— Как быстро мы сможем собрать армию в поход?
— Месяц… Две недели… Да прям сегодня выходить можем, портянки на ходу переболтаем…
— Смотря куда, — генерал Райкер, как всегда, зрил в корень.
— В Кайору.
— Бунт? — спешно собранные военначальники скучающе переглядывались. Что может быть обычнее очередного бунта в мятежной Кайоре? Да там половина населения вечно чем-то недовольна, а вторая готова подраться просто за компанию.
— Угроза нападения Фиоля, — веско произнес Рамер Девятый, понизив голос — поэтому тот, кто пошутил про портянки — считайте, что пошутили в тему. Собираемся так, словно мобилизацию объявили Святые Древние.
— Десять дней, — закончив свои подсчеты объявил Райкер, — раньше — никак.
— Все же постарайтесь уложиться в неделю. Каждый день сейчас на вес анеботума, и я не шучу. Свободны, господа. Разведка останется.
Когда генералы, молчаливо, но красноречиво переглядываясь, покинули кабинет, уходя зеркалами, Райкер шагнул к дверям, проверил коридор, колокольчиком вызвал секретаря, велев никого близко не подпускать, и, тщательно заперев двери, вернулся в кресло.
— А на самом деле? — спросил он, привычно опуская политес.
— Догадался. Это хорошо. Надеюсь… Темные Боги, на что только не приходится надеяться, — сам себя перебил Рамер, — надеюсь, что парочка фиольских шпионов, или просто болтунов среди моего генералитета есть.
— Даже если нет, среди младшего командирского состава они найдутся точно. Соседи будут уверены, что мы изо все сил укрепляем Кайору. Это логично, после того, как сбежала наследница и ее обнаружили у вас под крылом.
— Очень хорошо, — кивнул Рамер, — чем больше войск мы оттянем на Кайору, тем меньше их достанется побережью, а именно туда пойдет армия. И именно там мы попытаемся сдержать удар.
— Значит, Кайору списали? А, заодно, Картаэллу и Айшер?
— Смотри на вещи здраво, друг мой, — Рамер пожал плечами, — удержать их мы все равно не сможем. Но если Монтрез выполнит свои обещания, потеря Кайоры не страшна. А земли — дадут Боги, назад отвоюем.
— Возможно, стоит начать эвакуацию жителей Побережья?
— Нет. И не вздумай предупредить своих родственников, — в голосе Рамера появились режущие кромки, — никакой активности рядом с порталом. Стоит хотя бы одному даже не шпиону — купцу или мелкому чиновнику заметить шевеление в той стороне и все наши планы можно будет свернуть в кулечек и выкинуть в Бездну.
— А Монтрез? Он же не ждет целой армии из Фиоля…
— Монтрез не ждет? — Рамер развернулся к генералу в изумлении, неизвестно — истинном, или хорошо сыгранном. — Можешь мне поверить, Райкер — если молодой герцог чего-то не ждет, значит, этого и не случится. А если у нас все срастется и армия будет — ее там и встретят, и приветят, и закопают. И подходящую к местности легенду сочинят. О разгневанных духах или еще ком-нибудь… разгневанном.
— А вы не демонизируете молодого Монтреза? — еще аккуратнее спросил генерал, — он прошел зеркалом один, даже вассалов своих не взял — те ушли в другую сторону, Пьесту поднимать. Маг он, конечно, сильный… Но против армии — нужна армия.
— Она у него есть. Не смотри на меня так, друг. Счастье Аверсума в том, что Монтрез ему верен. Иначе я не был бы так спокоен за свой трон.
— А вы за него спокойны? — Райкер прожил на свете почти шесть десятков лет, но так его удивляли не часто.
— По крайней мере, я точно знаю, с какой стороны не нужно ждать удара.
— Еще бы знать, с какой он последует…
— А на это у меня есть ты, — парировал император. — Как скоро нужно ждать визита посла?
— Боюсь, что завтра. И — как бы не с самого утра.
— Бездна! Рано… Еще бы хоть пару дней выгадать.
— А, может быть… — в глазах Райкера промелькнуло что-то шальное, бедовое. Как отсвет далекой молодости, о которой до сих пор шептались в казармах кто с благоговейным страхом, а кто и с откровенным ужасом, — Семь бед — один ответ. Грохнем посла… Ну, так — нападение разбойников. Пока нового пришлют, верительные грамоты, то — се… Так можно и неделю выгадать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Рамер аж поперхнулся.
— Тебя младший Монтрез покусал? Уж больно идеи похожи. — он отдышался, покрутил головой. Зачем-то посмотрел в окно — над парком медленно поднималось ярко-рыжее солнце, трогая белоснежные башни резиденции и окрашивая их в разные цвета: от оранжевого до сине-зеленого. Красиво было до щемящей боли под ребрами.
— Нет, друг. И не потому, что мне жаль старого проходимца Каспера. Когда речь идет о благе Империи, мне никого не жаль. Но если есть хоть малейший шанс избежать войны… или хотя бы оттянуть ее — мы должны им воспользоваться. Убийство посла лишает нас этих шансов с гарантией. Мне жаль идеи, но — придумай другую. Можно такую же безумную, разрешаю.
— Покушение на Императора, — неожиданно для себя брякнул генерал. Сказал — и сам перепугался, чуть не до мокрых штанов — но слово уже было сказано, в карман не спрячешь.
— Идиотизм, — Рамер вцепился взглядом в жесткое, словно топором вырубленное лицо генерала, серые глаза встретились с карими и — словно молнией прошило… в воздухе отчетливо запахло безумием, — Только, Арк… Чтобы все серьезно. Вообще серьезно. Сможем?
— Огненный шар. Паника. Оцепление. Пол крыла выгорело…
— Эвакуация. Патрули.
— Облавы в городе.
— Половина дворян в Лонгери… Заодно и на предмет шпионажа в пользу Фиоля потрясем.
— Вешать будем?
— Будем! Неужели у нас не найдется, кого повесить. Я сходу десяток назову.
— Хватит троих. Но только таких, чтобы точно были лишними. При любом раскладе, даже самом неблагоприятном.
Электрическая нить, связавшая два шальных взгляда, потихоньку остывала. Император и генерал смогли их разорвать не без усилий, и, не сговариваясь, уставились на Альсору, где в тумане уже исчезала Небесная Гавань.
— Ну вот и мы стали заговорщиками, — обронил генерал, — всю жизнь был уверен, что не сподоблюсь.
— Не-е, — протянул Рамер. — Тут ты не прав. Заговоры — это то, что против законной власти. А у нас — за.
— И как это называется?
— А демоны знают… Да не все ли равно, лишь бы сработало.
— Интрига, — вспомнил генерал и пояснил в ответ на вопросительный взгляд Повелителя, — я вспомнил. Это называется — интрига.
В Кайоре Алета не видела такого забавного выверта конструкторской мысли, как круглая печь, обложенная узорной плиткой. Там в богатых домах клали камины — больше для красоты, а вообще-то, в ходу были грелки, часто с амулетом внутри, чтобы нагреть постель в стылые зимние дни — и все.
Больше думали о том, как спастись от жары…
Но здесь чаще бывало холодно. И сейчас девушка протягивала ледяные пальцы к печке. Прикасаться к ней не стоило — топили ранним утром, еще до света, и сейчас был самый жар — так что чувствовалось даже на расстоянии нескольких локтей.
Но этот жар не мог согреть девушку. Потому что ее колотила нервная дрожь, ничего общего с холодом не имеющая.
Она испугалась. Конкретно, так, испугалась. Хорошо, на всю жизнь заикой не сделалось.
Дома, конечно, бывало всякое. И огненные шары под окнами взрывались, и мостовые после этого мыли. Но вот так, посреди сладчайшего утреннего сна, чуть не слететь с кровати от того, что аж пол подвинулся…
Магический светильник, конечно, сразу же потух. Плохо соображая, в чем дело, баронесса, путаясь в одеяле, осторожно заглянула в окно, стараясь на показываться в проеме — уж это сидело в ней крепко, никаким шоком не выбьешь.
Ощутимо тянуло гарью, кислым дымом. Слышались крики — и по делу (отдавали приказы водным магам), и истеричные. Истерика, похоже, была не только у дам — сильный пол вопил ничуть не хуже, требуя объяснить, немедленно прекратить и "за все ответить"…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Полыхало южное крыло, где находились приемные залы (большой и малый), зал, где заседали Совет Лордов, Совет Магов и еще какие-то жутко важные господа и… находились жилые покои императора.
И именно оттуда валил густой столб черного дыма, тянуло противным запахом и раздавались самые пронзительные вопли.