могла, что всё так резко изменится.
И всё же моя совесть была чиста: я дала Денису шанс признаться во всём, но он им не воспользовался.
— Жаль, что вчера не получилось к родителям съездить, — начала издалека. Уставилась в окно, чтобы Давыдов не подумал, будто я делаю ему выговор. Нет, лёгкое сожаление, не больше.
— Я сам не думал, что так долго провожусь с этим «Ниссаном», — спокойно объяснил Денис. — Руки бы оборвать тем, кто в нём проводку мотал.
— Всё так запущенно?
— Не то слово, — хмыкнул парень. — Куча лишней «лапши», перемотанной от души изолентой. Давай сегодня съездим, если хочешь. Правда отец попросил смену в магазине отработать, но после неё — сразу же махнём. Договорились?
Кивнула, про себя подумав, что Давыдов врёт и не краснеет. И как гладко стелет — вот уж не знаю, что там у «Ниссана», а у меня на ушах лапша отменная. На обед явно хватит, ещё и на ужин останется.
Пятикилометровый путь до университета никогда не казался мне таким длинным и долгим, как сегодня.
— После пар дуй в магазин, я тебя там буду ждать, — едва «Лексус» остановился возле центральных ворот, произнёс Денис.
А я… я даже не посмотрела на него. Не смогла. Взяла сумку и вышла навстречу новой жизни. Просто сбежала от него. Я не собиралась ему ничего объяснять: всё равно не поймёт, будет лишь новая ссора, которая принесёт лишь горечь. Так что, выходя из машины, я знала, что сегодня мы с Денисом больше не увидимся. И если мне повезёт — не увидимся ни-ког-да.
«Ушла и не поцеловала» — прилетело сообщение, едва я оказалась в холле университета. Оно не вызвало ничего, кроме улыбки. Если я и поеду куда-то после пар, то явно не в магазин.
Мой план прост, как три копейки: отучиться и рвануть за вещами. Много времени на сборы мне не потребуется. Вот только родителей о своём «триумфальном» возвращении я ещё не предупредила. Впрочем, это не должно было стать проблемой.
От острых и пронырливых взглядов девчонок не ускользнули странности моего поведения.
— Ты сегодня подозрительная какая-то, мать, — прищурившись, выдала Ника, разглядывая меня так, будто впервые видела.
— Не понимаю, о чём ты, — пожала плечами и уткнулась в тетрадь.
— С тобой определённо что-то не так, — вынесла вердикт подруга. Её интуиции можно было только позавидовать. Внешне я была всё той же Кристиной Беляевой, но она словно видела, что творится у меня внутри.
Узнай она, что я переспала с Градовым и решилась бросить Давыдова — не поверила бы. Я словно наяву увидела, как она бы округлила ошеломительно-красивые, подчёркнутые искусной чёрной стрелкой глаза и вытянула губы буквой «о», если бы прямо сейчас я заявила обо всём. Затем она бы удивлённо покачала головой, а потом выдала:
— Ну ты даёшь, Беляева! Уважаю!
Я улыбнулась своим мыслям. Анжелика отреагировала бы спокойнее — от вести о Градове стыдливо покраснела и посетовала о моей глупости, а по поводу Дениса полностью поддержала бы Веронику.
Пусть мы редко виделись с девчонками, но я знала их — по крайней мере, надеялась, что знала.
Может и стоило им сказать о моём расставании — так у меня бы не было обратного пути, но я хотела единолично пережить этот момент своей жизни. Сперва уйду, а потом уже расскажу девчонкам. Только так и никак иначе.
И всё же от намёка я не удержалась.
После третьей и заключительной на сегодня пары я подождала девочек, что было мне совершенно не свойственно, и вместе с ними пошла на улицу. Каким мог бы быть день расставания? Серый, дождливый, тоскливый; с заунывно воющим ветром и промозглой сыростью. Такой, чтобы можно было полностью прочувствовать всю боль принятого решения.
Но ожидания расходились с действительностью. Вторник выдался тёплым, практически летним. Приятный ветерок шуршал среди ярко-зелёной листы деревьев. Поднимешь голову к небу, уставившись в его лазурную синеву — и тут же зажмуришься от яркого солнца.
— А пойдёмте сегодня вечером гулять? — ошарашила я девчонок.
— Та-а-а-к, — поиграв бровями, протянула Ника. — Наша птичка решила выпорхнуть из золотой клетки?
— Так что, пойдём? — повторила я.
— Пойдём. На набережную, — кивнула Анжелика. — Я после шести свободна.
— В семь у «Пассажа», — ехидно выдала Ника. — Только попробуй не придти, Беляева! Ты меня очень обидишь!
— Приду, — улыбнулась ей. — Ладно, девчонки, я побежала. До вечера.
Распрощавшись с подругами, полетела, сжимая в руке телефон с десятком сообщений и пропущенных звонков от Дениса. Может, я вела себя совершенно по-детски и Давыдов был прав, когда называл меня ребёнком, но… именно в этом я видела своё спасение.
Заходя в квартиру, которая вот-вот станет мне чужой, я не думала ни о Градове, ни о том, как буду жить дальше. В голове кроме волнующего предвкушения — ничего. Так странно… ещё ночью и утром я сомневалась и боялась принять это решение, а сейчас радуюсь так, будто в меня вселился другой человек.
Ураганом пролетая по комнатам, сметала вещи во вместительные спортивные сумки. Вещей у меня не так много, проблема лишь с объемными зимними пуховиками, но было бы желание…
За мной приехала мама. Она не задала ни одного вопроса, когда я позвонила ей после первой пары и попросила приехать. Срочно. Может, моя уверенность в голосе сказали ей больше, чем одна фраза:
— Я ухожу от Дениса. Помоги мне забрать вещи, пожалуйста.
Вторая странность за сегодня — я столько времени мучила себя мыслями о том, что буду обузой для родителей. Я добивала себя, думая, что, вернувшись к ним, опозорю себя, покажу свою слабость. А сегодня я совершенно спокойно сказала маме о своём решении — даже не заревела. Впрочем, о слезах и речи не шло. Обуявшие меня эмоции пока исключали возможность проявления слабости.
Я встретила маму у подъезда — невысокая и хрупкая, с охапкой пакетов в руках, она ни в коем разе не смотрелась комично. Скорее наоборот — воинственно. Её светло-пшеничное каре чуть растрепалось на ветру, а на тонких, со следом вишнёвой помады, губах сияла мягкая улыбка.
— Ну что ты, дурочка моя, — ласково произнесла мама, когда я молча бросилась в её объятия. — Всё хорошо. Идём исправлять ошибки твоей бурной юности.
— Ма, я так вас с папой люблю, — вздохнула.
Как же мне повезло с родителями… несмотря на то, что я редко радовала их своим присутствием, мы всё равно оставались близки. Как мне в голову-то могла придти ересь о том, что они будут не рады моему возвращению?
Вдвоём мы быстро перенесли сумки