Кроули добавил любопытную морализаторскую апологию для этого предполагаемого психологического убийства; он заявлял, что рассматриваемая женщина «не была человеком, оболочкой Звезды, но продвинутым планетарным демоном, чьи безрассудные амбиции привели к захвату тела, лишив его способности управлять собой». Если, разумеется, «продвинутым планетарным демоном» была Джоан Хейес, то достаточно просто понять, почему любовь и восхищение Нойберга к своему учителю обратились в ненависть. Если предположения верны, не будет ничего удивительного в том факте, что восемнадцать месяцев спустя после смерти Джоан Нойберг порвал с Кроули; психологические раны, от которых он часто страдал, назревали незримо в течение месяцев или даже лет, прежде чем, наконец, прорваться.
В Стейнинге Нойберг основал небольшое частное издательство, Vine Press, чьи книги, в большинстве случаев собственная поэзия Нойберга, характеризовались использованием любопытного типографского шрифта. Он обладал необычно широкой буквой W и связанным двойным OO. В финансовом отношении издательство не было удачным предприятием — поэзией Нойберга восхищались некоторые критики, Кэтрин Мэнсфилд, например, но его стихи никогда не привлекали больше нескольких десятков читателей.
И все‑таки в ноябре 1921 года Нойберг женился на Кэйтлин Годдард, свой старой любовнице еще с довоенных дней. Можно сделать вывод, что этот брак стал признаком психологического восстановления от последствий взаимоотношений с Кроули, и что чарующий соблазн магии потерял свою привлекательность для Нойберга, но это было не так. Он женился на Кэйтлин только потому, что она хотела иметь ребенка, но не была готова решиться на его рождение вне брачных уз. Духовно и психологически ему недоставало жизненной силы. Хэйтер Престон, знавший Нойберга достаточно хорошо, так описывал его состояние в то время: «Виктор в Стейнинге был мертвецом; он отказался от магии и провел всю оставшуюся жизнь, чувствуя, что делает не то, что ему было предназначено». В марте 1924 года жена Нойберга родила сына; три месяца спустя она ушла к любовнику. Нойберг, разделяющий условно «прогрессивные взгляды» для своего времени, не только не возражал, но и пошел еще дальше, провожая парочку, отправлявшуюся на отдых на выходные.
Тень Кроули время от времени осеняла путь Нойберга черным крылом. В 1926 году, например, он страшно обрадовался, когда некоторые его стихотворения были приняты для публикации в «Argosy»; но они так никогда и не увидели свет, поскольку управляющий директор фирмы информировал редактора, что Нойберг значился в черном списке, как компаньон Кроули. Нойбергу больше подфартило с «Bookmans Journal», где в том же году появилась «Зеленая Леди», баллада, которой, согласно некоторым критикам, мог бы гордиться сам Драйден:
О, прогуляйся со мной,Под кружащимися белыми облаками,Синева небес бледна и зяблики поют:Солнце припекает,Время для божественногоРождения года из сердца Весны.
(Oh come with me strollingThe white clouds are rolling,The skys blue is pale and the chaffinches sing:The sun is full shining,Its time for diviningThe Birth of the year from the heart of the Spring).
Это стихотворение привлекло внимание К.Р. Кэммелла, шотландского поэта, критика и студента, изучающего оккультизм — позже он стал, вместе со Льюисом Спенсом, со‑редактором оккультного журнала «Atalntis Quarterly» — и он завязал продолжительную переписку с Нойбергом, хотя лично они не встречались вплоть до 1930 года. Однако только в 1933 году, когда Кэммелл прочитал «Равноденствие» Кроули в Эдинбургской библиотеке, он обнаружил, что Кроули и Нойберг были знакомы. Это говорит нам о глубине психологической раны, нанесенной Нойбергу Кроули и его магией, ведь, пребывая в дружеских отношениях со знакомым поэтом в течение семи лет, он ни словом не обмолвился о том, что когда‑либо слышал об Алистере Кроули. Кэммелл, тем не менее, не побоялся поднять эту тему в беседе со своим другом:
Как только я обнаружил (писал Кэммелл) связь Виктора с Кроули, я энергично принялся расспрашивать его об этом. Он открыто признал дружбу, магические эксперименты. «Работала ли на самом деле эта магия», — спросил я его. «Даже слишком хорошо», — ответил он. Он поклялся, что никогда больше не встретится с А (листером) К (роули); но будет говорить о нем. Он соглашался с тем, что Кроули был великим поэтом — «величайшим для своего времени» — услышать подобное от такого поэта как Нойберг, одного из немногих «бессмертных» нашего времени, которым, как я был убежден, он являлся, было откровением, учитывая его отстранение и озлобление против Кроули.[76]
В течение многих лет, проведенных в Стейнинге, главным местом отдыха Нойберга было «Убежище», принадлежавшее Вере Прэгнелл, ученице Эдварда Карпентера, своего рода открытая колония для анархистов, богемы и любого, кто хотел жить на земле и выращивать овощи. Здесь произошел любопытный инцидент, который, наверное, может пролить некоторый свет на психологическое воздействие, оказываемое Кроули на Нойберга за долгие годы их компаньонства. Он случился во время беседы Нойберга и Веры Прэгнелл, когда они обсуждали, насколько некоторые люди имеют внешнее сходство с животными. Вера Прэгнелл сослалась на одного знакомого, выглядевшего как лошадь, а Нойберг сказал ей, что она сама была кругленькой и привлекательной «как медведь, скрещенный с голубем». Неожиданно беседа приобрела более зловещий оборот; о том, что случилось, рассказывается на странице из дневника Веры Прэгнелл:
«А ты — ты ужасное козлоподобное», — начала я, и вдруг заметила, что он сделался крайне напряженным и его и без того землистый цвет лица приобрел вовсе мертвецки бледный оттенок.
«Дорогой Вики, — сказала я, обвивая его руками. — Я люблю козлов, неужели ты их не любишь?»
«Нет, нет — на самом деле нет».
«Но почему ты так расстроился?»
Он присел и спрятал лицо в ладонях. После долгого молчания он пробормотал: «Я был таким. Козел был моим проклятием».
Спустя несколько минут он снова стал дурачиться и шутить. «Забудь об этом». Но это было странно; любой человек просто не смог бы забыть этого.[77]
Другими словами, Кроули некогда разбудил в Нойберге похотливую, чувственную часть его личности, злую и неблагоприятную сторону бога Пана.[78]
Наряду с визитами в «Убежище», Нойберг периодически испытывал удовольствие от неожиданных визитов тех, кто считался либо старыми друзьями, либо почитателями его поэзии, желавшими встретиться. Среди последних были Толлулах Бэнкхэд, Гертруда Стайн и Лорд Альфред Дуглас, перед носом которого захлопнула дверь жена Нойберга. Старым другом, навещавшим его довольно часто, был Филлип Хеселтайн — композитор Питер Уорлок — чья антология застольных песен, «Счастливые часов не наблюдают», якобы составленная «Рабом Нууласом» («Saloon Bar» наоборот), была издана Vine Press Нойберга. Довольно интересно, что Хеселтайн сам практиковал ритуальную магию[79] — возможно, это стало причиной для изменения им своего настоящего имени на Уорлока в качестве музыкального псевдонима — поэтому становится ясным, что отвращение Нойберга к оккультизму было ограничено его кроулианской версией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});