Читать интересную книгу Переплётчик - Эрик Делайе

Таких книг Анна нашла две — и с каждой перевёрнутой страницей поражалась всё больше и всё больше возбуждалась. Она открыла, что можно одновременно возбуждать ртом половые органы партнёра — притом что он занят тем же самым. Женщина может принимать не то что троих — но четверых мужчин одновременно (Анна-Франсуаза представила, каково это, — и поёжилась), а уж какие немыслимые акробатические позы встречались на иллюстрациях! — Анна не была уверена, что сможет воспользоваться и половиной приобретённых знаний по чисто физическим причинам.

В столе нашлись и французского издания скабрезные романы с иллюстрациями. Изображённые на них соития были значительно менее изобретательными, нежели восточные аналоги, но тоже представляли некоторый интерес. В частности, Анну заинтересовало необычное использование привычных предметов мебели и занятие любовью в одетом виде.

Герцог отсутствовал в течение недели. Ежедневно Анна-Франсуаза в сопровождении Джованны, которая стояла в карауле, посещала кабинет отца и впитывала знания о любви и сексе. И вскоре знала об этом гораздо больше всех пажей, вместе взятых, поскольку книги отца явно были привезены из арабских стран и Китая и стоили баснословно дорого. Подобные издания были доступны лишь аристократам и богатеям-купцам. Анна-Франсуаза ощущала себя учительницей, прекрасно знакомой с теорией и жаждущей преподать её своим ученикам на практике. Главное, чтобы ученик попался прилежный, старательный и умелый. Лука на эту роль, как казалось Анне, не подходил.

Определённая часть эротических фантазий, обрисованных в герцогских книгах, посвящалась однополым соитиям. Анна-Франсуаза тут же подумала о Джованне — согласится ли она на более близкие, нежели сейчас, отношения. Скорее всего, да. Причём не потому, что она — служанка и обязана подчиняться госпоже, а исключительно по собственной воле и желанию.

Некоторые страницы непристойных книг были испорчены, покрыты чуть заметной засохшей корочкой чего-то прозрачного. Анна-Франсуаза догадалась, что это, но отвращения не испытала. В конце концов, много лет назад она сама была частью этого вещества.

Помимо эротических, в столе были другие книги. Некоторые из них относились к запрещённым, некоторые — обычные, просто отец взял их из библиотеки и не вернул на место. Одна книга заинтересовала Анну-Франсуазу. На её обложке были изображены созвездия: Анна-Франсуаза опознала Деву, Волопаса, Южный Крест. Анна знала, что созвездия частенько используются для украшения переплётов, но звёздами в них чаще всего служат драгоценные камни. Здесь же звёзды были нарочито чёрными, причём казалось, что они — неотъемлемая часть кожи, её порок, умело обыгранный переплётчиком.

Раскрыв книгу, Анна увидела портрет матери. Она никогда не видела герцогиню Альфонсу в жизни, да и на портретах, имеющихся в доме, покойная супруга герцога выглядела совершенно иначе, но Анна знала, что это её мать, поскольку подобный портрет также имелся в доме, висел в одной из опочивален герцога; мать на нём была совершенно не похожа сама на себя, и Анна однажды даже спросила у отца, точно ли это герцогиня Альфонса. Так или иначе, Анна с интересом стала читать книгу, посвящённую матери.

В процессе чтения ей не раз хотелось прыснуть со смеху. Стихи в книге были неумелыми, комичными, наивными и крайне похабными. Через некоторое время она догадалась, что их автор — её отец.

Тем не менее вовсе не стихи пробудили в Анне странные чувства к книге с созвездиями. Она проводила рукой по переплёту, чувствуя в нём какую-то странную силу, точно незнакомый мастер вложил в него часть себя, что-то более значительное, нежели просто работу с материалами. Анна дотронулась до обложки носом, втянула в себя воздух. Пахло выделанной кожей. Она просмотрела книгу в поисках каких-либо сведений о переплётчике — и нашла, вот оно, клеймо. Понять что-либо по нему было невозможно, но Анна запомнила странное переплетение линий, складывающееся в нечитаемую букву. И ещё она нашла маркировку года печати — это были единственные технические сведения, приведенные в книге; ни названия или адреса типографии, ни имени автора. А год стоял — 1667, четырнадцать лет назад. Год её рождения, год смерти матери. Она снова провела по обложке, по созвездиям — и неожиданно поняла, почему звёзды чёрные. Она поняла, из чего сделана обложка, и, закрыв глаза, представила себе небесный узор из родинок на спине женщины, которая произвела её на свет.

Глава 5

ПРЕСТУПЛЕНИЕ

К пятнадцати годам Анна-Франсуаза сочетала в себе качества, способные сделать её, например, идеальным правительственным агентом. Необыкновенно умная, начитанная, эрудированная, свободно разговаривающая на нескольких языках, она была искушена в делах любовных, откровенно распутна и при этом настолько скрытна, что никто из приближённых не догадывался, какой дьявол на самом деле живёт внутри этой девушки. Красота её раскрылась уже по-настоящему: ослепительно-рыжие волосы рассыпались по плечам, тонкие черты лица сверкали надменным изяществом, широко поставленные глаза и орлиный, изогнутый нос придавали выражению Анны-Франсуазы какую-то нечеловеческую жестокость и волю. Но в моменты нежности к кому бы то ни было — к Джованне, к стареющему отцу, к Дорнье — эти же самые черты удивительным образом выражали нечеловеческую любовь и ласку, успокаивали, усмиряли внутренних бесов. Анна-Франсуаза при всей своей неправильности была совершенством.

При этом она была холодна, недобра к окружающему миру. Она неплохо относилась, например, к лекарю Жарне, но его тринадцатилетнего сына Жана, друга детских игр, почему-то ненавидела и презирала. Лекарь был нужен ей, потому что она знала, что он хорош — и её хорошее отношение диктовалось именно необходимостью в том или ином человеке. Не приносящий же никакой пользы член окружающего сообщества для Анны не существовал, точнее, являлся чем-то вроде предмета интерьера.

Она нашла постоянного любовника — опять же из пажей. Самым старшим из них было по шестнадцать, обычно в этом возрасте они уже получали повышение, поднимались ступенькой выше или возвращались в семью, завершив обучение. И Анне-Франсуазе они казались чудовищно неопытными. Каждого приходилось обучать заново. Молодой человек по имени Луи де Валлерон понравился Анне тем, что не чурался экспериментов и одновременно умудрялся быть послушным и властным. С ним Анне было легко, хорошо и интересно. Иногда он привозил ей из города подарки — такие, что она не знала, как их спрятать, например африканские скульптурки людей с эрегированными пенисами или движущиеся фигурки, изображающие коитус. Это было смешно, Анне нравилось.

Луи честно сказал Анне: «Я вас не люблю, но мне с вами хорошо. Если вы впоследствии замолвите за меня словечко перед герцогом, мне будет очень приятно. А сейчас я просто рад служить вам, заодно получая от этого удовольствие». Анну устраивал подобный подход. Она не собиралась превращать Луи во влюблённого осла. Ей нужен был партнёр для игр, тренажёр для совокуплений. Она воспринимала секс так же, как любой интересный для неё предмет, будь то анатомия, химия или французская литература.

Её привлекала связь с двумя мужчинами одновременно — и Луи приводил товарища, а то и двух. Апартаменты Анны превратились в место разнузданных оргий — в то время как вне своей территории юная аристократка по-прежнему представлялась милой, проказливой и порой жестокой девочкой с невероятными способностями к познанию окружающего мира. Когда до шестнадцатилетия Анны оставалось всего полгода, в её жизни произошла неприятность, наложившая оттенок на всё её дальнейшее отношение к людям.

Центральной фигурой описываемых событий стал не кто иной, как учитель словесности господин Арсен Арсени. Слава о нём, как об обладателе титанического мужского достоинства и вообще мужчине, искушённом в делах любовных, несмотря даже на заметную полноту, достигла ушей Анны. Будучи разумной девушкой, она понимала, что любовная связь с учителем была невозможна никоим образом, так как могла привести к весьма неприятным последствиям для обоих. Помимо того, господин Арсени внешне вызывал у Анны в первую очередь отвращение. Но легенды о десяти, двенадцати и даже пятнадцати дюймах не могли оставаться непроверенными. В сугубо научных целях Анна порой измеряла половые органы своих партнёров, и рекорд составлял семь с половиной дюймов (и уже эта штука казалась огромной).

Как мы уже успели убедиться, если Анна ставила перед собой некую задачу, она тем или иным образом добивалась её решения, и упорства в этом ей было не занимать. Интерес к половой мощи Арсени мог быть удовлетворён простейшим способом: наблюдением за учителем во время принятия последним ванны.

Вообще, мытьё не было слишком популярным среди дворянства. Сам герцог принимал ванну достаточно редко, примерно раз в полгода, зато душился весьма и весьма активно. Поговаривали, что на природе от его аромата мрут птицы на расстоянии сотни парижских ярдов. К принятию ванны герцога принуждал лекарь Жарне — без того де Жюсси вообще никогда бы, видимо, не мылся. Но если спорить с герцогом было порой себе дороже, то всех остальных своих пациентов — и Анну-Франсуазу, и Дорнье, и слуг, и челядь — Жарне заставлял мыться минимум раз в неделю. Он не был уверен в том, что чистота — залог здоровья, но на собственном опыте знал, что горячая ванна придаёт бодрости, и в спорах о необходимости мытья оперировал в основном именно этим фактом в качестве доказательства.