И какое, проклятье, ему-то дело до ее отца? Боги, если батюшка успел в свое время как-нибудь насолить этому… и он решит отомстить? Что тогда?
– Эк мне повезло-то. В кои-то веки. Хорошшшие девочки из приличных семейств. В этих горах дичаешь в один момент. Не поверите, девушки, иной раз по нескольку месяцев не с кем словом перекинуться. Не с чори же вести задушевные разговорчики, верно? Духи… скучные они. Джойана, малышка, ты же знаешь, что нам с тобой нельзя скукой маяться. Но ты не бойся, на Шанте донджета везде… Словом, тяжело здесь жить, опасно очень. Чори одни чего стоят. Ублюдки! Откуда только лезут? Эх, малышка, мне бы до Тиглатовой глотки добраться. Какая-то сволочь в Синтафе ему денег дает, а он, сволочь, на них всякую шваль сюда тащит. Ты же видела их? Разве это люди? Твари голодные!
Будь у Джоны пресловутый змеиный хвостик, она бы его поджала от страха перед сокрытой угрозой в голосе шуриа. Ибо прекрасно знала, кто та сволочь, которая оплачивает расходы господина Тиглата.
– Спасу нет от этих гадов, ни нам, ни ролфям из форта. Что ни месяц, то новая атака. Вот такие у нас дела невеселые, девушки… Вот мы и на месте, – объявил шуриа.
Джоне показалось, что они дошли быстро, но, судя по тяжелому надсадному дыханию Грэйн, дорога была нелегкой.
Даже пещерой эту расщелину в скалах не назовешь. Так, закуток между утесами, с обустроенным кострищем и навесом из веток. Внутри соломенный тюфяк, накрытый овчиной, котелок на треноге и небольшой запас хвороста.
– Располагайтесь, милые девы.
Шуриа сделал широкий приглашающий жест и заразительно улыбнулся.
Аластар Дагманд Эск
– И это май месяц? – возмущенно буркнул Дагберт, как будто владетельный родственник виноват в дурной погоде.
«И вся прелесть в том, что ты прячешься от ненастья под крышей, а я не слезаю со строительных лесов», – ухмыльнулся Аластар своему отражению в до блеска начищенном серебряном блюде, стоящем на каминной полке.
Вода с его плаща текла прямо на пол, и теперь от ткани медленно поднимался пар, пока граф грел руки возле живого огня.
– Скоро потеплеет.
– Я не уверен.
– Иди в храм, моли Предвечного о милости. Пусть пошлет побольше солнечных дней. Прямо с завтрашнего утра.
Родич покосился на Эска с недоверием.
– Ты издеваешься?
Аластар утвердительно кивнул.
– Нельзя быть таким… неверящим…
– Ну почему же? Я верю…
Объяснять Дагберту, что красивые ритуалы, которые так любят проводить эсмонды, давным-давно перестали приносить утешение, пожалуй, не стоит. И что он очень сомневается, будто Предвечный на самом деле нуждается во всех этих подношениях, в символических жертвах и прочих выдумках, – тоже. А раз так и раз тив Херевард вместе с Эсмонд-Кругом утверждает, будто помыслы и желания каждого диллайн открыты Предвечному, то зачем ходить в специальное здание и тратить время на бесполезное действо? Хотя спору нет, амалерский храм сам по себе произведение искусства. Резьба по камню просто удивительной красоты, не холодные глыбы, а нетленное ажурное кружево. А мозаика на полу? О! Со всего Синтафа приезжают смотреть на это диво. Орнамент о сорока оттенках различных цветов таков, словно шагаешь по роскошному букету.
Князь в свое время пожертвовал на создание мозаики кругленькую сумму, пусть аннис Тирези удовлетворится этим щедрым жестом.
– Ты чем-то обеспокоен? Что-то на верфи?
«Или у меня на лбу написано «Когда кончится этот проклятый шторм?», или Дагберт стал чрезмерно проницателен».
– Там все в порядке. Но я устал.
Это была ложь. Развиднейся небо, успокойся хоть немного море, и Аластар уже выводил бы «Меллинтан» из гавани. Но ужасающая буря смешала все планы и, словно специально, злобной цепной псиной легла в проливе Арнлейг, чтобы не дать им с Вилдайром встретиться.
– Вызвать лекаря?
– Нет.
«Не пускать на порог Лайд будет вполне достаточно».
Молодой Янамари настолько раздразнил супругу, что в замке стало тесно даже привыкшим ко всему слугам. Очередная камеристка попросила расчет, а у повара случился истерический припадок. Господина Тиро, как истинного художника и чувствительную натуру, очень легко было вывести из себя.
А мальчик Рамман терпеливо ждал, когда хозяин начнет выполнять свое обещание, и с каждым днем глядел на Аластара со все большей укоризной. Но не уведомлять же мальчика обо всех подробностях. Как, скажем, по всему Локэрни рыскали агенты графа Эска, тайно выискивая следы двух беглянок – шуриа и ролфи. Не говорить же, во сколько обошлась жестокому князю диллайн доподлинная информация о том, что внезапное снятие кордонов означает не поимку женщин, а совсем наоборот. Значит, Джона и ее ролфийская подруга (а звучит-то как, не каждому дано переварить такое сочетание) все-таки сумели сбежать. На корабле. А тут на тебе – буря. Да еще такая, какой лет сто никто не видел.
И обнадежить юного Раммана пока нечем, а лгать не хочется. Но и сердце, к счастью, тоже пока молчит. Не заходится от боли – и то хорошо.
Буря не может продолжаться вечно, а потому Аластар отдал приказ готовить «Меллинтан» к плаванию. Пресная вода, провиант, спиртное на четыре с половиной сотни человек, а также орудийные выстрелы и черный порох на несколько месяцев похода. Мало ли как обернется встреча с Вилдайром Эмрисом. Не исключено, что придется присоединиться к его эскадре. Атэлмар на уши встанет от злости. А про реакцию Эсмонд-Круга лучше совсем не думать.
– Я все-таки прикажу подать тебе горячего вина с корицей и померанцем, – вздохнул Дагберт, подметив внутреннюю дрожь, которая сотрясала родича и князя.
– Пожалуй, – сдался Аластар. – И мяса. Жареного.
Ел он быстро, довольствуясь хорошо прожаренным куском говядины с гарниром из тушеных бобов и большим куском хлеба. Кулинарные изыски – для женщин и детей.
– Преподобный тив Сагари просит у вас аудиенции, милорд, – доложил секретарь. – Я предупредил, что вы ужинаете.
«Значит, хочет испортить аппетит», – решил Эск, но вслух сказал:
– Пусть войдет.
Взгляду графа, конечно, приятнее были бы женственные формы аннис Тирези, но и унылая физиономия преподобного сойдет. А привыкший к солонине и сухарям желудок князя как-нибудь перетерпит изжогу, всегда возникающую после общения с эсмондом, с любым эсмондом.
Конечно же, тив Сагари пожелал хозяину приятного аппетита и долгих лет здоровья и не забыл намекнуть на желательность ужина в семейном кругу. Для укрепления этого самого круга. Пока же достойный эсмонд вещал о чем-то божественном, традиционно наставляя на истинный путь, Аластар думал о том, как давно не был в море, как соскучился по радостям и тяготам похода, засидевшись на суше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});