Читать интересную книгу Нобелевская премия по сексу - Татьяна Луганцева

— Это не может быть ошибкой?

— Нет, Тося, придется с этим смириться, я в последнее время чувствовала себя выжатым лимоном, да еще легкие застудила.

— Господи, почему? — качала головой Антонина, все еще не смирившаяся с «жестокой реальностью». — Никогда не думала, что ты можешь вот так вот сдать… На шее у тебя я, сын, а теперь кто позаботится о тебе?

— Я справлюсь, и прекрати разводить сырость, еще не хоронишь меня. Да я и на похоронах своих запрещаю плакать. Лежишь в гробу, сейчас зароют в землю, то есть и так тошно, а тут еще убиваются все просто, и умирать не хочется! — выдала Агата под кривую усмешку Антонины:

— Ты неисправима… видимо, совсем тебе тошно, раз так заговорила. Эх, Агата, мужика бы тебе хорошего, и всю бы депрессию как рукой сняло. Может, стоит примириться с Денисом?

— Ладно, позвони Денису, пусть придет, нам надо поговорить. Заранее ему не говори, будет еще нервничать, — давала ценные указания Агата.

— Ты еще о других думаешь! — ахнула Тося.

— Я только о них и думаю, — ответила Агата, — раз уж такое случилось.

— Агата, ты знаешь… я никогда не брошу Виталика, но я очень больна и не могу обещать… что я его вытяну до того возраста…

— Прекрати! — прервала ее Агата и разрыдалась.

Рыдали они вместе, укрывшись на кухне, долго и нудно. А утром Агата собрала в пакетик вещи — от зубной щетки до ночной рубашки — и ушла до того, как проснулся сын, будучи не в силах с ним прощаться, боясь расплакаться. Вообще, в больницу она ложилась первый раз в жизни.

Антонина, с красными и опухшими глазами от слез и бессонной ночи, перекрестила ее напоследок и закрыв дверь, прислонилась к ней лбом. Ей до сих пор не верилось, что всегда деятельная и такая самодостаточная подруга ложится в больницу лечить нервы.

«А у кого нет нервов? У всех нервы!»

Агату поселили в одной палате с двумя женщинами. Одной из них было лет сорок, но выглядела она старше. Сухая, морщинистая кожа с желтоватым оттенком и жуткая худоба. Вторая женщина была моложе Агаты, полной комплекции и с совершенно отрешенным взглядом. Первую женщину звали Клара Степановна, вторую — Регина.

Агата расположилась на своей койке и стала выставлять вещи, принесенные с собой, на тумбочку и на полку, висевшую рядом с ее кроватью. Женщины затравленными взглядами смотрели на то, как Агата расставляет косметику, книги, CD-плеер, пузырьки с различным лаком для ногтей и прочие безделушки.

— Здесь больница, а не косметическая лавка, — сказала ей Клара Степановна, неизвестно для чего, скорее всего, для того, чтобы унять этот оптимистический энтузиазм новенькой.

— А что, я должна лежать страшная? — невозмутимо ответила Агата. — Мне сказали, что личные вещи можно взять. А какие личные вещи может взять женщина с собой? Вот они мои разноцветные, блестящие пузыречки, мои сладенькие помадки и вкусно пахнущие флакончики…

Женщины переглянулись, понимая, что к ним в палату попал «тяжелый случай».

— Она такая, потому что еще не занималась «трудотерапией», — пояснила Регине опытная Клара Степановна.

— А что такое «трудотерапия»? — удивилась Агата, выкладывая карандаши и ручки на полочку рядом с помадой и тенями для век. — Мне сказали, что лечение может затянуться примерно на месяц, — я буду рисовать, читать…

— Музицировать, — перебила ее Регина, — боюсь, что тебе придется лечиться полгода, а то и больше. А «трудотерапия» — это когда приходит старшая сестра отделения и на каждый день дает тебе задание: помыть окна или коридор, а если не повезет, то и туалет. Так что особо-то маникюр не старайся делать…

— Мы же больные люди?! Какая уборка? — искренне возмутилась Агата.

— Мытье унитаза отвлекает от плохих мыслей, — улыбнулась Регина, — а ты что думала, что в санаторий попала?

— И все равно я не согласна! Моя недавняя работа уборщицей плохо закончилась, не хотелось бы повторить печальный опыт.

— У нее нервный срыв, — наконец-то догадались женщины и расслабились.

— Странная трактовка того, что со мной происходит…

— А мы здесь все с этим лежим и слушаемся доктора, потому что если в неврологии не помогут, то следующий шаг — психушка, — пояснила Регина.

— Ну что ты напала на человека? Извини Регину, Агата, ее вчера муж бросил, — пояснила Клара Степановна.

— Как бросил? — не поняла Агата.

— В прямом смысле… Регина уже готовится к выписке и вот… Он испугался.

— Кого? — снова не поняла Агата.

— Жену! Кого? Здесь такие случаи не редкость. Мужчины думают, что жена сошла с ума. Сбегают, бросают. А ты как хотела? У тебя-то кто есть? Что сказал?

— Знаете, мне и здесь повезло, я успела развестись еще до этого момента… Слушайте, но это же подло! Бросать человека, когда он лежит в больнице! Когда ему нужна поддержка! — воскликнула Агата.

— А кто ж говорит, что это хорошо? — хмыкнула Клара Степановна, — ты еще вспомни, что мы должны быть вместе и в радости, и в горе.

— Да… — протянула Агата, — ну, ты, это… сильно не убивайся!

— Ты еще скажи, что мне повезло, что представился шанс проверить его, — сказала Регина.

— Кто знает… кто знает… — продолжила раскладывать вещи Агата.

Агата поняла, что пройдет несколько часов, и она станет здесь своим человеком.

Глава 13

Александр Берсеньев, вышедший на работу после ранения, выглядел уже молодцом, хотя держать спину прямо ему еще было тяжело и лицо оставалось бледным. Народ уже встретил новогодние праздники, отдохнул на зимних каникулах и с трудом входил в обычный рабочий режим. Секретарь Настя Щеглова шефу очень обрадовалась.

— Мы так ждали вас, Александр Романович!

— Да, что-то я задержался на сей раз с выздоровлением, старею, наверное…

— Кофе как всегда? — Настя просто светилась счастьем.

— Двойную дозу, а то я соскучился по твоему изумительному крепкому кофе. В больнице едой и напитками не баловали.

— Да я для вас!.. Сейчас, шеф! Вы наш герой! — И Настя вылетела из кабинета.

Александр улыбнулся и уселся за свой рабочий стол. Конечно, в больнице он вел свои дела, ему приносили документы на подпись, и ноутбук всегда был рядом. Но у Александра накопилось очень много встреч с нужными людьми, так как в больнице он ни с кем не общался напрямую. Поэтому сразу в первый же день выхода у Берсеньева были запланированы три совещания. Его партнеры уже собрались в комнате для переговоров.

Совещание было в самом разгаре, когда его неожиданно вызвала секретарь Настя. Такое случилось в первый раз, все знали, что прерывать переговоры, тем более после такого долгого отсутствия шефа, было нельзя.

Александр извинился и вышел весьма заинтересованный. Настя стояла в приемной и нервно теребила какую-то папку с документами.

— Ради бога извините, шеф! К вам приехал какой-то ребенок и сказал, что будет говорить только с вами. Начальник службы безопасности не может от него добиться ни слова, — сбивчиво рассказала Настя, — вот я и… Извините еще раз, что прервала совещание, просто ребенок совсем маленький и один…

— Хорошо, хорошо, Настя. Где он? — спросил Александр.

— В вашем кабинете, шеф.

Александр рывком открыл дверь своего кабинета и, войдя внутрь, столкнулся с пронзительно-синим взглядом мальчика… Когда Александра ранили, он, теряя сознание, подумал, что эти глаза будут последнее, что он увидит в жизни.

— Здравствуй, дружок, — приблизился к нему Александр с улыбкой и присел на стул рядом.

Ребенок молча кинулся к нему на шею. Начальник службы безопасности, находившийся в кабинете, прокашлялся и указал рукой на присутствовавшего здесь же полного мужчину с потным лицом и в расстегнутой дубленке.

— Вот шофер такси, который привез мальчика, он расскажет, все как было…

— Здрасте… — сглотнул шофер, — еду я, ну и вижу пацан стоит голосует. Я, конечно, думал, что сейчас подойдет кто-нибудь из взрослых, но мальчик сказал, что он один, и попросил отвезти по этому адресу. Я растерялся, хотел отвезти его в милицию, но мальчик сказал, что по этому адресу у него папа работает. Если честно, я не знал, что делать. И уехать с мальчиком было страшно, и высадить ребенка из машины я не мог, поймите меня правильно, а больше я ничего не знаю.

— Хорошо, спасибо, вы можете идти, — сказал Александр, обращаясь к мужчинам, — я знаю этого мальчика, и я сам разберусь с ним. Заплатите шоферу.

Когда мужчины вышли из кабинета, Александр оторвал от себя мальчика и улыбнулся ему.

— Здравствуй, Виталик. Как ты здесь оказался?

— У нас в садике есть дырка в заборе, — деловито сообщил мальчик, опуская взгляд.

— Понятно, значит, мама не знает, что ты ушел из садика? — говорил Александр.

— Мамы нет, — вздохнул Виталик.

— А где она?

— Тося говорит, что она уехала по работе, — снова вздохнул мальчик.