Стоять. Не упасть. Держать контроль над чарами. Держаться…
Не слушать криков, не смотреть в лица тех, кого убиваешь. Держаться.
Кажется, он уже весь ледяной. Холодный. Не от влившегося в тело «холодка», нет. От вакханалии смерти.
Я должен. Проклятье, я должен.
«Дим…»
Купол лопается без звона и хлопка — просто исчезает. Координаторы оцепенело смотрят на дымы пожарищ. На врывающихся в город полицию и военных.
А Соловьевы? Они…
Да вот они! Сыновья Александра появляются рядом. Помятые, но живые. И прежде чем кто-то что-то успевает сказать, к ним бросается Александр…
И зачем в Своде делать окна, если там все равно ничего, кроме облаков, не увидишь! Замок-не-на-земле-не-на-во-де-не-в-воздухе… где он на самом деле?
Лёш отвернулся от неправильного окна. В двадцатый раз прошел по пустой комнате.
Ему нужно было к горным. Его ждала Лина. Должен был вернуться с Уровней Март — он обещал не только поразведать обстановку и закинуть Ложе пару приманок, но и подтянуть к будущему Белому Владыке одного честолюбивого демона по имени Дензил.
И еще нужно к провидцам, и еще…
Но он никуда не мог уйти. Сейчас — никуда.
Дим…
Да что же это за проклятие такое? Может, судьбу нельзя изменить; может быть, она, как река, раз за разом будет торить дорогу по привычному руслу?! Ну почему Дим опять крайний?!
Лёш помотал головой, отгоняя то, все-таки сбывшееся…
Серый на площади ликующе вскидывает руки. Над брусчаткой неторопливо ползут туманные дрожащие облака… живые… голодные… чей-то перепуганный выкрик: «Дяволите, какво е това?»
Дим смотрит через плечо — короткий взгляд, какой-то даже не отчаянный, будто из-за Грани… а потом исчезает. Исчезает и появляется рядом с серым магом, шаманом. И — Лёш и позвать не успел — будто оплетается серой сетью.
Серая сеть, чуждая магия, ярость и железное упорство — и синеватый сгусток магии, что дрожит между замершими фигурами, словно сердце… и падающий, оползающий, смазанный серый силуэт.
Дим!.. Он не спрашивает зачем — понятно. Да и не время сейчас… И эмоции — скрутить, под замок, под «шубу». Не лезть под руку, не сейчас. Он не спросит…
— Что происходит? — почему-то спрашивают по-русски. — Кто он?
Кто? Маг. Страж… теперь зараженный.
Реципиент…
Разве вы поймете, люди?
Слова царапают горло.
— Мой брат.
…Когда все кончилось, когда непрошеные гости полегли на черную в свете купола мостовую, когда они остались одни — на пару минут, прямо перед переносом, Дим ответил, не дожидаясь вопроса:
— Так надо. Времени не хватает.
В глазах Дима нет блеска — черно-фиолетовый купол почти не дает света, но голос твердый и почти спокойный. Бесповоротно решительный.
— Поправь меня, если я ошибаюсь. — От пришедшей догадки становится не по себе, хотя после сегодняшнего, казалось, куда уж хуже. — Но что-то мне кажется, что в ближайшее время Пламя тебя не увидит.
— Так и есть.
— Ты не будешь выжигать дайи. — Лёш даже не спрашивает — чувствует. — Дим…
— Так надо, — устало повторяет Дим серыми от усталости губами. — Лёш, при любом раскладе. Я слишком медленно набираю силы. Так будет быстрее. — Он морщится, будто решаясь, и наконец выдыхает: — Лёш, в самом крайнем случае… ну, у меня есть еще пара лет. Тот Дим ведь продержался больше десяти…
Он прав. Конечно, он прав. Есть время… И есть фениксово Пламя, на крайний случай… и в конце концов, есть еще анниты со своим вирусом.
Вот только за этой уверенностью Дима чувствуется еще кое-что: даже не будь этой надежды, он бы все равно сунулся. Потому что должен.
Потому что считает себя виноватым. Темная память чертова альтер эго!
И от этого хочется расшибить себе кулаки о ближайшую стенку.
На камне пещеры пляшут оранжевые отсветы… И Лина не может уйти, хоть и пора уже, пора, хоть сердце холодит странное предчувствие.
Что-то не так, что-то происходит или вот-вот произойдет, что-то, что заденет многих… а она не может уйти. Пламя сотни лет ни с кем не говорило.
— Очень долго. С тех пор как Фирьял захотела стать единственной главой.
— Единственной? Было несколько глав?
— Три. Из разных ветвей. Вместе думали, вместе бились. Фирьял пожелала стать главной. Она выдала это за мою волю. Моя истинная Хранительница умерла. А новая уже не могла со мной говорить.
— Когда это было?
— Восемь сотен лет назад. Так давно… Так горько… Я вижу вас младенцами, вдыхаю свою частицу, я вижу ваше посвящение — только тогда и могу ощутить, какие вы, мои птенцы, мои фениксы… А потом — ничего.
— Поверь, мы это изменим.
Теплый свет, золотистые блики.
— Спасибо. Подожди… в Пламени вдруг замерцали тревожные алые искры. Что-то происходит. Смотри…
О нет… Лёша!
Лёш в сотый раз прошел по мозаичному полу. Вернее, пронесся. Что так долго? Конечно, Дим истощен до отката, конечно, ему восстановиться — не твои энергопотери восполнить, ты вообще, считай, при своих остался, так, голова поболит и кошмары снова навещать будут… и все-таки многовато времени его там держат.
Черт! На этот раз память Алекса скорей мешала, чем помогала. Она упорно подсовывала то, о чем ее вовсе не просили: черные тени в черном дыму — горящий Нью-Йорк, черное небо средь бела дня, черную рубашку Дима, концлагерь в Овидиополе, выжженную базу «Ключи»…
И постепенно звереющие морды портретов в подземном убежище на мертвом Дайомосе. Первое поколение зараженных. Второе… третье, уже безнадежно и непоправимо искалеченное злобой.
Дайи, дайи, вирус зла.
Снова…
— Лёш! — В комнату врывается золотистый жар. — Лёша…
— Лина! Как ты меня нашла?
И что случилось? Столько тревоги…
— Нашла… — Кое-как улыбаются побелевшие губы. Потемневшие глаза всматриваются в лицо, будто убеждаясь, что ошибки нет, что Лёш — вот он, целый.
— Лина…
— Подожди. — Смуглые руки торопливо ложатся на его плечи, но не обнимая, а так, словно Лина что-то ищет. Скользят по груди, ложатся на лоб — и тело бросает в жар, и кружится голова.
— Эй!
— Ш-ш-ш…
Он замолкает, потому что понимает — это отнюдь не объятия любимой. Это Феникс. Подаренное судьбой Пламя. И сейчас оно горит. Что-то еле слышно шелестит — легко-легко, на грани, по коже бегут незримые иголки, и температура воздуха подскакивает градусов на десять. В крови бродит ее жар. Но становится легче. Будто усталость и тревога взяли да и сгорели на невидимом огне. И он даже знает на каком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});