Ее бледные руки поднялись, они немного дрожали, когда она сняла то, что накрывало ее лицо.
Ноу-Уан не взглянула на него. Возможно, не могла.
Тормент бесстрастно рассматривал черты ее лица.
– Почему ты все время его носишь?
Она сделала глубокий вдох, мантия поднялась и опустилась, и ему пришлось вспомнить, что под ней наверняка все еще ничего нет.
– Ответь мне, – потребовал он.
Когда Ноу-Уан расправила плечи, он подумал, что всякого, считавшего эту женщину слабой, ждал огромный сюрприз.
– Это лицо… – она обвела рукой идеальную форму челюсти и румяные высокие скулы, – …это не я. Видя его, люди относятся ко мне с почтением, которое неуместно. Даже Избранные. Я прикрываю его, потому что иначе распространяю ложь, и хотя мантия угнетает только меня, этого достаточно.
– Своеобразно же ты выражаешь свои мысли.
– Разве такое объяснение тебя не устраивает?
– Устраивает. – Она захотела снова надеть капюшон, но он поймал ее руку. – Если я пообещаю забыть, как ты выглядишь, ты не станешь его надевать? Я не могу судить о твоем настроении, когда ты прячешься… на случай, если ты не заметила, мы не о погоде разговариваем.
Она держалась за капюшон, словно не могла его отпустить. А затем она посмотрела ему прямо в глаза… и он тотчас отпрянул.
Она впервые по-настоящему смотрела на него, понял он. Впервые за всю свою жизнь.
– Просто чтобы окончательно все прояснить между нами, – сказала она с аналогичной прямотой, – я не заинтересована в мужчинах. Ваш вид меня сексуально отталкивает, и ты не исключение.
Тор прокашлялся. Оттянул майку. Поерзал на стуле.
Затем медленно и облегченно вздохнул.
Ноу-Уан продолжила:
– Если я задела твои…
– Нет, нет, совсем нет. Я знаю, ничего личного.
– Это правда.
– По правде говоря, так… даже проще. Потому что я чувствую то же самое.
На этих словах она на самом деле чуть улыбнулась.
– Как две капли воды, не так ли?
Какое-то время они молчали. Но затем он вдруг произнес:
– Я все еще влюблен в свою шеллан.
– Это не удивительно. Она была красивой.
Он почувствовал, что улыбается, впервые за… долгое время.
– Дело не только во внешности. А в ней самой.
– Знаю, судя по тому, как ты смотрел на нее. Ты был очарован.
Тор взял одно из перьев и проверил тонкий острый кончик.
– Боже… Я так нервничал в ночь нашей свадьбы. Я так сильно ее хотел… и поверить не мог, что она станет моей.
– Свадьба была по договоренности?
– Да, ее устроила мамэн. Отец не заботился о подобных вещах… или обо мне, раз уж на то пошло. Но моя мать постаралась изо всех сил… и она была умна. Знала, что с хорошей женщиной моя жизнь будет устроена. По крайней мере, таков был план.
– Твоя мамэн жива?
– Нет, и я рад. Ей бы… не понравилось все это.
– А отец?
– Он тоже мертв. Он отрекся от меня, и так продолжалось, пока он не оказался при смерти. Примерно за шесть месяцев до кончины он позвал меня… и я не пошел бы, если бы не Велси. Она заставила меня, и оказалась права. На смертном одре он вновь признал меня. Я не уверен, почему это имело для него такое большое значение, но такова была его воля.
– А что Дариус? Я не видела его…
– Его убил враг. Прямо перед тем как убили Велси. – Когда Ноу-Уан ахнула и прикрыла рот рукой, он кивнул. – Я прошел через ад, буквально.
– Ты совсем один, – тихо произнесла она.
– Со мной мои Братья.
– А ты пускаешь их внутрь?
Усмехнувшись, он покачал головой.
– У тебя серьезные проблемы с риторикой, ты в курсе?
– Прости, я…
– Не извиняйся. – Тор поставил перо обратно в держатель. – Мне нравится говорить с тобой.
Услышав удивление в собственном голосе, он резко засмеялся:
– Боже, сегодня я просто само очарование, не так ли? – Ударив себя по бедрам, заканчивая их разговор, он встал на ноги, опираясь на костыль. – Послушай, я пришел сюда также для небольшого исследования. Ты знаешь, где библиотека? Черта с два я найду ее в одиночку.
– Да, конечно. – Она встала и снова накинула капюшон на голову. – Я тебя провожу.
Когда Ноу-Уан прошла мимо него, он нахмурился.
– Ты хромаешь сильнее обычного. Поранилась?
– Нет. Когда я хожу слишком много, нога начинает болеть.
– Мы можем позаботиться об этом на той Стороне… Манелло…
– Спасибо, но нет.
Тор выбросил руку и остановил ее, прежде чем она вышла за дверь.
– Капюшон. Сними его, пожалуйста. – Когда она не ответила, он произнес: – Кроме нас здесь никого нет. Ты в безопасности.
Глава 14
Стоя на берегу реки Гудзон, примерно в пятнадцати минутах к северу от центра Колдвелла, Джону Мэтью казалось, что ото всех остальных его отделяют тысячи миль.
За спиной, где бушевал ветер, стояла маленькая охотничья хижина, в дверь которой, если не знать наверняка, даже стучать не стоит. Но то место было крепостью с укрепленными стальной арматурой стенами, непроницаемой крышей и пуленепробиваемыми окнами… и достаточным количеством огневой мощи, чтобы половина населения города встретилась с Господом лицом к лицу.
Он предполагал, что Хекс придет сюда. Был так убежден, что даже не попробовал отследить ее.
Но она не…
Загоревшиеся фары справа привлекли его внимание. По переулку ехала машина, медленно приближаясь к хижине.
Джон нахмурился, услышав звук двигателя: низкий, глубокий, слабый рев.
Точно не «Хендай» и не «Хонда». «Харлеем» тоже быть не может – слишком мягкий.
Что бы там ни было, оно продолжало ехать до самой вершины, где располагался здоровенный дом. Пару секунд спустя, в особняке включился свет, изливаясь из изогнутых балконов и площадок, образующих три этажа.
Чертово сооружение напоминало готовую к взлету ракету.
Не его дело. И все равно уже пора уходить.
Безмолвно выругавшись, он растворился в воздухе и направился к самому грязному месту Колди – линии баров, стриптиз-клубов и тату-салонов вдоль Торговой улицы.
«Железная маска» – второй клуб Ривенджа, место для танцев, секса и наркотиков, созданное дабы обслуживать готическую клиентуру, которую не охватывало его первое заведение, «ЗироСам»… предназначенное, скорее, для гламурного люда.
Перед входом выстроилась очередь… как и всегда… но два вышибалы, Большой Роб и Молчаливый Том, узнали его и пропустили впереди всех остальных.
Бархатная обивка, глубокие диваны, черный свет… женщины в черной коже с мэйк-апом в белых тонах и нарощенными волосами… мужчины, сбившиеся в группы и размышляющие, как бы и с кем перепихнуться… угрюмая музыка, от которой хочется пустить себе пулю в лоб.