Читать интересную книгу Контракт - Светлана Храмова

Митя пожимал руки друзей-соперников, пробиваясь сквозь толпу к двери, обнимался с добрыми знакомыми, благодарил за приветствия, наконец, путь к выходу из концертного зала уже более или менее зрим.

— Спасибо, Илона, ты меня просто спасла. — Счастливый Митя почти бегом устремился к двери, словно боясь, что путь снова преградит толпа, каждому нужно ответить на поклон, поблагодарить, обнять-расцеловать. За стеклянной дверью он уже видел машину Майкла, невозмутимый водитель старательно тер царапину на бампере:

— Что за люди! Снова кто-то прошел так близко, что следы от кейса отпечатались, возмутительно.

— Здравствуй, Майкл! — закричала Илона, обрадовавшись ему как другу. — Митя играл бесподобно! Вези его бережно, если будешь осторожен — победа нам обеспечена!

Митя рванул заднюю дверцу, забился в дальний угол, будто мечтал стать невидимкой, спрятаться или тоже превратиться в еле заметную точечку в горах. Совсем немного — и он окажется в своем горном логове, где он всесилен, могуч, значителен. Больше и мечтать не о чем.

— Я позвоню тебе потом, позже! Ты здорово играл, держи состояние, впереди целый тур! Не выключай телефон, а выключишь — я не обижусь, пойму правильно, не волнуйся, feel free![8] — Илона не удержалась от вздоха облегчения: всего один тур, последний, всего один! Неужели все получится?

Машина резко тронулась с места, Митя даже губу прикусил, поморщился. Последние слова ему не понравились. Допустим, нервничала и говорила, просто чтобы что-то сказать. Но что она в виду-то имела с этим «фил фри»? Шутка такая, любезность по-европейски? Или она предлагает мне позабыть о ней напрочь? Он читал у Фрейда когда-то, что люди в своих нечаянных оговорках, описках не ошибаются, как сами полагают, а выдают истинные намерения. Невольно. И никогда нельзя на чистую воду вывести, только умозрительно, только заподозрить. На уровне ощущений. «Фил фри», Митя, «фил фри»… Но у Фрейда упрощений тоже с лихвой. Взять хотя бы это «забытое письмо», мол, забыл отправить три раза подряд, значит, и не хочешь отправлять вовсе. Преувеличение. Важную бумагу потерял — значит, она неважна стала? Нет, любимая. Так просто я тебя не отпущу. Всему свое время. Сейчас важен третий тур. Интересно, сколько корейцев в финал пройдет? Ох, даже если все сразу — какая разница? Третий тур. Концерт с оркестром. Это не кот чихнул. Не кот чихнул, Илонино выражение, как привязалось-то.

Глаза у него слипались, едва поднявшись в номер, он рухнул в постель и проспал до самого ужина, к обеду его не добудились.

Илона вприпрыжку преодолевала ступеньки, спеша в гримерку, Митиных поклонников и журналистов успокаивать. В комнате народу стало поменьше, зато повсюду цветы, записки на столике. Фотокоры тут же принялись ее на фоне цветов фоткать. Илона улыбнулась, минуты две держала улыбку, потом в лице приветливость, а текст выдала общий для всех:

— Митя Вележев — пианист незаурядный, я признательна вам за проявленное сочувствие. Как рядовой участник состязаний, он предпочитает пока не нарушать обет молчания, но я подчеркиваю: молодой пианист благодарен своим учителям и родителям за все, что они сделали для него. Он уверен, что жюри этого конкурса в высшей степени компетентно. Вележев приветствует своих друзей и соперников, надеется пройти в финал, но сейчас он предпочитает интервью не давать. Даже не потому, что конкурс не закончен и мы еще не знаем результатов голосования, даже не из-за сложностей подготовки к третьему туру. Сегодняшние волнения отняли много сил, ему нужен отдых.

Толпа людей, лица Илона разглядеть не в состоянии, вспышки фотокамер и переносной свет телевизионщиков ослепили ее окончательно, перед глазами темные круги парят, но спасительно нарисовался движущийся к ней Питер, он успокаивал журналистов, затем встал рядом с нею и твердым голосом пояснил: «У меня важный разговор с госпожой Вельской, я очень прошу оставить нас. Как известно, я представляю крупную фирму, мы ведем деловые переговоры, сообщения для прессы нам делать рано. Спасибо, господа».

Они тут же остались одни, журналисты прилипают и отлипают быстро, скорость в обоих случаях почти одинакова, вполне логично, кстати. Их присутствие — признак успеха, но интерес вызывает то, что станет убойным материалом, а не тупое стояние в гримерке ушедшего пианиста, он еще и финалистом не объявлен. Питер, миг назад глядевший на Илону сияющими глазами, сменил прищур на заговорщический:

— Скажи, ты любопытная женщина?

— Конечно. Если тебе когда-нибудь скажут, что есть нелюбопытные, — не верь. Врут.

— Тогда угадай…

— Питер, я настолько любопытная-прелюбопытная, что терпежу у меня никакого. Что?

— О'кей, дорогая. Наша мощная и властительная компания, не совершающая необдуманных шагов уже много лет, приняла скоропалительное и преждевременное решение, нарушая сложившиеся правила и каноны. Со всей ответственностью заявляю: работать над контрактом мы начинаем уже сегодня. Я убежден в стабильности игры и волевых качествах Дмитрия Вележева, харизма у него мощная, это я прочувствовал. В конкурсе он, судя по всему, победит, так что лучше раньше, чем кто-то другой подоспеет. Принц Гамлет медлит, а Питер Уэйль постоянно торопится…

— «…и чувствовать спешит», — протянула Илона, завершая фразу.

— А это что еще? Снова Грибоедов?

— Нет. Князь Петр Вяземский, но Александр Сергеич Пушкин, наше все, о нем ты непременно слышал и не раз, поставил его строку эпиграфом к первой главе «Евгения Онегина», это знаменитый роман в стихах. Я даже думаю, ты читал его. В переводах. Или хоть что-то из Пушкина читал, уверена.

— А как же, читал. «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…» — это ведь он?

— Да, несомненно.

— Вот видишь. Будешь удивлена: эти строки я постоянно повторяю сейчас про себя. И помню то мгновенье, когда передо мной явилась ты — в темном зале, нежданно-негаданно. И я не устаю благодарить провидение за тот миг, — выспренно завершил он, но прозвучало просто и естественно. «Объяснения этому нет, — подумала Илона, — но такие фразы в его устах могут звучать естественно. Мастер слова или соблазнитель-профессионал? Или фокус в другом языке? Наверное, языковая проблема в том и состоит, что многие проблемы отменяются. Сказанное воспринимается иначе. Странно». Она помолчала. Не в растерянности, нет. Ей нравился Питер, и она уже созналась себе в этом однажды. Созналась — и решила не развивать, не вдумываться, отложить «на завтра». Что с этим делать, она понятия не имела. Обрела спокойствие, встретив его — и потеряла спокойствие, встретив его. Как это сочетается? В одном смысле обрела, а в другом — потеряла. Спокойствие в чистом виде, наверное, только на миг и бывает. Миг запоминается.

— Илона, мы можем уже сейчас приступить к проекту контракта. Есть несколько образцов, все приемлемы — но рассмотрим, обсудим, остановимся на варианте, который покажется наиболее подходящим.

— У меня нет ни малейшего опыта в этом деле, ты прекрасно знаешь. Все мои знания — твои уроки, плохо или хорошо усвоенные. Составление контракта станет следующим уроком. Будем считать, зачетом.

— Скорее, экзаменом. И для меня, и для тебя. Для нас обоих. Я готов его сдать. А ты?

— Готова стать экзаменатором. Сам экзамен для меня пока слишком сложен. Пройденный материал должен утрамбоваться, а я в процессе усвоения. Масса новых впечатлений.

— Я мечтаю об одном, — начал он, но запнулся. Они шутят, легко и непринужденно, а он собирается говорить о серьезных для него вещах.

— Я мечтаю о том же. И предлагаю беседу продолжить в…

— Гостиничном лобби?

— …думаю, логичней — подняться к тебе в номер. Примеры контрактов, процентные соотношения, схемы расчетов — важные бумаги могут быть потеряны, если с места на место переносить.

— Многое в лэптопе, но ты права, кое-что в папках, папки надписаны.

— А если переговоры пройдут успешно — шампанское в номер, так?

— У меня припасена бутылка отличного брюта, коллекционного. Нет возражений?

— Это как раз то, что нужно. Обожаю коллекционный брют! — Илона рассмеялась, Питер в очередной раз подивился тому, как изящно она умеет разрядить напряжение, если захочет. Да, если захочет — умеет. Удивительная женщина!

По дороге в гостиницу они болтали непринужденно, посторонний наблюдатель мог бы заключить, что это вежливая беседа двух малознакомых людей, радующихся возможности прогуляться на свежем воздухе после длительного заточения в концертном зале. Они поддерживают разговор, в холле разойдутся по своим номерам, ну, возможно, задержатся в баре с чашечкой кофе, но потом разойдутся.

Дверь комнаты Питера закрылась, и они накинулись друг на друга так жадно, жарко, даже странно, почему в лифте держали тон светской беседы, почему по коридору шли, вышучивая конкурсные интриги. Полное взаимопонимание, обостренное чувство ситуации — или совпадение темпераментов? Судя по всему — второе. Они совпали. Отыскали друг друга шпионским образом, как два агента опознают друг друга по половинкам одной и той же статуэтки, одного и того же ключика.