трех лет Лувсьенн служил для короля и милой Жанны местом всевозможных развлечений, однако услад исключительно приличных и светских, не имевших ничего общего с пороком и развратом: графиня вела жизнь вполне красивую и изящную, король тоже жил как разумный дворянин и даже любил сам себе делать кофе.
10 мая 1774 года счастливой жизни пришел конец: Людовик XV умер от оспы, что, впрочем, не устрашило обычно легкомысленную мадам Дюбарри: с величайшей преданностью она оставалась подле короля, облегчая его страдания. Но в момент смерти ее рядом не было. Графиня покинула Версаль. Но поехала она не в Лувсьенн…
Та, что в свое время содержала один из самых блистательных дворов в Европе, прибыла в монастырь Понт-о-Дам, чем вызвала необычайный переполох. Посудите сами! Королевская любовница, о которой все знали, что она не принадлежала к благородному сословию, а до встречи с Людовиком XV вообще вела распутный образ жизни, вдруг появляется среди монахинь, в обители чистоты и благочестия!
Но, ко всеобщему изумлению, «скандальная Дюбарри» предстала перед монахинями эдакой милой, кроткой, обходительной достаточно молодой женщиной, готовой чтить церковные законы. В результате уже через несколько недель все были от нее буквально без ума, а аббатиса даже разрешила ей перевезти в монастырь своих домашних животных, нескольких слуг и мебель. Таким образом, Понт-о-Дам стал для нее прибежищем, возможно, немного печальным и скучным, хотя именно в нем горе от потери высокородного любовника постепенно забылось.
Прошел год, и аббатиса предложила Жанне написать Людовику XVI письмо с просьбой покинуть монастырь и вернуться к прежней жизни. На тот момент графине было всего тридцать два года, и она не была еще готова к служению Господу. Вернуться ей разрешили, однако с одним условием: не приближаться к королевскому двору или Парижу ближе чем на два лье. То есть вернуться в Лувсьенн не представлялось никакой возможности.
На деньги от продажи своего дома в Версале она купила замок Сен-Врен, где и стала жить, умирая от скуки, в окружении немногих друзей и близких. Больше всего на свете она хотела вернуться в родной ее сердцу Лувсьенн, пропитанный добрыми воспоминаниями о славном прошлом.
В 1776 году она все же решилась написать соответствующее письмо министру Морепа. К ее величайшей радости, разрешение вернуться в Лувсьенн она получила:
«Кротость и сдержанность, что вы проявили, будучи в немилости, дали вам право на августейшую индульгенцию. Вы можете жить в Лувсьенне и свободно приезжать в Париж», – ответил ей Морепа. Графиня прочла письмо, и уже через десять минут ее служанки собирали вещи…
Вновь обретя свой дом, его ценную мебель, коллекции картин и утонченную роскошь, мадам Дюбарри почувствовала себя заново родившейся. Однако она понимала, что прошлого уже не вернуть, и первое время жила практически в полном одиночестве, наедине со своими воспоминаниями. Но она оставила слишком много друзей, чтобы это одиночество продлилось достаточно долго. Вскоре приятели стали возвращаться к ней, да не одни, а в обществе высоких персон, которые изъявили желание познакомиться с женщиной-легендой. В числе первых был император Иосиф II, брат Марии-Антуанетты. Он приехал в Лувсьенн и во время прогулки с мадам Дюбарри галантно заметил, что «красота всегда будет править». Король Швеции также приезжал в Лувсьенн. Вообще иностранные гости наведывались к Дюбарри довольно часто.
Одним из них был лорд Генри Сеймур, проживавший тогда в Пор-Марли. Мужчина выказывал столько страсти и обожания к Жанне, что та просто не смогла устоять перед его напором. В течение двух лет они жили вместе, пока их насыщенная событиями жизнь не сыграла с ними злую шутку. Изысканный основатель Жокейского клуба оказался ревнивым и даже жестоким собственником. Он хотел, чтобы Жанна вела жизнь затворницы, так что их разрыв был всего лишь вопросом времени. Тем более что графиня отыскала одного своего старинного друга, к которому воспылала настоящей высокой любовью. Этим другом был герцог де Бриссак, парижский губернатор и полковник швейцарской гвардии. Он был на двадцать лет ее старше, но его обаяние, благородство и поистине рыцарские манеры даже снискали ему прозвище «Паладин другой эпохи». Как только де Бриссак и Дюбарри ни пытались скрыть свои отношения, все было напрасно: вскоре об их любовной связи прознали абсолютно все.
Начало Великой французской революции их никоим образом не затронуло. У влюбленных имелись друзья в числе реформаторов, что не мешало им принимать у себя раненых королевских гвардейцев, а также писать королеве письма, полные глубочайшего уважения:
«Лувсьенн – ваш, мадам. Не ваши ли добродетель и благожелательность подарили его мне? Я слишком признательна вам, чтобы об этом забыть».
Но приближение дурных времен уже ощущалось… Январским вечером 1791 года, пока мадам Дюбарри была в Париже, в ее замок пробрались трое грабителей, одним из которых был бывший слуга. В числе прочего были украдены прекрасные украшения графини. Людовик XV в свое время оказался более чем щедрым, и лишь его смерть помешала мадам Дюбарри завладеть знаменитым ожерельем, которое принесло столько несчастий Марии-Антуанетте. Ущерб был настолько велик, что ювелир по имени Руен, человек честный, но совершенно недалекий, посчитал разумным дать в газету точное описание украденных сокровищ.
Тотчас же разразился скандал. Повсюду начали появляться революционные листовки, обличающие личность бывшей королевской фаворитки. Жанна уехала в Англию. Но не с целью эмигрировать, а лишь потому, что там нашелся след ее пропавших драгоценностей, которые она рассчитывала вернуть. Поездок в Туманный Альбион было несколько, и все они окончились ничем. Украшений своих графиня так и не увидела. В довершение ко всему многочисленные поездки за границу были расценены большинством во Франции как шпионаж в поддержку роялистов.
Революция шла полным ходом. Герцог де Бриссак, приехавший в Анжу, чтобы положить конец треклятым слухам, был арестован, доставлен в Орлеан, а затем и вовсе убит. Его голову в дальнейшем принесли в Лувсьенн и чуть ли не водрузили графине Дюбарри на колени. В ноябре 1792 года она снова уехала в Англию, провела там пять лет и… вернулась обратно, несмотря на все уговоры близких и друзей. Но жизнь вдали от родного Лувсьенна ей была уже не мила, к тому же графиня не понимала, насколько сильна была к ней ненависть окружающих. Слуги ее предали, в частности негритенок Замор, которого она вырастила и воспитала. Неблагодарный подросток отвернулся от своей хозяйки, сделавшись отъявленным санкюлотом.
22 сентября 1793 года мадам Дюбарри была арестована и доставлена в тюрьму Сент-Пелажи, а оттуда – уже в Консьержери, где она и провела остаток своих дней. Смерть ее была одной из самых невыразительных, в отличие