была мама девочки, ухоженная крашенная блондинка, которая выглядела очень хорошо для своего возраста. Как мне шепнула бабушка, ей уже было за сорок, но деньги в наше время творят чудеса: несколько косметических подтяжек, частое посещение салонов красоты, и ты немного пару годиков смело скинула.
— Не хочу, — ответила девочка и убежала к коту, который спал на кресле.
— Ну, не завидую я ему, — засмеялась тётя Оксана, — Сейчас она его замучает. Наша кошка уже не знает, куда от Маши прятаться.
— А какая у вас порода? — решила я немного поддержать разговор.
— Сиамская, Матильда зовут, но Машенька зовет её Матрена, и мы тоже уже с мужем привыкли, также её называем, — взяла она ещё один ножик и принялась резать зелень.
— Наши девчонки молодцы, уже салаты во всю режут, — увидела я бабу Настю, переодетую в нарядное платье.
— Да ты тоже, баб Насть, время зря не теряла, — кивнула тётя Оксана на её наряд.
— Еле уговорила это надеть, — села бабушка на диван, — Хотела чёрное, как на поминки, а это веселенькое, самое что ни на есть праздничное.
— Аглая, Оксана, мне правда хорошо?
— Ты, Насть, такое чувство, будто сватов ждешь, — подколола её бабуля.
— Очень красивое платье, — улыбнулась я.
Тётя Оксана не успела ничего сказать: ей позвонили на телефон, и она, извинившись, вышла.
— Первая партия, принимайте, — появился в дверях дядя Глеб с большим салатником, от которого вкусно пахло дымком. Шашлычок.
— Быстро вы, однако, — пришла с кухни тётя Света, — А Игорь где?
— Он с Кириллом. Так, я побежал, у меня вторая на подходе.
У меня немного трусились руки, не понятно почему, но я очень сильно волновалась.
Дорезав салат, мы с тётей Светой поставили на середину зала стол, и начали его накрывать.
— Как барыни сидим, а за нас всё делают, — смеялась баба Настя, которая сидела с бабушкой и Машей на диване.
— Они молодые, шустрые.
Порезав хлеб, я аккуратно выложила его в плетенную корзиночку и поставила на самый краешек стола.
— Ого, пока я разговаривала, вы уже всё накрыли, — вернулась тетя Оксана, присаживаясь на стул.
Закончив, стали ждать дядю Глеба, маленького Игоря, Кирилла и моего дедушку.
— Света, у нас небольшое ЧП, — услышали мы радостный голос дяди и плачь мальчика.
— Что случилось? — поднялась женщина.
— Споткнулся на пороге, ну ладно, не плачь, — потрепал он мальчика по волосам, — До свадьбы заживёт.
— Баб Насть, у вас перекись есть?
— В комнате моей Светочка посмотри.
— А, забыл сказать. Кирилл в баню пошёл, чтобы свеженьким за стол сесть, вещи ему отнесите на сменку переодеться.
— Аглая, хорошая моя, дойди до комнаты Кирюши, там уже приготовленные вещи лежат, и отнеси ему, — просто сказала баба Настя, даже не дав мне ничего произнести.
Опять я? Ну почему именно я должна нести? Дом полон народа, но нет же, всё, что касается Кирилла, — везде должна быть Аглая, как специально всё делают! Такое чувство, что каждый момент продуман, каждое действие.
Мне ничего не оставалось делать, как встать и пойти. Комната у парня была обычная, такая же, как и моя. В деревне, наверное, всё типичное у всех: большое окно, вид из которого выходил прямо на наш дом, всё как на ладони видно. Кровать, большой шкаф, тумбочка и стол, где лежали разные мелочи парня. Заметив на стуле стопку вещей, мой взгляд зацепился за флакончик духов. Протянув руку, я поднесла их к лицу. М-м, тот же запах, просто обалденный.
Поставив на место, я взяла со стула сменные вещи и вышла из комнаты.
Теперь их ещё нужно отнести, надеюсь, пока он моется, я быстро положу вещи в предбаннике и быстренько уйду.
Аккуратно обойдя все грядки, я подошла к концу огорода. Всё отдам и обратно вернусь. Поднявшись на крыльцо, дернула на себя ручку двери. Ха, аж двадцать раз она была закрыта изнутри, ещё лучше.
Что же делать, может, вещи тут положить и уйти? Нет, это некрасиво. Но тут за дверью послышались шаги. Я только отдам и всё, — говорила про себя.
— Кирилл, — прочистила горло, — Тут твоя бабушка тебе вещи передала переодеться, я их оставлю на крыльце, возьмёшь.
— Подожди, — было мне ответом, и, щелкнув замком, мне открыли.
Увидев парня, который стоял в одном полотенце, я сразу отвернулась. Такое чувство, что мой сон становится явью.
— Да поворачивайся, не бойся, — услышала смех, — Или от красоты моего тела дар речи потеряла?
— Было бы там, от чего терять, — пересилив себя, я наконец повернулась к нему лицом.
Парень в наглой усмешке положил вещи на лавку, вытирая капельки воды со своих волос, которые катились по его груди, животу, и убегали дальше за ткань полотенца.
Сглотнув, я зашла внутрь и присела. Кирилл, налив в два стакана на вид берёзовый сок, один протянул мне и сел напротив.
— Вкусно, — попробовала я.
— Ага, и жажду хорошо утоляет, — произнёс он, облокотившись на бревна.
— Э, одеться не хочешь?
— Ты хочешь, чтобы я прямо при тебе стал одеваться? Тогда придётся полотенце снимать, а под ним у меня ничего нет, — гад, подколол в десяточку.
— Пошляк, — грубо ответила.
— Ничего себе! Сама сказала переодеваться, а я ещё и пошляк, — встал он и налил себе ещё, — Тебе подлить?
— Нет, у меня есть, — показала свой стакан.
— А насчёт пошляка я бы поспорил, — подошёл он ко мне ближе и сел рядом со мной. Места, что ли, больше нет? — Не я к тебе пришел, а ты ко мне.
— Вообще-то вещи нужно было брать с собой, когда идешь в баню. Меня бы не просили отнести, — отодвинулась я немного.
Проведя рукой по мокрым волосам, Кирилл посмотрел на меня, и произнёс:
— А может, я специально их не взял? — выгнул вопросительно бровь, — Хотел, чтобы ты мне принесла.
— Я тебе не служанка, которая всё приносит.
— С чувством юмора, Аглая, у тебя не очень, но ничего, привыкнешь к моим шуткам, у нас два месяца впереди, — произнёс парень с веселыми нотками в голосе.
— Очень смешно, и где я так нагрешила? — сложила руки в театральном жесте и услышала рядом его смех.
— Ты, конечно, смешная, — он смотрел на меня, — И очень красивая. Твои волосы мягкие, как шёлк, глаза, от которых можно сойти с ума…
— Хорошо заливаешь, — поднялась я, — Но смею напомнить: не действуют на меня такие дешёвые комплименты, про такое Виолетте басни пой.
— Уже ревнуешь, — Кирилл, тоже встал, поправляя полотенце на своих бёдрах.
Я застыла, как зачарованная. Всё, вещи принесла, пора и честь знать.
— Про ревность бред пропустим, всё, я пошла.
Взялась за ручку двери, но на