мной был какой-то мужчина? — Она взглянула на него глазами, полными слез. — У меня не было никого, кроме тебя, и никогда не будет.
— Хотелось бы верить. — Он был сейчас очень серьезен. — Все эти пять лет я старался забыть тебя и увлечься снова. Видит бог, я приложил немало сил, но ничего у меня не вышло. — Он криво усмехнулся и продолжил: — Значит, ты предпочитаешь мой остров? Мне тоже кажется, что лучшего места не найти. Но если спартанская жизнь тебе наскучит, я устрою круиз по Карибскому морю только для нас двоих. Что ты на это скажешь?
— Это было бы чудесно. — Ее мягкие губы дрогнули в благодарной улыбке.
— А потом, где бы тебе хотелось обосноваться? — Он ласково взглянул на нее. — Я, конечно, сохраню эту виллу, но, наверное, все-таки ты предпочла бы жить в Англии?
— Мне, правда, не так уж важно, где поселиться. Главное, что мы будем вместе. — Любовь так переполнила ее, что, не в силах сдержаться, она потянулась и поцеловала его в щеку. — Но я уверена, что тебе лучше всего жить в Терра-Нуеве.
— Да, наверное. У меня там есть вилла недалеко от моря, вполне подходящая, чтобы вместить большое семейство. — Глаза их встретились, и Синтия покраснела. — Когда мы будем наведываться в Европу, то станем останавливаться в лондонской квартире, хорошо?
Вспоминая об этом разговоре, Синтия вытянулась на удобном шезлонге, легонько вздохнула и окинула себя взглядом. Ее кожа постепенно приобретала насыщенный золотистый оттенок, приятно контрастирующий с новым купальником. Пока она втирала в живот и ноги масло для загара, появился старина Уильям с подносом, на котором в серебряном ведерке со льдом стоял кувшин с соком и блюдо с красно-золотистыми плодами манго. Он опустил поднос на столик рядом с ней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});