В результате старший ребенок может почувствовать себя обделенным не только имуществом, но и любовью. Остроту лишений следует сгладить выражениями любви и признаниями достоинств.
Слова сострадания: чтобы ревность не разрушила
Нередко малыши, переживая ревность, не церемонятся. Они живо интересуются, умирают ли младенцы, предлагают отправить «этого» назад в больницу, а то и прямо в мусорный ящик. А более предприимчивые начинают военные операции против захватчика, принимаясь его изводить. Они могут «обнять» младенца мертвой хваткой – по-удавьи, используют любую возможность толкнуть, ущипнуть и дернуть. В экстремальных случаях ревнивец может причинить младенцу непоправимый вред.
Разумеется, родители не заинтересованы, чтобы старший ребенок расправился с братом или сестрой. Выходки садистского толка следует немедленно прекратить, они причиняют вред и жертве, и агрессору. Обоим детям нужны ваши внимание и поддержка. К счастью, обеспечивая безопасность младшего ребенка, не обязательно возмущать душевный покой старшего.
Старший ребенок дергает и тормошит брата-младенца? Вы застали его за этим занятием? Следует немедленно остановить обидчика и изложить ему его мотивы:
...
«Ты не любишь маленького».
«Ты на него рассержен».
«А ну, покажи мне, как ты на него зол. Я хочу это увидеть».
Ребенку следует вручить большу куклу или лист бумаги с фломастерами. Пусть наказывает куклу или рисует злые каракули. Вы не диктуете ребенку, что ему делать. Ваша задача – нейтральное наблюдение и выражение симпатического ответа. Вас не шокирует детская свирепость. Чувства честны и имеют право на существование, чувствам позволительно быть какими угодно, а атака на куклу никому не может причинить вреда. Лучше излить накопившийся гнев символически – на неодушевленный предмет, чем обратить его против младенца или против самого себя, что проявляется в разрушающих здоровье реакциях. Ваш комментарий должен быть следующим:
...
«Вот теперь ты мне показал свою обиду!»
«Мама теперь знает!»
«Когда бы тебя ни захватывал гнев, приди ко мне и все расскажи».
Такой метод эффективнее притупляет муки ревности, чем любые наказания, оскорбления или призывы к порядку. А вот другой «метод», изложенный ниже, никому пользы не принесет.
...
«Когда мать увидела, что ее четырехлетний сын Уолтер тащит за собой своего младенца брата, держа его за ножки, она взорвалась: «Да что с тобой происходит? Ты хочешь его убить? Хочешь убить своего брата? Ты что, не понимаешь, что можешь покалечить его на всю жизнь? Сколько раз я тебе запрещала доставать брата из кроватки? Не трогай его, не смей к нему прикасаться. Руки прочь!»
Такая реакция может только усилить затаенную обиду Уолтера. А какая же реакция матери имела бы смысл? Вот какая.
...
Мать говорит Уолтеру: «Младенцам не делают больно. Вот тебе кукла. Ты можешь волочить ее и тащить, сколько тебе угодно».
То же и в отношении детей постарше: родителям следует отзеркаливать им их чувство ненависти. Общаясь с ними, родители уже могут называть вещи своими именами:
...
«Нетрудно догадаться, что малыш тебе совсем не по душе».
«Тебе бы хотелось, чтобы его не было». «Лучше быть единственным ребенком у мамы и папы».
«Ты не желаешь делить меня с кем-то».
«Ты страшно сердишься, наблюдая мою возню с этим сосунком».
«Тебе хочется быть со мной».
«Ты так рассердился, что ударил младенца. Я не могу тебе позволить его бить, но ты всегда можешь подойти ко мне и рассказать о своих чувствах, когда ощущаешь себя брошенным».
Уникальность или уравниловка: любовь к каждому неповторима
...
Попытки родителей одинаково относиться к каждому ребенку кончаются их размолвкой со всеми детьми.
Трудно найти предприятие, более обреченное на провал, чем порционирование «по справедливости». Если мать не решается дать самое большое яблоко или крепче обнять какого-нибудь из детей из страха травмировать других, жизнь становится невыносимой. Усилия, затрачиваемые на то, чтобы постоянно соразмерять раздаваемые материальные блага или чувства, изводят и опустошают. Дети вовсе не жаждут того, чтобы родители распределяли свою любовь равными дозами: им надо, чтобы их любили уникально, а не безлично-универсально. Им требуется ощущение своей неповторимости, а не одинаковая дозировка.
Вы не можете любить всех своих детей одинаковой любовью, и нет нужды притворяться, что это так. Вы любите каждого ребенка по-особому, и это – нормально.
Чем больше вы стремитесь не допустить ощущения дискриминации, тем больше становится насторожен каждый ваш ребенок в отношении любых моментов неравенства. И вот уже вы с удивлением обнаруживаете, что невольно приняли оборонительную позицию, а дети уже испустили свой любимый воинственный клич: «Это не честно!» – и пошли в атаку. И вам не до смеха.
Нам, взрослым, нельзя поддаваться на детскую пропаганду. Давайте перестанем искать смягчающие нашу вину обстоятельства, доказывать собственную невиновность, отводить их обвинения.
Не поддавайтесь искушению защищать собственную позицию. И не позволяйте втянуть себя в дискуссию о справедливости или несправедливости нашего решения. И главное, не позволяйте себе рационизировать или порционно проявлять дозы вашей любви во имя справедливости.
Лучше выражайте всю неповторимую уникальность ваших взаимоотношений с каждым ребенком в отдельности. И пусть нас не волнует, насколько это справедливо и насколько равновелика ваша любовь к другим. Неважно, сколько минут или часов вы можете сейчас посвятить этому конкретному вашему детищу, главное в этот момент – полностью отдаваться общению именно с ним, сколько бы оно ни длилось. В течение всего этого времени пусть мальчик чувствует, что он для вас – единственный и неповторимый ваш сын (а девочка – единственная и неповторимая ваша дочь). Если вы вместе куда-то пошли с одним ребенком, забудьте свои заботы о других детях; воздержитесь на это время говорить о них или выбирать им подарки. Чтобы общение запомнилось и принесло свои плоды, ваше внимание к тому ребенку, с которым вы сейчас, должно быть безраздельным.
Если ребенок ощущает, что он для вас совершенно особый и ваша любовь к нему индивидуальна, он воспрянет духом, он умиротворяется. Когда вы цените каждого своего ребенка как уникального и неповторимого человека – каждый ваш ребенок обретает поддержку и уверенность в себе.
Развод и повторный брак: еще один повод для ревности
Дополнительный повод для ревности появляется у ребенка разведенных родителей. В ситуации, когда он очень привязан именно к тому из родителей, с которым остался жить, жизнь вроде бы протекает вполне безмятежно. По крайней мере, до тех пор, пока тандем «родитель – ребенок» не нарушает некто третий – в данном случае взрослый человек, проявляющий интерес к родителю ребенка.
Нет ничего необычного в том, что после того, как один из родителей покинул семью, ребенок чувствует себя беззащитным. Позиция его такова: «Если родитель смог меня покинуть, то же может сделать и другой». Результат – детская зацикленность на оставшемся родителе. Ребенок способен отслеживать любое поползновение единственного родителя, угрожающее тем, что он намерен соединиться с другим взрослым. Ребенок, как может, препятствует свиданиям родителя, закатывает истерики, пока папа или мама ведет с кем-то задушевные беседы по телефону, и бывает особенно нетерпим, когда новая родительская пассия заявляется в гости. Меньше всего на свете он готов делить своего родителя с каким-нибудь незнакомым взрослым.
Как быть в такой ситуации одинокой маме или одиночке отцу? Папе или маме следует понять мотив поведения ребенка, обусловленный душевной травмой (развод родителей), и, отражая переполняющие ребенка чувства, вызвать его на откровение:
«Да, тебе сейчас совсем не просто. Послушай, прав ли я, оценивая сложившуюся ситуацию. Сначала тебе пришлось привыкать к тому, что папа (или мама) живет отдельно от тебя и что мы не втроем, а с тобой вдвоем. А теперь тебе опять приходится перестраиваться. В твоей жизни появляется еще один взрослый – на этот раз абсолютно не знакомый тебе человек!»
...
«Ты опасаешься того, что я если влюблюсь в кого-то, то разлюблю тебя».
«Ты боишься, что между нами встанет кто-то».
«Тебя беспокоит мысль о том, что я могу тебя оставить и уйти с этим новым дядей (тетей)».
«Ты считаешь, что мне не должно хотеться ничьей больше любви, кроме твоей».
«Ты не желаешь делить меня с незнакомым тебе человеком».
«Ты мечтаешь, чтобы этот человек удалился и мы снова зажили бы с тобой как прежде».