нехорошее предчувствие все равно гложет душу.
— А как мы будем возвращаться назад? — спрашиваю, оборачиваясь. Машка лишь закатывает глаза, показывая как я надоела ей с этими расспросами.
— Вот спустимся, и покажу — ворчит подруга — Макс и Деном сегодня уже успели скататься, так что все нормально.
Она совершенно не волнуется. Мы садимся на лавку и начинаем закреплять лыжи. С первого взгляда кажется, что трасса идеальная, немного волнистая, если так можно назвать, но вполне себе безопасна.
Пытаюсь отбросить всякие сомнения и расслабиться.
Мы начинаем съезжать вниз. И поначалу все действительно идет хорошо, вот только, кажется, что скорость начала прибавляться. И потом я вижу то, что не смогла разглядеть сверху: трасса не такая уж и простая и скатываться получается быстрее и резче. А потом я пугаюсь и пытаюсь затормозить, но у меня ничего не выходит. Слышу как кричит подруга, тоже явно напуганная. Не могу понять, где и что пошло не так, но при последнем резком спуске мы обе вылетаем с обкатанной трассы и летим прямо в огромный сугроб. Зажмуриваюсь и кричу от страха. Приземление выходит болезненным.
— Ты как? — кричу Машке, которая свалилась от меня немного дальше.
— В норме! Напугалась только — кричит в ответ. Вижу, как она пытается подняться, а потом вдруг замирает.
Я снимаю лыжи и тоже хочу встать, но слышу под собой какой — то непонятный треск.
— Что это? — испуганно спрашиваю подругу.
— Не знаю, но думаю, нам лучше поскорей свалить отсюда — голос ее дрожит. Она делает несколько шагов вперед и вдруг с криком исчезает.
Я в панике несусь к ней, но тоже проваливаюсь. Кричу от ужаса, а потом чувствую резкую головную боль и сознание меркнет.
***
Не знаю, сколько я так провалялась, но когда открыла глаза, услышала стоны и тихий плач.
— Маш? Ты как? — хрипло спрашиваю, пытаясь приподняться, но тут же с криком падаю назад, оглушенная острой болью.
— Кажется, я сломала ногу — плачет она — Не могу встать. Мне очень больно.
Хватаю ртом воздух, пытаясь отогнать тошноту и головокружение. Боже, у меня все тело болит.
— Не вставай, я попробую подойти к тебе — тихо прошу, шумно выдыхая. Черт, кажется, я слишком сильно приложилась головой. Мутит так, что при малейшем движении мне плохо.
Пробую пошевелить руками и ногами, мне это удается. Превозмогая тошноту и головокружение, кое-как сажусь и тут же резко падаю назад, потому что сильнейший спазм скручивает живот, и боль начинает подниматься выше.
Мамочки! Что если у меня внутреннее кровотечение! Я совсем не хочу умирать, зачем согласилась на эту бредовую идею, ведь чувствовала, что ничем хорошим это не закончится….
Слезы катятся градом и я начинаю шарить по карманам в поисках телефона.
— Маш, у тебя телефон с собой? Не могу найти свой — стараюсь не плакать, но голос срывается на всхлипы.
— Я не стала брать, прости — стонет она. Хочется кричать и материться, но я знаю, что это нам никак не поможет.
Кошмар! Мы что, остались без связи с внешним миром?! Но ведь мой телефон все равно где-то есть. Только найти его никак. Может быть парни позвонят, и тогда я найду его.
— Меня сильно тошнит — плачет Машка — И кончики пальцев на руках немеют.
Я все же, прилагая силу, борясь с тошнотой, болью и головокружением, доползаю до нее. Слабость накатывает все сильней. Даже дышать становится трудновато. Нельзя сдаваться.
Валюсь рядом, пытаюсь проморгаться, но перед глазами мелькают черные точки. Голова кружится все сильней.
— Мы здесь умрем, нас никогда не найдут — плачет Машка. Блин, мне тоже плохо, но я пытаюсь успокоить ее. Наше отсутствие обязательно заметят. Лишь бы только побыстрей.
— Найдут — хриплю я — Макс вернется за нами.
— Когда?! Там от спуска до базы больше часа еще возвращаться. Мы замерзнем насмерть — рыдает она. Это плохо. Это очень-очень плохо. Какого черта я не уточнила подробности, прежде чем ввязаться в эту авантюру?!
Я закрываю глаза и пытаюсь что-нибудь придумать. Но от того, что мне становится все хуже с каждой минутой, я понимаю, что возможно, мы больше никогда и никого не увидим.
***
Наверное, я потеряла сознание, потому что разлепить веки удается с трудом. Ужасно холодно, меня колотит так, что стучат зубы. А потом я слышу знакомую мелодию и понимаю, что где-то наверху звонит мой телефон.
— Маш, Маш! Телефон, слышишь? Нас найдут. Скоро — шепчу я, поворачиваясь к подруге. на не реагирует и сильно пугаюсь. Борясь со слабостью, начинаю ее тормошить. Тело плохо слушается, пальцы закоченели, но я все равно пытаюсь разбудить подругу.
Та слабо стонет, и я выдыхаю облегченно: жива! Мы обязательно выберемся отсюда, нас найдут. Нужно немного подождать. Макс с Деном вернутся. Может быть, они уже нас ищут.
А потом слышу голоса и начинаю кричать. Только у меня плохо выходит: голос хрипит и громче кричать никак не получается. Но я пробую снова и снова, пока голос совсем не срывается.
Голоса начинают отдаляться и я плачу от бессилия. Неужели, нас не спасут? Мы останемся здесь и они так и не узнают, что были совсем рядом с нами?!
Закрываю глаза, потому сил сопротивляться накатывающей сонной слабости совсем нет. Почти проваливаясь в бессознательное состояние, я вдруг слышу голос мужа.
Он здесь? Нашел меня? Или это только шутки моего подсознания?
А ведь я так и не успела признаться ему в любви. Он теперь никогда не узнает, что наш брак вышел за рамки договора…
21
Виктор
Уезжать от Вики не хотелось, особенно сейчас, когда наши отношения стали совершенно иными. Мне нравилось в ней все: ее жесты, улыбка, легкая наивность. Девушка хоть и старалась выглядеть и вести себя старше, все равно она оставалась юной двадцатилетней малышкой, впервые вышедшей замуж. Впервые познавшей страсть именно со мной. Мне нравилось учить раскрывать ее свою чувственность, а Вика была прилежной ученицей, сватывавшей все на лету. Я любил смотреть как меняется ее лицо во время оргазма — девушка становилась невероятно красивой.
Наша интимная жизнь снова стала насыщенной и разнообразной. Вика соглашалась на любые эксперименты, ей нравилось абсолютно все. Открытая и доверчивая, она раскрывалась каждый раз с новой стороны. И я стал ловить себя на уверенных мыслях о скорой беременности. Думаю, в этот раз у нас точно все получится. Да и по другому быть не может: мы оба здоровы и секса в нашей