опустошены почти полностью. В некоторых местах руины достигали двух-трех футов в высоту.
Я попробовала мысленно визуализировать эту картину. Кричала в основном Шеба. Но она ли перебила столько посуды? Что чувствовала миссис Коун, наблюдая, как уничтожают ее имущество? И как реагировал доктор Коун? Пытался ли он успокоить, лекарством или словом, или как-то иначе остановить бесчинщика?
В мои мысли непрошено ворвался мамин голос. «Только не в Роленд-Парке», – часто говорила она, как будто все беды мира сосредоточились в туче, которая наотрез отказывалась нависать над нашим маленьким уголком северного Балтимора. Но вчера в Роленд-Парке разразилась большая гроза и выпали аномальные осадки из разбитого стекла. Я представила, с каким лицом мама воззрилась бы на эту картину: голова чуть откинута назад, глаза расширены, почти невидимые полоски ее бровей взлетели почти до лба. Я вспомнила ту одну разбитую тарелку на нашей кухне в начале лета, и насколько серьезным казалось это преступление.
Я посмотрела на закрытую кухонную дверь и представила, как Иззи приоткрывает ее, самую малость, а затем протискивается внутрь и наступает прямо в груду битого стекла. Очень осторожно, высоко поднимая ноги, я пошла через обломки. Я взяла с пола противень и с его помощью отодвинула в сторону гору хрустящих осколков, загородившую вход. Затем распахнула дверь и подперла ее грудой обломков, чтобы та не захлопывалась.
Я повернулась и вышла из кухни в зал с телевизором, а оттуда в прачечную, где мы с Иззи составила швабры и веники, резиновые сапоги, снегоступы, дождевики, зонты, ролики и велосипедный насос. Я натянула оранжевые резиновые сапоги миссис Коун. Они были мне велики, но перемещаться в них я могла достаточно свободно. Вооружившись ведром, шваброй, веником и совком для мусора, я вернулась на кухню. В дверном проеме со стороны столовой стояла Иззи, изумленно округлив рот.
– Мэри Джейн! Я проснулась, а тебя нет!
– Я здесь.
– ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?!
– Я не знаю. Надеюсь, взрослые нам сами все расскажут, когда проснутся.
Иззи протянула ко мне руки. Я подошла к ней, подхватила под мышки и понесла к кухонному столу. На скамейке кое-где лежали треснувшие и разбитые стаканы, так что я посадила ее на столешницу, которая чудом осталась чистой.
– Все разбито.
– Вижу. Я сейчас уберу.
– Что мы будем есть?
– Хм-м. – Я подошла к холодильнику и заглянула внутрь. Все было в целости и сохранности. – Молоко из коробки? И ломтики плавленого сыра. Пойдет?
– Ага!
Я достала круглую картонку с плавленым сыром «Веселая корова», пакет молока и поставила все на стол рядом с Иззи.
– Ты когда-нибудь пила молоко прямо из коробки? – Близнецы всегда так делали у себя дома. Однажды я попробовала сделать это у нас, на что мама сразу отвесила мне звонкую затрещину. Молоко я, конечно, пролила, и в наказание мне пришлось мыть пол во всей кухне.
– Только если мама будет держать мне коробку. Она сама постоянно так пьет.
Это я уже знала, так как не раз заставала миссис Коун, когда та стояла у холодильника и пила молоко из пакета. А еще я видела, как она сворачивала в трубочки ломтики сыра и окунала в банку с горчицей, стоя перед открытой дверцей холодильника. Я отогнула уголок картонной упаковки и поднесла его к губам Иззи. Она стала жадно пить. Тонкая струйка молока стекала по ее подбородку. Поиск салфетки показался мне безнадежной затеей, поэтому я вытерла ей рот большим пальцем.
– Ты сможешь сама открыть сыр?
– Да. – Иззи вытряхнула из картонки треугольный ломтик. – Нужно потянуть за красную полосочку. – Она сосредоточенно нахмурилась и принялась за работу.
Я добралась до шкафчика под раковиной и достала мешок для мусора и перчатки. Надев перчатки, я принялась по одному подбирать продукты с пола. Все, что не было законсервировано или запечатано, я выбрасывала. Товары в упаковке я внимательно осматривала на предмет возможных разрывов, куда могли проникнуть осколки стекла. Мысль о том, что Иззи возьмет ложку овсянки и нечаянно проглотит микроскопический осколок стекла, вызывала у меня панику. Иззи жевала сыр и болтала со мной, пока я убиралась. Время от времени я возвращалась к столу и поила ее еще молоком.
Казалось, ночь прошла для нее совершенно бесследно, и я подумала: «Если она смогла это преодолеть, то и я тоже смогу».
Собирать разбитую посуду совком оказалось довольно легко. Я выбросила осколки в мешок для мусора. Как ни странно, уцелевшей посуды на полу оказалось больше, чем могло показаться на первый взгляд. Вероятно, тем тарелкам, которые полетели на пол последними, повезло больше всех, и предыдущие слои посуды смягчили их падение.
Я взяла белую кофейную чашку и повертела в руках, проверяя, нет ли на ней трещин.
– Кофейные чашки проявили себя как самые жизнестойкие из всех.
– Что такое «жизнестойкие»? Можно мне еще молока?
Я поставила чашку в раковину к другим целым тарелкам, а затем подошла к Иззи и напоила ее молоком.
– Это значит, что они выстояли и выжили в столкновении с полом.
– Кофейные чашки живые?!
Я засмеялась.
– Нет. Я говорю «выжили» в переносном смысле. Метафорически. Или морфологически? – Я попыталась вспомнить, что нам рассказывали на уроках английского.
– Что это значит?
– Когда я называю чашки «жизнестойкими», может показаться, что я считаю их живыми. Но на самом деле я хочу сказать только то, что из всей брошенной на пол посуды именно чашки разбивались реже всего.
– Как думаешь, почему именно чашки выживали больше?
Это был хороший вопрос. Я вернулась к раковине и взяла уцелевшую чашку. Я сполоснула ее, чтобы в ней точно не осталось осколков стекла, и поставила на стол.
– Не пей из этой чашки, пока мы ее не вымоем нормально. Но давай посмотрим на чашку и попробуем разобраться, почему же так вышло.
Иззи взяла чашку и повертела ее в руках.
– Может, потому что круг труднее разбить?
– Да, уверена, так оно и есть. Ты такая умница! – Я наклонилась и поцеловала ее рыжую макушку.
– Но почему? – спросила Иззи. – Почему круг труднее разбить?
– Хм-м. – Я вспомнила что-то из школьной программы о том, что арка – самая прочная форма. Вот почему все эти древнеримские мосты в форме арок стояли и по сей день, хотя им было две тысячи лет. Но я не могла вспомнить почему. Что-то про силу, про то, что все стороны воздействуют друг на друга и создают связующее натяжение. – Спросим кого-нибудь из взрослых, когда они проснутся.
– Давай. – Иззи приступила к распаковке очередного ломтика сыра, а я вернулась к уборке.
Наконец четыре больших мусорных мешка были наполнены под