***
Помню, как много ночей подряд рыдал, когда умерла мама. Плакал по ночам, когда погиб отец. А в эту ночь, не проронил и слезы. Почему? Из-за того, что рядом Гор? Я повзрослел? Или не верил в то, что Двадцатая умерла?
До самого рассвета я сидел рядом с Гором у окна, смотрел на тёмное небо и вдыхал дым сигарет. Вспоминали о Двадцатой. Рассуждали о своем будущем, итог которого для нас уже близок.
Слушая болтовню Гора, я думал, что успел узнать, какая она – удача охотника. Хоть Двадцатая и утверждала, что не способна на такое, но всё же подарила её мне. Пусть и ненадолго.
Как сказала бы Мираша: Двадцатая меня любила, а я её. Хотя мы оба и знали с самой первой встречи, что наши отношения не смогут длиться долго. Чем ещё, если не удачей охотника объяснить то, что я остался жив?
- Знаешь, друг Вжик, - сказал Гор. - А ведь скоро и наш отряд будет участвовать в Битве Огней. Что тут до него осталось? Несколько месяцев. И знаешь, я не сомневаюсь, что в этот раз наш клан победит. Вот ни сколечко не сомневаюсь! Только не уверен, кто станет победителем второго этапа: ты или я?
- А какая разница? – сказал я.
- Действительно, нет разницы. Ведь когда нам прикажут убить друг друга, мы обязательно попытаемся это сделать, друг Вжик. Вот увидишь. А кто уцелеет в том бою, выиграет всего лишь пару месяцев жизни – вряд ли больше. Я уже чувствую, как саламандр пытается освободиться. И сдерживать его попытки становится всё труднее. Так что не переживай, друг Вжик, после твоей смерти я проживу недолго.
***
Утром, после тренировки, ко мне подошел Первый.
- Это… ты же теперь без бабы остался, Семнадцатый, - сказал он. – Хреново. Я ж понимаю, как без баб трудно. Но ты… это… если чо – обращайся. Поделюсь с тобой Седьмой. Она ничо так. Не роза. Но сойдет. Мужик ты нормальный. Мне не жалко.
- Спасибо, - сказал я.
- Да чо там. Свои люди.
Первый ушел.
- Переживает, - сказал Гор, глядя Первому вслед. – Боится, что ты отнимешь её насовсем. А мне он свою подружку не предложил. Гад.
- Догони его. Попроси.
- Ага. Ответит он мне. Кулаком по морде. Я уже видел пару раз, как он отвечал другим.
- Вызови его на поединок, - сказал я, - за право быть с Седьмой. Докажи ей, что ты сильней Первого. Возможно, тогда она его бросит и уйдет к тебе.
- Ты серьезно?
- Вполне.
- Он огонь призывает даже хуже тебя, друг Вжик. Я управлюсь с ним на счет «три».
- Я не о таком поединке говорю, - сказал я. – Не о тренировочном. О настоящем. За право быть с женщиной.
- Командир запретил портить собственность клана.
- А ты не порти. Побей его, но ничего ему не сжигай и не ломай.
- Как это? – спросил Гор.
- Кулаками.
Гор заговорил не сразу. Смотрел на меня, что-то пытался разглядеть на моём лице. Потом усмехнулся.
- Издеваешься? Да? Да иди ты… подальше, друг Вжик!
- И не думал над тобой издеваться, - сказал я.
- Ага, - сказал Гор. - Я об эту тушу кулаки себе отобью, даже если Первый будет просто стоять и не станет шевелиться! В нем мяса, как в тебе и во мне вместе! Подсказал бы лучше что-нибудь дельное, друг Вжик. А то… кулаками! Скажешь тоже. А еще другом называешься!
***
Раньше я не понимал, как много места в моей жизни здесь, в лагере огоньков, занимала Двадцатая. Днём во время тренировок с её отсутствием я справился без труда (Гор сказал, что в моих атаках стало больше злости). Образованная отсутствием Двадцатой пустота в полной мере обрушилась на меня вечером, стоило только очутиться в своей комнате. И даже общение с Гором не могло её заполнить.
- А она неплохо обучила тебя, друг Вжик, - сказал Гор.
Я не стал спрашивать, о ком он говорит. Спросил:
- Чему?
- Скрывать свои эмоции. С того момента, как ты очнулся, выражение на твоем лице почти не меняется. Оно словно застыло. Ты кажешься спокойным, ко всему равнодушным. Но я вижу, как ты «приподнимаешь подбородок», стараешься «глубоко дышать» - всё, как говорила Двадцатая. Вот только она просила тебя изредка улыбаться, друг Вжик. Даже если тебе совсем не хочется. А ты не делал этого ни разу после той драки с челонами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я растянул губы в улыбке.
Гор подавился дымом сигареты. Прокашлялся.
- Нет, - сказал он. – Больше при мне так не делай. Улыбайся так Первому, чтобы тот не забывал, кто в нашем отряде самый страшный. Тебе нужно отрабатывать улыбку, друг Вжик – ту, которая нравилась Двадцатой. Чтобы не пугать людей лицом каменного истукана. Хотя… что тут нам осталось жить, друг Вжик? Улыбайся, как хочешь. Не решился попробовать травку? Нет? Ну как знаешь. Настаивать не буду. Не уверен, что даже мне одному хватит оставшихся запасов чиманы до следующего похода в горы.
***
Сжигать укрепления колдунов мне теперь нравилось. Не уверен, что делал это, только подчиняясь приказу, а не по собственному желанию. И запах сгоревшей полоти челонов больше не заставлял морщиться. Он говорил о том, что на одного врага стало меньше.
Похитив Двадцатую, колдуны стали моими врагами.
После нападения химер (так называла создания колдунов Двадцатая) на отряд, вар Брен опасался оставлять нас в горах без усиленной охраны из солдат. Теперь нас на горных тропах сопровождал отряд пехотинцев, вдвое превышавший наш числом.
Но меня челоны и челуки не пугали. Совсем. Я лишь опасался на них смотреть: боялся однажды увидеть у одного из них лицо Двадцатой.
В боевые походы я стал ходить с совсем иным настроением (в Валесские горы - отправляли нас теперь только туда). Сбился со счета, сколько укреплений на горных дорогах мы залили огнем. И сколько сожгли химер. Я не расстраивался, если мы задерживались в горах, пропускали обед. Жечь строения и создания колдунов я считал делом более важным, чем даже еда.
На карательные экспедиции нас больше не отправляли. Должно быть, поручали их первому отряду. А потом и второму, когда его бойцы под руководством Первого, Шестого и Тринадцатого «нашли огонь».
Нам с Гором обучать второй отряд не приказывали. Но мы провели несколько занятий с первым – объяснили тем правила одиночных поединков и «поделились опытом». Все остальное свободное время до темноты – тренировались.
Вар Брен распорядился, чтобы нас с Гором пускали на обе тренировочные площадки вне очереди, как только мы оправимся от прошлого поединка (залечим раны, зарядим карцы). Объяснил, почему. Именно на нас двоих командир возлагал главные надежды в предстоящей Битве Огней, до которой оставалось всё меньше времени.
Изредка мы проводили поединки и с другими бойцами нашего отряда. И убеждались в правоте вар Брена – те не могли оказать нам серьёзного сопротивления. Одолеть одного из нас у них вышло бы только при помощи удачи. Но откуда ей взяться у людей?
Я не знал, насколько сильны бойцы других кланов. Но был уверен в том, что если представитель Лизран и сможет победить в Битве, то это сделаю я или Гор. Других вариантов я не видел.
***
Я тренировался, совершал с отрядом боевые походы в горы. А вечером – либо дышал сигаретным дымом в компании Гора, либо уходил в пустующую комнату Двадцатой, где «танцевал» с ножами до тех пор, пока не валился с ног от усталости.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Так продолжалось до того дня, когда на утреннем построении вар Брен сообщил:
- Хм. Бойцы! Сегодня вы тренироваться не будете. Всё. Тренировки окончены. Отдыхайте. Это ваш последний день в лагере огоньков. Завтра на рассвете вы позавтракаете в неурочное время. И отправитесь в столицу, на Центральную Арену Селены. Вы все знаете, зачем. Чтобы доказать жителям Империи и всему миру, что клан Лизран тренирует самых лучших огоньков! Уверен, вы сумеете это сделать. Не подведите меня, бойцы!