Под 866 г. летопись сообщает об их походе на Царьград, причем в тексте они также именуются Русью: «Въ лѣт 866. Иде Асколдъ и Диръ на Греки и прииде въ 14 [лѣто] Михаила цр҃ѧ. цр҃ю же ѿшедшю на Ѡгарѧнъı. [и] дощедшю єму Чернъıє рѣки. вѣсть єпархъ посла к нему. яко Русь на Цр҃ьгородъ идеть. и вратисѧ цр҃ь си же внутрь Суду вшедше. много оубıиство крт҃нмъ створиша. и въ двою сотъ корабль Цр҃ьградъ ѡступиша. Цр҃ь же єдва въ градъ вниде [и] с. патреӕрхомъ съ Фотьємъ къ сущеи цр҃кви ст҃ѣи Бц҃ѣ Влахѣрнѣ [и] всю нощь молт҃ву створиша таже бжт҃вную свт҃ъı Бц҃ѧ ризу с ими изнесъше в рѣку ѡмочивше тишинѣ сущи [и] морю оукротившюсѧ. абьє бурѧ въста с вѣтромъ. и волнамъ вельямъ въставшемъ засобь безбожнъıхъ Руси корабль смѧте…»[321] – «В год 866. Пошли Аскольд и Дир на греков и пришли к ним в четырнадцатый год царствования Михаила. Цесарь же был в это время в походе на агарян, дошел уже до Черной реки, когда епарх прислал ему весть, что Русь идет на Царьград, и возвратился цесарь. Эти же вошли внутрь Суда, множество христиан убили и осадили Царьград двумястами кораблей. Цесарь же с трудом вошел в город и всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви Святой Богородицы Влахернской, и вынесли они с пением божественную ризу святой Богородицы и погрузили в реку. Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и встали огромные волны, и разметало корабли безбожной Руси…» На самом деле, как следует из так называемой «Брюссельской хроники», нападение Руси на Константинополь произошло 18 июня 860 г., а не в 866 г.
Кем были Аскольд и Дир? Утверждение о том, что они были боярами основателя династии, вызывает определенные сомнения, и достаточно давно было высказано мнение, что оно было сделано летописцем со вполне определенной целью – представить Рюриковичей единственно законной династией, а убитым Олегом правителям Киева отказать в легитимности, для чего их и изобразили боярами Рюрика, отложившимися от его сына и самовольно захватившими власть на юге. Польский историк Ян Длугош в своем труде называет их потомками основателя Киева: «Затем, после смерти Кия, Щека и Корева, их сыновья и потомки, наследуя по прямой линии, княжили у русских много лет, пока такого рода наследование не привело к двум родным братьям – Оскальду и Диру»[322]. Часть отечественных историков восприняло эту версию, полагая, что она основывается на несохранившихся русских летописях, которыми мог пользоваться Длугош. Однако и это утверждение также несвободно от политической мотивации: согласно польскому хронисту, Рус был потомком прародителя поляков Леха, и в этом отношении Рюриковичи оказываются захватчиками Киева, изначально принадлежащего потомкам Леха. Таким образом, подчеркивая местное происхождение Аскольда и Дира, польский хронист тем самым косвенно отрицал права Москвы на этот город.
Некоторые отечественные летописи занимают как бы промежуточную позицию между этими двумя крайними точками зрения. Новгородская I летопись считает Аскольда и Дира варягами, но при этом не говорит о том, что они были боярами Рюрика. Иоакимовская летопись говорит об одном Оскольде и утверждает, что он был направлен на юг самим Рюриком: «Славяне, живусче по Днепру, зовомии поляне и горяне, утесняеми бывши от козар, иже град их Киев и протчии обладаша, емлюсче дани тяжки и поделиями изнуряюсче, тии прислаша к Рюрику преднии мужи просити, да послет к ним сына или ина князя княжити. Он же вдаде им Оскольда и вои с ним отпусти. Оскольд же, шед, облада Киевом и, собрав вои, повоева первее козар, потом иде в лодиах ко Царюграду, но буря разби на мори корабли его. Олег бе муж мудрый и воин храбрый, слыша от киевлян жалобы на Оскольда и позавидовав области его, взем Ингоря, иде с войски ко Киеву. Блаженный же Оскольд предан киевляны и убиен бысть…» Сам В. Н. Татищев в примечании к этому тексту отметил: «Оскольд. Хоть Иоаким точно сыном Рюриковым его не имяновал, но обстоятельство утверждает, ибо киевляне не просили бы сына, если бы его не было»[323].
Норманисты поспешили объявить их скандинавами, но авторы монографии об ономастики Украины убедительно опровергают скандинавскую этимологию Аскольда, приводя русский антропоним Аскольдов, другие антропонимы др. – блр. Ясколдъ, блр. Яскалд, Яскулд, др. – польск. Askold, Jascold[324]. Имени Дир соответствуют западнославянские имена Дирслава, впервые зафиксированное в 983 г., Дирско и Дирскон[325]. Окончательно прояснить загадку происхождения обоих правителей помогает Синаксарь Константинопольской великой церкви конца IX – начала X в. Он содержит краткие сказания о святых и церковных праздниках и под 25 июня отмечает: «И нашествие сарацинов и рун (και των Ρουν), и лития во Влахернах»[326]. Такие исследователи, как Н. Ф. Красносельцев и Г. Г. Литаврин, относили это известие к походу русов 860 г. Действительно, если нашествие произошло 18 июня, то 25-го числа осада была в самом разгаре. Лития во Влахернах – молитвы во Влахернах Фотия и Михаила III, о которых упоминает не только отечественная ПВЛ, но и византийские источники. Что касается рун, то это было одно из названий славянского населения острова Рюген, которое в средневековых источниках также неоднократно называлось русами. Данное уникальное свидетельство в сочетании с тем, что наиболее точные с этимологической точки зрения параллели именам Аскольда и Дира находятся в западнославянском мире, не только подтверждает варяжское происхождение обоих киевских правителей, но и в очередной раз доказывает западнославянское происхождение самих варягов. Все эти факты позволяют рассматривать Аскольда и Дира как предводителей одного из варяжских отрядов. Поскольку иностранный источник относит их нападение на Константинополь к 860 г., очевидно, что они никак не могли быть боярами или родственниками призванного в 862 г. Рюрика. Однако точность дат в начальной части ПВЛ вызывает сомнение, и нельзя исключать возможность того, что знаменитое призвание варягов произошло несколько раньше, чем оно было впоследствии датировано летописцем. В этом случае какая-то связь между Рюриком и Аскольдом и Диром возможна, однако вновь ставит нас перед дилеммой: считать ли последних представителями предыдущей волны западнославянской миграции в Восточную Европу, которых появление Рюрика и его братьев заставило двинуться на юг, или же они действительно были приближенными или родственниками призванного князя, отправившимися в Поднепровье с согласия или даже по приказанию основателя династии Рюриковичей. Существующий разнобой источников не позволяет делать какие-либо окончательные заключения по этому поводу, однако неожиданное утверждение автора ПВЛ о том, что Аскольд и Дир были Рюрику «не родственники его, но бояре», наводит на мысль, что в XII в. существовала версия об их родстве.
Согласно Новгородской I летописи, Рюрик сел сразу в Новгороде, однако Ипатьевская летопись дает несколько иную версию событий: «И изъбрашасѧ. триє брата. с роды своими. и поӕша по собѣ всю Русь. и придоша къ Словѣномъ пѣрвѣє. и срубиша город Ладогу. и сѣде старѣишии в Ладозѣ Рюрикъ. а другии Синєоусъ на Бѣлѣѡзерѣ. а третѣи Труворъ въ Изборьсцѣ. и ѿ тѣхъ Варѧгъ. прозвасѧ Рускаӕ землѧ. по дъвою же лѣту. оумре Синеоусъ. и братъ єго Труворъ. и приӕ Рюрикъ власть всю ѡдинъ. и пришед къ Ильмєрю. и сруби город надъ Волховом. и прозваша и Новъгород. и сѣде ту кнѧжа̑…»[327] – «И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли прежде всего к славянам. И поставили город Ладогу. И сел старший, Рюрик, в Ладоге, а другой – Синеус, – на Белом озере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Через два года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик и пришел к Ильменю, и поставил город над Волховом, и назвал его Новгород, и сел тут княжить…»
Исследователи склоняются к «ладожской» версии: «Из двух вариантов рассказа о Рюрике первоначален в плане истории текста “новгородский” вариант, тогда как более адекватной исторической реальности является “ладожская” версия. Последняя вошла в летопись на заключительном этапе её формирования, в редакции ПВЛ 1117 г., отразив аутентичную ладожскую традицию, с которой составитель этой редакции познакомился во время его поездки на Север. “Новгородский” же вариант восходит к Древнейшему сказанию, излагавшему историю призвания варяжских князей в эпически-обобщённом виде, абстрагированном от неактуальных для Киева географических подробностей»[328]. Более поздние источники пытаются примирить обе версии путем создания такой конструкции: «И сѣде Рюрикъ на княженiе въ Великомъ Новѣградѣ, а столицу свою на островѣ эзеря Ладоги заложи»[329]. Интересно, что еще один поздний источник говорит не об основании, а об укреплении Ладоги: «…пришли къ Славянамъ первое, и утвердивши городъ старый Ладогу, и сяде старѣйшiй Рюрикъ в Ладогѣ»[330].