Читать интересную книгу Бабкино наследство - Ирина Вильк

– Надо поменять настройки привратника, – проворчал Антикуус, взглянув на Хортуса, материализовавшегося посреди каминной гостиной. – А то ходят тут всякие!

Но, разглядев в руках волшебника сосуд внушительных размеров, наполненный темной жидкостью, Антикуус смягчился, ухмыльнувшись в усы, сглотнул и поставил на каминный столик два хрустальных бокала, предварительно сдув с них пыль. Уселся в свое любимое кресло и вопросительно уставился на Хортуса. Тот уселся в соседнее кресло и молча разлил семилетнее вино по бокалам. Антикуус поднял свой, взглянув сквозь вино на языки пламени в камине. В глубине бокала они отозвались искорками, умноженными многочисленными гранями хрусталя. Антикуус качнул бокал так, что вино лизнуло его стенки, освобождая и поднимая свой тонкий аромат вверх, к носу волшебника. Его ноздри втянули букет мягкого благоухания винограда, выращенного на западном склоне Зеленой горы, с примесями медовых тонов, привнесенных, видимо, на мохнатых лапках пчел…

Настало время попробовать этот божественный напиток, и Антикуус поднес бокал к губам, сделал глоток и, закрыв глаза, прислушался к ощущениям.

– Выкладывай: зачем явился? – проворчал Антикуус и, нехотя открыв глаза, взглянул на Хортуса. Тот молча смотрел на языки пламени, пляшущие в камине. – Ты же не просто так, Хортус, притащил это прекрасное вино?

– Ты, как всегда прозорлив, Антикуус! Мне действительно необходима одна вещь из твоих запасников, – произнес Хортус.

При этих словах Хортуса Антикуус встрепенулся так, что чуть было не облился.

– Не дам! – почти закричал Антикуус. – Ты и так разбазарил всю мою коллекцию!

Хортус вздохнул. Он знал, что будет нелегко.

– Ты последние новости слышал? – спросил он у Антикууса.

– Это все меня не касается! – пожал плечами тот и отхлебнул из бокала. – М-м-м! Какой букет!

Можно было бы долго рассуждать на тему патриотизма в одной отдельно взятой душе в надежде на пробуждение в ней такой неизвестной Антикуусу субстанции, как совесть, но Хортус благоразумно решил, что этим он займется позже, и поэтому сказал:

– Тогда давай меняться.

Антикуус оторопел. Он ожидал долгих уговоров, увещеваний и внушений.

– И ты не будешь взывать к моему благоразумию? К моему гражданскому сознанию? Странно! Ты хитришь? Кажется, ты сказал: меняться? Мне не показалось? – ему стало страшно интересно: что же таят в себе бездонные карманы Хортуса? – Ты думаешь, что сможешь меня чем-нибудь заинтересовать? – наигранно засмеялся Антикуус, чтобы скрыть волнение. – Что это? Шкатулка горной ведьмы, которую ты вероломно увел у меня из-под носа? Так она мне больше не нужна! Перегорело! Может, это кубок Мерлина? Или испражняющийся золотом тушканчик? Знаю я твою лживую натуру. Небось хочешь мне подсунуть какую-нибудь ерунду!

– Обижаешь, Антикуус. Между прочим, ту черту моего характера, которую ты так невежливо называешь лживой натурой, можно было бы обозначить, например, как остроумие.

– А ты, конечно, безобидный шутник и балагур! Погоди, погоди! Вот разберусь с красными гномами – они явно копают подземный ход в мою сокровищницу, – продолжал «пыхтеть» Антикуус. – И мир узнает, какой ты рубаха-парень.

– Мемуары будешь писать? Сам? Или твой невидимый друг? – съязвил в ответ Хортус, приоткрыв хьюмидор из испанского кедра с отличными кубинскими сигарами, стоящий на столе. – Ведь у него недюжинный литературный талант!

– Хватит упражняться в остроумии! Рассказывай, что тебе от меня надо, и убирайся!

После некоторых переговоров Хортус получил то, что хотел, пообещав Антикуусу нечто неожиданное.

Удовлетворенный Антикуус открыл хьюмидор, достал сигару, не предлагая, между прочим, Хортусу, и прикурил. Комната наполнилась ароматом табака с оттенками специй, кофе и карамели. В этом ароматном дыму Хортус и исчез со своей добычей.

* * *

Я продирался сквозь какие-то заросли, повторяя про себя самые приличные анекдоты из тех, которые помнил. Ну и где эта Угрюма Дремучая? Ай! Ну вот! Чуть было не растянулся. На что только не пойдешь ради любимой! А Угрюма какова? Забралась в самую глушь! Дремучую! Ей должно быть уже лет триста, не меньше. Она, наверное, еще дремучее стала. Надеюсь, у нее чувство юмора не атрофировалось? Интересно, даже если я ее найду и рассмешу, она мне свидетельство выдаст? А может, сертификат? Или диплом? Может, надо было сначала предложение сделать? Ну, чтобы официальное направление получить на кастинг?

– Эй, есть тут кто живой? – сказал я, осторожно подходя к краю болота. Похоже, это именно то болото. Вон сосна восьмеркой, а вон два холма в виде женской груди. Я наклонил голову набок, потом на другой, вглядываясь в пейзаж. Да, действительно, похоже.

– Угюма Дремучая здесь живет? – уже громче спросил я.

– Буль-буль, – услышал я в ответ.

– Это значит да? – не понял я.

– У-у-у, – донеслось со стороны болота.

– Что у-у-у? Я жениться хочу! – уже закричал я. – А без Вашего благословения не могу. Я же Вас рассмешить должен. «Уклады» эти ваши дурацкие. Кто их только придумал? И почему обязательно рассмешить? Может, как во всех нормальных сказках загадками обойдемся?

В ответ я услышал:

– Кто это отважился побеспокоить меня? И как звать тебя, «загадочный» посетитель? – Голос, на удивление, был очень приятным.

«Надо же, – подумал я. – У нее самой еще кое-какое чувство юмора сохранилось!» А вслух сказал:

– Разрешите представиться. Меня зовут Василий, и я потомственная ведьма.

– Ох, давненько меня не беспокоили по такому поводу. А у тебя имя какое-то странное. Не для ведьмы. И голос грубоват, – услышал я в ответ. – А на «Уклад» нечего пенять. Ты читать умеешь? В «Укладе» ясно сказано, что Угрюму Дремучую, то есть меня, должен рассмешить суженый ведьмы, а не ведьма.

– Так я и есть тот суженый, который должен рассмешить Угрюму Дремучую, то есть вас! – сказал я.

– Подожди, разве я не собственными ушами только что слышала, что ты потомственная ведьма? – удивилась Угрюма. – Мне же это не померещилось? Я, конечно, старая, но не настолько!

– Что вы, что вы! Со слухом у вас все в порядке. Надеюсь, то есть… наверное, то есть… конечно! – совсем запутался и стушевался я, но все же продолжил: – Я и ведьма, и суженый одновременно. И жениться хочу на ведьме.

– Срамота-то какая! До чего дошел этот мир? – сокрушалась Дремучая. – Я так надеялась, что не коснутся нас эти безобразия. Эх, современная молодежь! Живу я тут в своем болоте и новостей не знаю! А в мире революции сексуальные происходят! Уже и однополые браки разрешили. Куда только смотрит его Преосвященство?

– Что? – оторопел я. – Вы все не так поняли. Я мужская ведьма, то есть… я мужчина и ведьма. Тьфу! Я ведьма-мужчина.

Пауза была недолгой, и вскоре я услышал дурацкий сдавленный смешок, который все набирал силу и перешел почти в гомерический хохот. Сначала я обиделся, но после вручения мне «сертификата комика» – из середины болота мне в лоб прилетел перстень с зеленым камнем – я понял, что легко отделался.

– Передай это своей невесте. Она все поймет, – услышал я напутствие, и все стихло.

Я повертел, рассматривая, перстень, положил его в карман и, воодушевленный, отправился делать предложение. Одна мысль огорчала: я так и не увидел Угрюму Дремучую. Она мне понравилась.

* * *

Дядя Гоша с трудом дождался своего «выхода» и, пролетая над озером, выхватил из воды пытающегося отмыться сержанта Колда и унес его на вершину холма. Сержант в лапах дяди Гоши потерял сознание. Что-то часто инопланетяне падают в обморок! Пора бы уже привыкнуть к облику здешних обитателей и к нестандартным ситуациям! Очухавшись и открыв глаза, биолог увидел трехголовое крылатое чудище, которое в шесть глаз с интересом смотрело на него, подперев когтистой лапой среднюю голову.

– Ха-ха-ха! Будет чем полакомиться! Конь – на обед, мо́лодец – на ужин, – театрально продекламировал дядя Гоша. – Хотя что это я? Коня-то нет! Ну, тогда молодец – на обед! Смотри-ка, почти стихи получились. – И, поморщив нос, продолжил: – Только перед обедом тебя стоит помыть!

Сержант был в ступоре. Он снизу вверх смотрел на три драконьи головы и удивлялся, как только природа могла создать такое чудище? Огромная трехголовая летающая ящерица! Да еще и говорящая! Интересно, у нее один мозг или три? Если три, то как ее головы между собой договариваются? А если у нее зачешутся одновременно все три носа, какой из них она почешет первым? Ведь у нее всего две лапы! Разве что… Сержант представил себе эту рептилию, чешущую себе за одним из ушей задней лапой, как щенок, правда большой и страшный.

А тем временем чудище продолжало:

– Теперь твоя реплика! По сценарию ты должен сказать: «Эх ты, поганое чудище! Не уловивши белого лебедя, да кушаешь!»

– А что потом? – со страхом спросил сержант.

– Потом? Потом биться будем, – сказал дядя Гоша. – Я видел, у тебя пукалка есть, огненная. Вот ею и будем… биться. – При этих словах Змей Горыныч «плюнул» вверх одной из своих голов, и с небес свалился жареный гусь.