Читать интересную книгу Эдичка - Зоя Грэй

– Ахмед, а что это за собрание? – спросил я. – Парламент?

– Ну ты даешь! – рассмеялся Ахмед. – Это просто дивания, собрание папиных подданных и друзей.

– Дивания? Что это?

– Ты там только что был. У всех арабских мужчин должна быть в доме дивания. Это комната с диванами, в ней обсуждают самые насущные проблемы. Женщин туда не допускают. Дивания собирается в определенный день недели. У папы она бывает по вторникам, а сегодня как раз вторник. Теперь пойдем поздороваемся с мамой. Мама живет на женской половине. Сейчас увидишь, какой там будет цирк, когда они нас увидят.

Мы прошли какими-то длинными коридорами, залами, увешанными картинами, толкнули дверь, пробежали через какой-то огромный зал и оказались в большом внутреннем саду, где на коврах, разложенных на земле, вокруг бассейна с голубой водой расположилось множество женщин. Сад полностью был в тени. Никто не загорал, у арабов больше всего ценилась белая кожа, так сказал мне Ахмед.

В конце бассейна я увидел маленький водопад, и, кроме того, везде в саду били фонтаны. Сад был огорожен высокой стеной, по которой вились растения, усыпанные розовыми цветами. На стенах тоже были фонтаны, похожие на огромные ракушки, из них вниз струилась вода. Я вспомнил, что видел один такой фонтан в Эрмитаже, куда мы с бабушкой ходили на экскурсию, и он назывался фонтан слез. Эрмитажный фонтан был копией настоящего фонтана из гарема крымского хана в Бахчисарае. Несколько маленьких девочек плескались в бассейне.

«Ну да, – подумал я, – здесь же гарем».

При нашем появлении поднялся страшный визг, женщины стали хватать черные покрывала и закрывать ими головы.

– Что они делают? – спросил я Ахмеда.

– Закрывают себя, посторонний мужчина не имеет права их видеть.

– А кто тут мужчина?

– Ты, конечно, я тоже мужчина, но не посторонний.

Женщина, сидевшая на ковре и со всех сторон обложенная шелковыми подушками, махнула нам, чтобы мы подошли. Лицо ее скрывалось под покрывалом, видны были только сказочной красоты глаза, огромные, черные.

«Прямо как в сказке из книги „Тысяча и одна ночь“», – подумал я.

– Как тебя зовут? – спросила женщина. – Я мама Ахмеда и меня зовут ум Ахмед.

– А меня зовут Эдичка, – вежливо ответил я.

– Эдичка – англичанин, – вмешался Ахмед.

– Очень приятно, – сказала ум Ахмед довольно равнодушно. – Ну ладно, идите, не смущайте наших красавиц.

– Кто были все эти женщины? – спросил я у Ахмеда, когда мы вышли из сада.

– Это все папины жены, но мама старшая и любимая.

– Сколько же у него жен?

– Пять вместе с мамой. По закону полагается только четыре жены, но одна из жен живет с нами, как кузина.

– А зачем ему столько жен?

– Как зачем? Единственная жена быстро надоедает, ведь мужчине нужно разнообразие, а тут перед тобой все время одна и та же рожа, хоть и красивая.

– А они ругаются между собой?

– Не знаю, наверное, ругаются.

– А кто были эти девочки, которые плескались в бассейне?

– Мои сестры. Только старшая не плавала, ей уже тринадцать.

– А почему нельзя плавать после тринадцати лет?

– Потому что она уже женщина. Вообще-то, в гареме плавать можно всем, но папины жены ужасно ленивые. Они только и делают, что сидят у бассейна или спят. Еще они обожают ходить по магазинам, по врачам и в парикмахерские. Но папа запрещает им выходить из дому, недавно одну жену чуть не похитили, поэтому раз в месяц они летают либо в Париж, либо в Лондон. Они занимают целый этаж в отеле «Риц» и там уж наслаждаются свободой.

– А твои сестры ходят в школу?

– Да, в арабскую школу для девочек, а английский они учат с нашей гувернанткой, которая живет у нас дома. Еще к женам ходит инструкторша по занятиям физкультурой и заставляет их двигаться и плавать.

– Как интересно! Думаю, папиной новой жене Маргарите тоже подошла бы такая жизнь.

– Так у твоего папы две жены?

– Нет, у нас нельзя, чтобы две жены были одновременно, можно только одну. Он сначала с моей мамой развелся, а потом женился на Маргарите, вернее, мама развелась с ним. Эта Маргарита – ужасная, она нас с Борькой терпеть не может. А Борьку она даже хотела отравить!

– Я бы ее убил! Как это твоя мама развелась с папой? Разве это возможно?

– Она ушла жить к Дейву, а потом вышла за него замуж. Теперь мы живем вместе с Дейвом.

– У нас это невозможно: ее тут же закидали бы камнями и посадили в тюрьму. А твой Борька – просто чудо. Я тоже хочу собаку.

– А ты поезжай в собачий приют и возьми брошенную собаку. Они самые преданные.

– Вот здорово, почему я об этом не подумал?! Мисс Трайфл, мисс Трайфл, немедленно идите сюда! – заорал Ахмед во весь голос.

Мы дошли до большой столовой со столом, накрытым на две персоны. Здесь было множество дверей, одна из них открылась, и оттуда показалась кудрявая белокурая голова.

– Джордан, где ты шляешься? Почему ты не встретила меня, когда я вернулся из школы? Познакомься, это мой школьный друг Эдичка, а это, Эдичка, моя гувернантка, ленивая корова Джордан.

От такой наглости у меня чуть челюсть не отвалилась. Если бы я кому-нибудь из взрослых сказал нечто подобное, я не знаю, что бы произошло. Меня, конечно, не выпороли бы, потому что папа был против телесных наказаний, но оплеуху от бабушки Вари я бы получил точно, ну и лекцию о плохом поведении, недостойном английского джентльмена, и, конечно же, никакого пудинга мне бы точно в обед не дали. Джордан поведение Ахмеда совершенно не смутило. Я думал, что гувернантки должны прививать своим воспитанникам хорошие манеры, но, по-видимому, в обязанности Джордан это не входило.

– Господин Ахмед, что вам угодно? – спросила Джордан.

На вид ей было где-то лет двадцать. Она была одета в шорты и майку – должно быть, когда Ахмед позвал ее, Джордан загорала у бассейна.

– Мне нужно после обеда поехать в собачий приют. Организуй все, договорись с ними и скажи шоферу, чтоб ждал.

– Конечно, господин Ахмед. Я все сделаю немедленно.

– Я думал, она твоя гувернантка и должна тебя воспитывать, а она у тебя прислуга.

– Она и есть прислуга, воспитывать она вообще никого не может. Мы ее сами воспитываем. Она учит моих сестер английскому. Да я сам могу ее много чему научить, хоть она и англичанка. Она, по-моему, все наврала в своем резюме, чтобы получить здесь работу и целый день ничего не делать.

Ахмед замолчал, хлопнул в ладоши, и явились слуги с огромными серебряными подносами, уставленными едой.

– Сейчас же поставьте подносы на стол и уходите, – сказал Ахмед.

Его приказание было выполнено немедленно. Мы навалились на еду, которая была вкусной необыкновенно. Ахмед ел руками, а я пользовался ножом и вилкой. Когда мы закончили обед, Ахмед сказал, что мы должны торопиться.

Мы выскочили из дворца. «Роллс-ройс» нас уже ждал. Мисс Трайфл устроилась на переднем сиденье рядом с шофером, мы сели сзади. Шофер уверенно вел машину по почти пустым улицам, наступило время сиесты, и население спало после обеда. Примерно через двадцать минут мы остановились у каких-то страшных ворот, за которыми раздавался собачий лай.

Шофер посигналил, в воротах открылось окошко, и из него высунулась голова, украшенная белым полотенцем. Увидев нас, голова спряталась, а ворота моментально открылись. «Роллс-ройс» въехал на территорию приюта. Собаки сидели в огромных клетках, некоторые истошно лаяли. Мужчина с полотенцем на голове подбежал к Ахмеду, стал целовать ему руку и повторять: «Баба Ахмед».

«Баба» по-арабски значит «отец», и я не понял, почему он так называл Ахмеда. Ведь Ахмеду было всего восемь лет. Ахмед слегка оттолкнул его и сказал сурово:

– Немедленно покажи мне новых собак, сын шакала и ослицы.

Человек с полотенцем на голове в ответ лишь заморгал.

– А, ты ж, дубина, не понимаешь по-английски!

Он повторил ту же команду на арабском, и человек с полотенцем на голове попятился и показал нам на самые дальние клетки. Пока мы добирались до них, нам открылась целая галерея собак. Ахмед говорил что-то нашему сопровождающему, а тот лишь качал в ответ головой.

– Что ты ему говоришь? – спросил я.

– Что кругом грязь, и собаки не выглядят уж слишком счастливыми, и что он должен работать, а не целыми днями гонять чаи, суданская морда.

– Но ты не можешь такое говорить, Ахмед. Это же дискриминация. Даже наш принц Гарри недавно пострадал оттого, что назвал своего друга паки, а не пакистанец.

– А кто такой принц Гарри? Он шейх?

– Принц Гарри – внук королевы Елизаветы и третий в очереди на трон после своего папы Чарльза – принца Уэльского – и брата, принца Уильяма.

– Да, довольно важный шейх. И кто же посмел его критиковать?

– Пресса, конечно, кто же еще!

– Пресса, ну нахалы! Если бы это случилось у нас, папа посадил бы всю прессу в тюрьму.

– Но у нас же демократия!

Ахмед посмотрел на меня недоверчиво, но ничего не сказал. Мы шли вдоль клеток, и я вдруг остановился как вкопанный. В клетке сидели четыре маленьких Борьки.