дальше. Обниматься, целоваться… или просто продолжать сидеть как два истукана.
Мы выбрали последнее.
— Ты чего так поздно? — отмер он.
— А ты чего?
— Я работал, — заявил не без гордости. — Заказ большой доделывал.
— И я работала. Считай, что тоже заказ. Большой и срочный.
— Хреново, — вдруг фыркнул Исаев. — И когда нам встречаться, если мы всегда работаем?
— Ты никогда не встречался с работающими женщинами?
Слово «встречался» несколько резануло слух, но исправляться я не стала, да и Андрей сделал вид, что ничего не заметил.
— Встречался, просто… они какие-то менее работящие были.
Пожала плечами.
— Что поделаешь.
Он в очередной раз хмыкнул и впервые за сегодняшний вечер коснулся меня, заправив мою прядь за ухо.
— Поехали? К тебе или ко мне?
Сердце в груди сотворило мини-инфаркт. Но, к счастью, никто, кроме меня, об этом не догадывался.
Для разнообразия хотелось к нему, но у меня с собой не было ничего из необходимого минимума, поэтому выбрала первый вариант, с не охотой признавшись:
— Только у меня есть нечего.
— Опять?
— Я работала.
— Ок, не будем есть.
***
В его машине молчали, и молчание это ощущалось немного гнетущим и волнительным одновременно. Я наблюдала за тем, как его широкие ладони с красивыми длинными пальцами лежали на руле, и в тайне представляла их на своём теле. Уж я-то знала наверняка, что пользоваться ими он умел.
А потом… мой желудок предательски заурчал. Невольно залилась краской, пытаясь сделать вид, что ничего не происходит, но он услышал, нахмурившись.
— Ты голодная?
— Да не особо, — пробормотала, стесняясь так не вовремя проснувшегося голода. Желудок снова подло заурчал, опровергая мои слова.
— Понятно, — обречённо вздохнул Исаев, неожиданно делая резкий поворот и меняя маршрут. — Опять ни хрена не потрахаемся.
***
Ресторан был новый, модный, грузинский и очень аутентичный. Официантка в национальном костюме проводила нас за столик, расположенный на широком балконе.
Ценник соответствовал антуражу. Бегло пролистав меню, я ткнула пальцем в первый попавшийся салат, цифры напротив которого не вызывали у меня нервную икоту. Не то чтобы я испытывала финансовые трудности, но тут меня буквально взяла оторопь. Судя по логике исаевских действий, платил он. И мне сделалось как-то стыдно сразу по двум статьям — стоимости и… обжорства. И да, пусть я уже не раз ела с ним и перед ним, но всё ещё переживала из-за того, что он обратит внимание на мой аппетит.
Но он вдруг не клюнул, строго велев:
— Не беси.
После чего заказал ещё половину меню, не забыв перед этим с упрёком глянуть не меня. Пришлось отбиваться:
— Абьюзер.
— Зануда.
На этом и сошлись.
А потом нам неожиданно принесли вино.
— Ты же за рулём! — проснулась во мне училка с её назидательным тоном.
— Так это не мне.
— Я не пью.
— Не ври, я видел доказательство обратного. Можно сказать, что прочувствовал… на своей шкуре.
— Вот поэтому и не пью, — а потом, чуть подумав, добавила: — Тем более одна.
— Ну я за рулём.
Кажется, наш разговор зашёл в тупик. Непонимающе моргнула, после чего честно призналась:
— Не поняла.
Он насмешливо покачал головой и придвинул ко мне бокал с вином.
— Ты слишком много думаешь и… грузишься. Из-за этого никак не можешь начать наслаждаться моментом.
— Именно поэтому ты решил меня напоить?
— Расслабить.
Я покрутила бокал, вдохнув терпкий запах красного сухого.
— Надеюсь, ты не попросил официантку добавить туда клофелина?
— Нет, только крысиного яда.
— Как мило.
Я ещё раз крутанула стеклянную ножку.
— Пей, это хорошее вино.
— А ты специалист по винам.
— Я же Француз! — заявил с гипертрофированной гордостью.
Вот здесь я оживилась.
— А почему, кстати?
— Выпьешь, расскажу.
Чёртово любопытство взяло верх, но я постаралась доиграть этот ход хотя бы красиво. Поэтому сделала вид, что крайне недовольна его шантажом, правда вино на самом деле было… классное. Насыщенное, терпкое с кислинкой.
— Вот, хорошая девочка…
Скривилась.
— Не называй меня так.
— Не нравится?
— Не нравится.
Говорила категорично и серьёзно, он не мог не почувствовать этого.
— Что-то не так?
— Ненавижу эту формулировку. Из меня родители всю жизнь лепили хорошую дочь и достойного члена общества.
— Ты поэтому учителем стала?
Отрицательно покачала головой.
— Как раз наоборот. Я очень сильно читать любила, в книжках можно было всё, не то что в жизни…
— Кто был твоим любимым книжным персонажем в детстве?
— Их было много.
— А всё же?
Изобразила серьёзные думы, хотя ответ давно вертелся у меня на языке, но мне отчего-то было неловко делиться с ним подробностями своей жизни. Короче, просто заниматься сексом было в разы легче.
— Пеппи Длинныйчулок, — в итоге призналась я.
Андрей улыбнулся:
— Я почему-то так и подумал. Хорошо, не буду считать тебя хорошей девочкой, буду верить в то, что ты та ещё хулиганка. А если вспомнить наше знакомство, то не так уж я и не прав.
Фыркнула:
— Ты мне ещё долго это будешь припоминать?
— Да-а-а-а, — растянул самодовольно.
Я сделала ещё глоток вина.
— Так, теперь твоя очередь.
— Моя очередь?
— Да, ты обещал. Почему «Француз»?
— А, это… — он махнул рукой. — На самом деле ничего особенного. Мне в школе всё никак английский не давался, читал совсем паршиво. А в классе пятом родители переехали и я перешёл в новую школу. Там Пашка ещё учился, он, правда, был старше на несколько лет и подружились мы сильно позже, но это не важно. Помню, на первом уроке английского меня попросили прочитать текст, а я ни бе ни ме… Стрёмно же. Ну я тогда и ляпнул, что в предыдущей школе учил французский. Попросили сказать что-нибудь эдакое, ну я им и задвинул речь минут на пять из набора картавых слогов.
— И что, тебе поверили?
— Прикинь. Меня потом ещё целый месяц этим донимали, спрашивали, как какое слово переводится, кто-то особо одарённый даже попросил написать признание в любви.
Хихикнула.
— А ты?
— А я написал, правда, насколько это был французский, не ручаюсь.
— Как тебя разоблачили?
— Наша англичанка заболела, и пришла какая-то старая грымза. Ну мои одноклассники и решили похвастаться своей местной знаменитостью.
— Она знала французский?
— Без понятия, но, видимо, что-то там понимала, потому что раскусила в два счёта.
— Тебя за это не убили?
— Попытались, прямо там же в коридоре у кабинета, но мне повезло… Мимо проходил старшеклассник один — гроза местных окраин, — он и заступился за меня. Сказав, что, если кто-то обидит Француза, будет иметь дело с ним.
— Это был Пашка? — догадалась я.
— Ага. Его тогда опасалась едва ли не вся школа. Поэтому бить меня не били, а вот прозвище… и