Так вот — шесть аспидов на специальных крепостных лафетах могли заниматься свои позиции в цитадели, перекрывая фарватер[1], или на «лучах» нижней крепости, занимаясь противодействием артиллерии неприятеля. Ничем кроме ядер они не стреляли. Так что получалось очень узкоспециализированное орудие.
В дополнение ко всему на вооружение крепости находилось три десятка пищалей — тех самых длинноствольных мортирок бронзовых калибром в один фунт, стрельба из которых осуществлялась с переносной треноги. Они использовались для усиления огня при обороне укреплений, ибо ими можно было очень быстро, легко и просто маневрировать. Так же их употребляли на ушкуях, которые строили стандартных размеров[2] и применяли досмотровыми командами таможни.
Вот эти вот ушкуи и имели по четыре посадочных гнезда для установки пищалей: пару на носу, пару на корме. Что давало ему впечатляющую для лодки огневую мощь. Ведь пищали эти могли метров на двадцать-тридцать выплевывать целый фунт картечи. На полсотни метров — ядро, способное с такой дистанции пробить борт любым местным корабликам и лодкам. А с 1477 года в номенклатуру их выстрелов пошли и легкие чугунные гранаты, весьма слабого действия, но иной раз крайне полезные. Учитывая же небольшую длину ствола, да готовые картузы с выстрелами, палить эти пищали могли довольно часто. Пока не перегреются. Но, в случае чего — пять-шесть выстрелов подряд вполне держали.
В качестве легкого десантного средства эти ушкуи тоже вполне годились, так как вмещали кроме гребцов до двадцати бойцов десанта. А пищали легко снимались и могли использоваться на берегу с треногами.
Но мы отвлеклись.
Главное — крепость Минас-Итиль весны 1478 года была уже не тем маленьким редутом, что встретил Менгли Герай в декабре 1475 года. Она и размерами раздалась, и артиллерию имела представительную, и защищалась доброй тысячей аркебузиров. Хуже того, в крепости уже стояла сотня легкой конницы для вылазок и рекогносцировки, а также имелся какой-никакой, а флот. Пусть состоящий всего из шести ушкуев, но это намного лучше, чем ничего. Что открывало перед защитниками крепости возможности речных маневров и вылазок.
Менгли Герай в этот раз привел с собой не толпу легкой конницы, а множество азапов — крестьян-ополченцев с разного рода холодным оружием. Ну и артиллерию притащил, выделенную ему Мехмедом с целью занять Минас-Итиль и укрепиться там. Серьезную артиллерию: дюжину ординарных, полновесных кулеврин, три дюжины «бастардов» или легких кулеврин. А также четыре тяжелые серпантины, калибром в целый картаун[3]. Что-то бронзовое, что-то железное. Не суть. Главное, что этой артиллерии должно было хватить, по мнению султана, на взятие любой крепости в тех краях.
Но дело сразу не заладилось.
Эти орудия очень слабо действовали своими ядрами на земляные укрепления нижней крепости. Снаряды тупо вязли в земле, практически не причиняя стенам никакого вреда.
А тем временем аспиды, переведенные в нижнюю крепость, делали свое дело. И разбивали одно орудие осман за другим. Начав с серпентин, которые представляли для защитников наибольшую опасность…
Бум!
Вновь ударил аспид, отправляя свое обливное ядро в сторону неприятеля.
И вновь мимо. И вновь взлетает вверх земля, выбитая ядром рядом с вражеским орудием. Убивая при том кого-то из прислуги. Но, в целом, не повредив кулеврину.
Алексей Кулаков поморщился.
«Пятый выстрел с утра. И все в пустоту» — пронеслось у него в голове с раздражением…
Перегревшись, аспид замолчал. И его расчет, воспользовавшись моментом, занялся чисткой и наведением марафета. Сам ствол банить, а дульце, в которое вставляли зарядную камору — чистить. Да и их самих тоже требовалось привести в порядок.
Тяжело вздохнув, полковник велел подавать завтрак бойцам.
Покушали.
Понаблюдали за тем, как неприятель совершал намаз.
И тут началось!
Все эти азапы с вкраплениями янычар похватали штурмовые лестницы[4] да побежали к крепости. Сразу пытаясь ее атаковать со всех сторон.
— К бою! — проорал Алексей Кулаков.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Секунд пять спустя зазвонил колокол на часовенке, где постоянно находились наблюдатели. Личный состав знал, что такой нервный «стук» колокола означается. Поэтому сломя голову бросились на свои боевые посты. И вовремя.
Бах! Бах!
Били легкие бомбарды, выкашивая картечью лезущих вперед азапов.
Бум! Бум!
Вторили им пищали, которые также пошли в дело.
Когда с двадцати метров в толпу людей влетает крупная картечь — радости мало. От такой ласки и головы лопаются как спелые тыквы, и конечности дробит да терзает, а иной раз и отрывает.
Аркебузиры же, не сильно высовываясь, просто метали в ров, по скоплениям неприятеля, малые чугунные гранаты. Но не те, что были в боекомплекте для пищалей. Нет. Иоанн, как только получил чугунное литье, наладил выпуск и ручных гранат в ограниченном тираже. Чугунный стаканчик с крупными рифлеными насечками. Он затыкался тугой деревянной пробкой и инициировался фитилем. Получалось что-то в духе гранаты Betty, что употреблялась в начале Первой Мировой войны, только заметно слабее. На черном порохе далеко ведь не уедешь. Однако здесь и сейчас эти «ивановки» работали отлично. Взрывались через раз, но те, что взрывались в этом скопления народа, наносили очень прилично вреда.
Неприятель же лез и лез.
Глаза дикие.
Почти стеклянные.
Но вот, легкие бомбарды и пищали перегрелись. Настал критический момент. Нападающие ведь не откатились. Поэтому полковник скомандовал палить из аркебуз с бастионов, вместо орудийной стрельбы. А заодно кидать в ров подожженные гранаты легких бомбард.
Но, несмотря на все усилия, кое-где на стену янычары с азапами все-таки вылезли. Но только для того, чтобы остаться там в одиночестве и накапливаться. Ведь все спуски с довольно высокой отвесной стенки куртины находился у бастионов. С такой высоты просто так не спрыгнешь. А к бастионам откатились аркебузиры и вели огонь из своих «стволов». Тоже, кстати, опасно разогревшихся.
Вжих. Вжих. Фьют.
Засвистели стрелы.
Эта сотня гусар подъехала к прорыву. И начала опустошать свои колчаны, расстреливая метров с двадцати воинов султана, не имевших практически никаких доспехов в основной массе.
Впрочем, они продолжали прибывать.
Бах! Бах!
Вновь ударили, наконец-то охлажденные легкие бомбарды. Их крупная картечь вновь ударила по головам нападающих, что продолжали лезть вверх. Отчего там, наверху, уже собралась целая толпа. И, накопившись, они полезли вперед — на бастионы.
Но не тут-то было.
Аркебузиры уже перетащили туда пищали и встретили эти густые толпы янычар с азапами ядрами в упор. Первые выстрелы полетели буквально с десяти метров. Отчего в узком фронте нападающих образовались целые кровавые просеки.
Туда же следом полетели и «ивановки» — эти цилиндрические ручные гранаты. Также немало вредящие. Ну и со стволов аркебузных стреляли. Чего уж там? Весьма так продуктивно стреляли.
Наконец легкие бомбарды отсекли прущих наверх нападающих и те побежали. Что прекратило приток новых войск на куртину. Перегревшиеся стволы аркебуз более не позволяли стрелять, как и пищалей. Поэтому аркебузиры, все уже перевооруженные новыми длинноствольными «фузеями», примкнули штыки и пошли вперед. Плотной такой атакующей колонной. Плечо к плечу. Сверкая граненными иголками штыков.
В них, конечно, летели стрелы. Но доспехи в немалой степени спасали. Тем более, что у янычар и азапов, взобравшихся на куртину, было стрел не так много, как им хотелось бы. Да еще и стрельба из лука в давке тот еще квест. Из-за чего обстрел велся очень вяло и слабо…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Эти штыковые атаки и поставили жирную точку в штурме. Оказавшись полной неожиданностью для янычар и азапов. Те как-то не привыкли к тому, чтобы стрелковая пехота лезла в рукопашную. И была в ней так опасна.
— Доложить о потерях, — хрипло произнес Алексей Кулаков, который лишь чудом не сорвался с высокой стены цитадели туда — в битву на нижней крепости. Но командовать-то кто-то должен. Поэтому он сидел тут, чтобы видеть всю картину боя. И отдавал приказы, которые сигнальщики с помощью флажков и звуковых сигналов передавали на места. Принимая оттуда рефлексии — ответные флажные сигналы, для которых имелись специальные флажки. Поднял его. И командир уже знает, что происходит. Будут его команду выполнять или нет.