Читать интересную книгу Комендантский час (сборник) - Эдуард Хруцкий

– Да вы успокойтесь, я вам верю. Тут неразбериха одна получилась. Вы уж помогите нам выяснить.

– Числа 15 ноября, – медленно, видимо стараясь ничего не упустить, начала рассказывать Алла, – да, по-моему, 15-го, Дмитрий Максимович и его помощник Георгий Васильевич…

– Попов?

– Да, Попов, привезли домой тяжелый ящик. Привезли втроем.

– А кто третий?

– Шофер. Я еще удивилась: шофер, а очки у него выпуклые, как у очень близоруких людей. Так вот, они принесли тяжелый ящик. Потом шофер уехал, а Дмитрий Максимович сказал, что у них сломалась машина и надо ждать инкассаторов.

– Как я понял, инкассаторы должны были подъехать прямо к дому.

– Да, но что-то случилось, я уж не знаю что, и инкассаторы приехали только через неделю. Все это время Дмитрий Максимович и Попов дежурили в комнате, где стоял ящик, по очереди. У них даже наганы были.

– А когда приехали инкассаторы?

– Дмитрий Максимович все время звонил по телефону, а машины не было. Наконец он сказал, что поговорит с замнаркома внутренних дел, которого знал лично.

– Он позвонил ему?

– Да. Той же ночью подошла машина с людьми в форме. А с ними какой-то начальник из Ювелирторга. Они вскрыли ящик, составили акт, а ценности положили в зеленые мешки. С ними уехал Попов, а Дмитрий Максимович остался, у него грипп начался сильный.

– Понятно, Алла. Вспомните, больше никто не заходил к Ивановскому?

– По-моему, нет.

– Ну вот мы и уточнили. Спасибо вам.

– Я могу идти?

– Конечно. Я попрошу, чтобы вас проводили.

Данилов встал, пожал девушке руку.

«Странно, – подумал он после того, как Нестерова вышла. – Выходит, что Ивановский никуда не уезжал из Москвы. Вот теперь все становится непонятным».

Иван Александрович сел на стул рядом с сейфом, прислонился виском к его холодному боку. Усталость чувствовалась в каждой клетке организма. Делать ничего не хотелось, даже думать. Мысль о том, что сейчас придется идти осматривать привезенную с КПП машину, показалась невероятной и отвратительной. Поехать бы в пивную на Малой Брестской, встать там в уголке за высоким столиком, пива выпить холодного, а потом… Потом домой, спать. Открыть окно – с прудов потянуло бы запахом свежести, и сон пришел бы невесомый и тихий…

Узор сейфа больно вдавливался в висок, но Данилов не замечал этого: он спал.

– Иван Александрович, – услышал он голос Белова, – товарищ начальник…

– Чего тебе? – спросил Данилов, не открывая глаз. Никакого уважения к старости.

– Товарищ начальник, Нестерова вспомнила, кто приходил к Ивановскому…

«В дополнение к моим показаниям хочу сообщить, что в конце ноября 1941 года или в первых числах декабря к Ивановскому заходил тот самый шофер. Я узнала его по очкам. Пробыл он в квартире недолго. Больше я его не видела».

Данилов еще раз перечитал протокол допроса. Ну вот, кое-что есть. Теперь нужно установить шофера. Возможно, что он связан с убийством. Вполне возможно. Уж больно много совпадений.

Он позвонил Полесову. Трубку никто не поднял: значит, Степан еще не приехал. Данилов позвонил дежурному и попросил сведения обо всех разбойных нападениях и грабежах за последние шесть месяцев.

– Сейчас распоряжусь, – ответил дежурный. – Все абсолютно?

Данилов помолчал, а потом добавил:

– Нет, только группы. А также все сведения об использовании наганов. Кроме того, запроси отряды ВОХРа, не случилось ли у них чего за это время.

– Сделаем.

«А теперь надо пройтись, – подумал Данилов. – Просто выйти из управления и пойти по улице. На ходу думается легче».

Он запер кабинет. В коридоре было пусто. Прошел полпути к лестничной площадке, услышал, что в его комнате зазвонил телефон. Опять открыл дверь, надеясь, что звонок случайный и телефон замолчит. Но видимо, на том конце провода сидел человек упорный, и аппарат продолжал звонить.

– Данилов!

Это звонил Полесов.

Иван Александрович приехал в отделение через двадцать минут. В дежурке сидел щуплый белобрысый человек и вертел в руках очки с выпуклыми стеклами. Данилов даже не удивился. Он просто ожидал этого, знал, что заявил о пропаже машины именно тот самый шофер в очках, о котором сообщила Нестерова.

Допрос он начал сразу, в отделении.

– Ваша фамилия, имя, отчество?

– Червяков Валентин Иванович.

– Год рождения?

– Мне двадцать восемь лет.

– Место работы?

– Механик Первого автохозяйства.

– Почему же в вашем заявлении написано, что вы шофер?

– Это временно. Почти все водители на фронте, я из-за близорукости от службы в армии освобожден, поэтому с сентября прошлого года работаю водителем.

– С таким зрением?

– Что поделаешь, товарищ следователь, война.

Данилов встал из-за стола, прошелся по комнате.

Червяков сидел спокойно, слегка прищуренные глаза за стеклами очков смотрели куда-то мимо Данилова, хотя лицо было обращено к нему.

– Номер вашей машины МО26-06?

– Да, а что, она найдена?

– Пока спрашиваю я.

– Извините.

Голос ровный. Очень спокойный голос. Данилов достал папиросу и начал разминать табак. Делал он это медленно, намеренно затягивая паузу. Червяков продолжал молчать, все так же бесстрастно глядя мимо Данилова.

– Вы знакомы с Ивановским? – внезапно резко спросил Данилов.

– Да.

– В каких вы отношениях?

– Я не понимаю вопроса.

– Как часто вы с ним виделись и в какой обстановке?

– Виделся с ним в конце сорок первого…

– Точнее.

– В ноябре. В конце ноября. Мы ящик с ценностями возили, а у меня машина сломалась. Ну вот и пришлось…

– Что пришлось?

– Ящик к Дмитрию Максимовичу тащить.

– А вы знали, что было в нем?

– Конечно. Ценности. Большие ценности. Мы их должны были отвезти на семидесятый километр Горьковского шоссе. Там было какое-то учреждение, которое их принимало и отправляло в глубокий тыл.

– А откуда вы узнали о ценностях?

– Интересно, – Червяков поправил очки, – очень интересно. Вы, видимо, считаете меня человеком, которому ничего нельзя доверять? Так я должен понимать ваш вопрос?

– Гражданин Червяков, здесь спрашиваю я.

– Это почему же? Я, к примеру, даже не знаю, кто вы. Меня сюда пригласили, а мое право – отвечать вам или нет.

– Логично, но неразумно. Я начальник отделения Московского уголовного розыска. Фамилия моя Данилов. Зовут Иван Александрович. Вам этого достаточно?

– Вполне, только прошу документы показать.

Данилов усмехнулся, вынул удостоверение. Он смотрел, как Червяков читает его, близко поднеся к глазам, и еще раз удивился, как такому человеку доверили машину.

– Все в порядке. – Червяков протянул обратно удостоверение. – Теперь спрашивайте.

– Мы остановились на том, что вам поручили помочь Ивановскому вывезти ценный груз.

– Да. Меня вызвали в нашу спецчасть, объяснили всю важность задания и даже выдали наган. Правда, машину мне дали старую, я сразу же написал об этом докладную записку.

– Почему же вам дали плохую машину?

– Теперь уже сказать трудно. Машина сломалась у Колхозной площади. Мы ее бросили и отнесли ящик в дом к Ивановскому.

– Вы помните этот ящик?

– Очень хорошо. Он большой, деревянный, сверху обитый тонким железом, по бокам две ручки.

– Больше вы не были у Ивановского?

– Был. В декабре.

– Зачем?

– В машине Дмитрий Максимович оставил чемоданчик с бельем. Я его обнаружил в гараже, на следующий день. Но отнести не мог. Меня срочно направили в Балашиху в ремонтные мастерские чинить разбитые на фронте машины. В декабре я вернулся и пошел к Ивановскому. Я очень удивился, застав его дома. А еще больше удивился, когда увидел в прихожей тот самый ящик. Тогда я понял, что Ивановский просто жулик. Я долго не решался сообщить о нем. Потом опять уехал в Балашиху. Приехал в апреле и решил пойти в Ювелирторг, в их промкомбинат, и сообщить.

Он снял очки, помолчал.

– В промкомбинате я передал заявление заместителю начальника охраны, фамилия у него странная, подождите. – Червяков достал пухлую записную книжку, близоруко поднес ее к глазам. – Ага, вот… Шантрель.

– А почему же вы к нам не пришли?

Червяков опять надел очки и посмотрел на Данилова. За выпуклыми стеклами глаза казались огромными, особенно зрачки.

– К вам я боялся.

– Ага. Так что произошло с вашей машиной?

– Ночью вчера ко мне четверо военных пришли. Да, кстати, тот самый Шантрель запретил мне говорить об этом. Ну, пришли военные…

– Какие?

– Обыкновенные, в гимнастерках, сапогах, с наганами. Допросили меня. Документ показали, что они из охраны промкомбината. Потом сказали, что воспользуются моей машиной, их якобы сломалась. А моя во дворе стояла. Вот и все. Утром машины нет, я и заявил.

– Побудьте здесь.

Данилов вышел в соседнюю комнату. Полесов сидел у самой двери.

– Слышал?

– Слышал.

– Поезжай в промкомбинат.