Озвучившие «ядовитую» версию большевики были неравнодушны к разного рода отравам, и врагов своих травили беспощадно, как какие-нибудь дикари. Не зря же и великий товарищ Сталин имел штатных дегустаторов еды, опасаясь быть отравленным.
Как уже говорилось, в 1921 году в СССР создали секретную токсикологическую лабораторию под названием «Специальный кабинет». Еще на даче у Менжинского имелась своя личная тайная химическая лаборатория, а он сам любил захаживать в «Специальный кабинет» для обмена опытом. При Всесоюзном Институте биохимии (ВИБХ) также работала секретная токсикологическая лаборатория; в г. передана в ведение НКВД под контроль первого заместителя наркома М. Фриновского. Подобная лаборатория с 1935 года функционировала при Спецгруппе особого назначения при наркомате НКВД (руководитель – старший майор госбезопасности Я. Серебрянский; сотрудники этой лаборатории предпринимали попытки отравить Троцкого). В последующем в этой самой лаборатории, прикрепленной в г. за 2-м Спецотделом НКВД, работал печально знаменитый «советский доктор Менгеле» Г.М. Майрановский. Услугами этого преступного эскулапа из дома в Варсонофьевском переулке Москвы активно пользовались «выдающиеся советские герои» генерал Павел Судоплатов и Наум Эйтингон. Григория Майрановского, разрабатывающего яды, которые не оставляли следов, историки назовут «придворным отравителем Сталина». Применять яды обожал брат В.И. Ленина Дмитрий Ильич Ульянов, особенно в годы, когда он был членом советского правительства Крыма. Там и травил, как практикующий врач… Кстати, упомянутая Фани Каплан была курортной подругой Дмитрия Ульянова, пока работала на курсах по подготовке работников волостных земств в Симферополе. Сам «вождь пролетариев» Владимир Ильич тоже не брезговал устранять противников с помощью этого испытанного средства; ведь ценимый еще молодым Лениным революционер-убийца Нечаев (прототип героя романа Достоевского «Бесы») говорил: «Яд, нож и петлю революция освящает».
О секретной чекистской лаборатории ядов впервые широкой публике стало известно из книги генерала П. Судоплатова «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы», где он писал: «Токсикологическая лаборатория была создана в 1921 году при председателе Совнаркома В.И. Ленине, задолго до Берии, и именовалась „Специальным кабинетом“. Возможно, что Ленин просил Сталина достать ему яд именно из запасов этой лаборатории – „кабинета“. Первым начальником лаборатории в 30-х годах был профессор Казаков, его расстреляли в 1938 году по процессу Бухарина. Научно-исследовательские работы по тематике лаборатории проводились специалистами Института биохимии под руководством Майрановского. В 1937 году лаборатория-„кабинет“ и исследовательская группа Майрановского были переданы в НКВД. В 60-70-х годах она получила название Спецлаборатории № 12 Института специальных и новых технологий КГБ. Мрачная известность лаборатории продолжала волновать воображение советских руководителей. Бродили слухи о том, что председатель КГБ Семичастный в 1964 году якобы отказался выполнить намек-поручение Брежнева по негласной ликвидации Хрущева…»
Мрачная слава за этим заведением закрепилась в первую очередь из-за Г.М. Майрановского, проводившего чудовищные опыты на людях, о которых стало известно. Грузинский еврей из Батуми Григорий Моисеевич Майрановский не зря получил прозвище «Доктор Смерть» (и еще впоследствии «советский доктор Менгеле»). По окончании медицинского института в Москве в 1923 году он целеустремленно продвигается от преподавателя вечерних курсов и зав. амбулаторией на московской фабрике до руководителя токсикологического отдела в Биохимическом институте. Известно, что с 1935 по 1937 г. он работал во Всесоюзном институте экспериментальной медицины руководителем токсикологической лаборатории в засекреченном Отделе фармакологии. Слета 1937 г. Григорий Моисеевич стал сотрудником 12-го отдела ГУГБ НКВД СССР.
С приходом нового наркома внутренних дел Лаврентия Берии секретная лаборатория НКВД по использованию ядов и наркотиков была раздроблена на две новые лаборатории; одну из них, бактериологическую, возглавил микробиолог профессор С.Н. Муромцев, другую – Г.М. Майрановский. Действовавшая при 12-м отделе НКВД лаборатория доктора биологических наук Муромцева занималась разработкой токсинов и бактерий для оперативного применения. Майрановский станет доктором медицинских наук, профессором и полковником госбезопасности в 1943 г. по ходатайству Меркулова. В своем ходатайстве Меркулов укажет, что «за время работы в НКВД тов. Майрановский выполнил 10 секретных работ, имеющих важное оперативное значение». Когда же он только-только возглавил секретную лабораторию, то получил от руководства четкую задачу: создать яды, которые бы «маскировали» свое гибельное действие под естественные причины смерти или тяжелой болезни человека.
Известно, что яды издревле использовались в магических практиках: требовалось ли отравить врага, или дать ему возможность помучиться, или даже временно воздействовать на его психику и сознание. Неудивительно, что в секретной лаборатории ГПУ-НКВД-КГБ имелась неплохая библиотека из трудов средневековых алхимиков, и среди прочего – летописи времен Ивана Грозного, у которого был свой лейб-отравитель Бомель, или попросту «дохтур Елисей». Сей доктор, чьей страстью были яды, окончил Кембридж. По заказу царя Ивана Грозного он приготовлял различные «магические снадобья»: одни убивали мгновенно, другие медленно, когда человек гнил месяцами, чтоб умереть в назначенный час. Но в итоге Бомеля постигла участь его «пациентов». Летописи времен Ивана Грозного, как уверяют, содержат некоторые рецепты лейб-медика Бомеля.
Приказ, полученный Майрановским относительно создания неузнаваемой, но действенной отравы, был выполнен успешно.
Можно припомнить, как в передаче «Секретные истории» (телеканал РЕН ТВ) приглашенный гость Станислав Лекарев рассказывал о секретной чекистской лаборатории ядов, где несколько лет проработал переводчиком; впрочем, он утверждал, что в арсенале спецлаборатории были не только яды. «Я прекрасно помню, – вспоминал в телевизионной студии С. Лекарев, – когда на партийном съезде в Северной Корее вдруг погибает целиком делегация одной страны. Приехали специалисты из нашей лаборатории, стали брать анализы – все нормально, никаких признаков отравления. Заснули, не проснулись». Впоследствии при спектральном анализе внутренних органов установили, что все были отравлены курарином. Ядом, который много прежде часто использовал Майрановский; при этом тайно ликвидированные умирали от сердечной недостаточности.
Секретный объект, размещенный в большой комнате в угловом доме по Варсонофьевскому переулку Москвы, где врачом-убийцей Майрановским были замучены многие сотни человек, поменял несколько названий: «Кабинет», «Камера», «Лаборатория № 12», «Лаборатория X»… К слову: в 2008 г. вышел документальный фильм «Лаборатория „X“», рассказывающий о деятельности этого чекистского научного объекта. Авторы фильма констатировали: подчиняющаяся некогда КГБ лаборатория ядов «перешла по наследству» ФСБ РФ, продолжая действовать и поныне.
Как свидетельствует юрист и исследователь Андрей Сухомлинов, лаборатория Майрановского представляла собой помещение, где было отгорожено пять отсеков, двери которых, снабженные смотровыми глазками, выходили в просторный «приемный покой». Однако в «Энциклопедии секретных служб России» в разделе «Спецлаборатории органов госбезопасности» читаем: «…прибавилось помещение для проведения экспериментов над людьми в Варсонофьевском переулке рядом с Лубянкой. Помещение было тщательно законспирировано и выглядело как обычная поликлиника. Поставкой подопытных из числа приговоренных к высшей мере наказания занимался комендант НКВД В. М. Блохин. Официально лаборатория занималась исследованием воздействия на организм отравляющих веществ, поражающих дыхательные органы, а также защитой от отравляющих веществ. К моменту прихода Майрановского работа только разворачивалась, хотя уже проводились исследования действия ядов на организм человека, эксперименты по применению отравляющих веществ к осужденным к высшей мере наказания».
В лаборатории смерти Григорий Моисеевич проводил сначала опыты с производными соединениями иприта, затем стал экспериментировать с дигитоксином, колхицином, таллием, рицином, варьируя концентрацию этих веществ и способы их введения в организм обреченного. Если за 10–14 дней после введения препарата не наступала смерть, несчастного списывали «в расход». Медики-убийцы из секретной чекистской лаборатории отрабатывали различные способы введения ядов в организм жертвы: подмешивали в воду, в еду, делали инъекции, брызгали на кожу, распыляли в воздухе и проч. Известно, что до конца 1949 года Майрановский занимался разработкой вопроса об отравлении пылеобразными веществами через вдыхаемый воздух.