16
Городская больница Сент-Луиса стояла, как кирпичный гигант в зоне боев. Пройди несколько кварталов отсюда — и увидишь свежие мюзиклы прямо с Бродвея. Но здесь мы были как на обратной стороне Луны. Если на Луне есть трущобы.
Местность декорировали выбитые стекла, как неровные зубы.
Больница, как и многие другие в городе, была убыточной, и потому ее закрыли. Но морг остался открытым, потому что помещение для вампиров переносить было бы слишком дорого.
Оно было построено в начале девятисотых годов, когда еще думали, что можно найти лекарство от вампиризма. Запри вампира в хранилище, подожди, пока он восстанет, и попробуй его «вылечить». Из вампиров многие сотрудничали, поскольку хотели вылечиться. Пионером исследований был доктор Генри Муллиган. Проект свернули, когда один из пациентов отъел у доктора лицо.
Всего лишь за попытку помочь бедненькому непонятому вампиру.
Но и сейчас хранилище использовали почти для всех жертв вампиров. В основном из предосторожности, поскольку в наши дни, когда поднимается новый вамп, его поджидает вампир-консультант, чья задача — ввести новичка в круг цивилизованных вампиров.
Про вампира-консультанта я и забыла. Это была пилотная программа, и действовала она всего месяц. Сможет Старейший вампир взять под контроль анималистического вампира, или для этого нужен Мастер? Я не знала. Просто не имела понятия.
Дольф уже держал пистолет наготове. Без серебряных пуль — это все же лучше, чем просто плюнуть в монстра, но не намного эффективнее. Зебровски держал ружье так, будто умел с ним обращаться. За моей спиной шли еще четверо полицейских в форме. Все с пистолетами, каждый готов стрелять в нежить наповал. Так чего же я психовала? Да того, что ни у кого, кроме меня, не было этих проклятых серебряных пуль.
Двойная стеклянная дверь разъехалась автоматически. При этом на нее смотрели семь стволов. Мне пришлось напрячь пальцы, чтобы не выстрелить в эту дурацкую дверь.
Один из полицейских подавил смешок. Нервничаем? Мы, крутые ребята?
— Вот что, — сказал Дольф. — Там есть гражданские. Не застрелите никого случайно.
Один из полицейских был блондином, его напарник был негром и был куда старше. Второй паре было за двадцать. Один тощий и высокий, с выступающим кадыком, другой — коротышка с бледной кожей и глазами, почти остекленевшими от страха.
У каждого из них была крестообразная булавка на галстуке. Стандартно для полиции Сент-Луиса. Кресты должны помочь: может быть, даже сохранить жизнь своим владельцам.
У меня не было времени сменить цепочку на распятии. И был у меня только браслет, на котором болтались крестики. И еще была у меня цепочка на лодыжке — не для ансамбля с браслетом, а на случай, если сегодня стрясется что-то необычное, мне хотелось иметь резерв.
Если бросать монету, без чего мне проще обойтись — без ствола или без креста, то я предпочту сохранить и то, и другое.
— Есть у тебя соображения, как нам работать, Анита? — спросил Дольф.
Давно прошли те времена, когда полицию вообще на такой случай не вызвали бы. В добрые старые дни вампирами занималась горстка экспертов-профессионалов. Когда можно было просто засадить вампиру кол в сердце, и дело было сделано. Я была одна из немногих, гордых, храбрых. Истребительница.
— Можем стать в круг стволами наружу. Меньше шансов, что он набросится на нас внезапно.
— А мы не услышим его приближения? — спросил блондин.
— Нежить движется бесшумно, — сказала я.
У него глаза расширились.
— Шучу, офицер, — сказала я.
— Ну… — тихо произнес он. И явно был задет. Что ж, его можно понять.
— Извини, — сказала я.
Дольф посмотрел на меня мрачным взглядом.
— Я же извинилась.
— Не дразни новичка, — сказал Зебровски. — Спорить могу, что это его первый вампир.
Чернокожий коп издал звук, средний между смешком и фырканьем.
— Для ясности: это его первый день.
— Господи, — сказала я. — Он что, не может подождать в машине?
— Я выдержу, — сказал он.
— Не в этом дело, — ответила я. — Но ведь есть же, наверное, правила техники безопасности, запрещающие в первый день работу с вампирами?
— Справлюсь, — сказал он.
Я только покачала головой. Мать твою, первый день. Ему бы стоять сегодня на перекрестке и регулировать движение, а не играть в кошки-мышки с ходячим мертвецом.
— Я пойду впереди, — сказал Дольф. — Анита, ты справа от меня. Вы двое, — он показал на чернокожего и блондина, — позади мисс Блейк. Зебровски, прикроешь с тыла.
— Ну, спасибо, сержант, — буркнул Зебровски.
Хотелось бы мне так это оставить, но нельзя было.
— У меня единственной серебряные пули. Впереди должна пойти я.
— Ты штатская, Анита.
— Я уже много лет не штатская, и ты это знаешь.
Он долгую секунду смотрел на меня, потом кивнул:
— Ладно, давай вперед. Но если тебя убьют, мне начальство голову оторвет.
— Постараюсь не забывать, — улыбнулась я.
Я встала впереди. Они выстроились за мной кругом. Зебровски показал мне большой палец — все путем. Я не могла не улыбнуться. Дольф едва заметно кивнул. Пора было входить. Скрадывать монстра.
17
Стены были окрашены в два оттенка зеленого. Темный цвет хаки внизу и рвотно-зеленый сверху. Учрежденческая зелень, очаровательная, как зубная боль. По стенам шли толстые паропроводы выше моей головы. Они тоже были покрашены в зеленый и сужали коридор до узкого прохода.
Электрические кабели бежали серебряными струнами рядом с паропроводами. Трудно подвести электричество в здание, если дом строился без всякого расчета на это.
Краска местами вспучивалась на стенах — новую краску клали, не потрудившись соскрести старую. Если вкопаться в стену, пойдут слои разного цвета, как на археологических раскопках. У каждого цвета своя история и своя болезненная память.
Мы были будто в брюхе огромного корабля, только вместо рева машин слышалась почти полная тишина. Есть такие места, где тишина висит тяжелыми осадками. Одно из них — городская больница Сент-Луиса.
Будь я суеверной, каковой я не являюсь, я бы сказала, что эта больница — идеальное место для привидений. Привидения бывают разных видов. Обычно это духи умерших, оставшиеся на земле, хотя им полагалось бы попасть на Небеса или в Ад. Теологи уже столетиями спорят, что должно означать существование привидений для Бога и церкви. Я не думаю, что это волнует Бога, но церкви явно небезразлично.
Здесь умерло достаточно людей, чтобы было не продохнуть от привидений, но я лично ни одного не видела. Пока привидение не обнимет меня холодными руками, я вряд ли в него поверю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});