Читать интересную книгу Мадрид и Толедо - Елена Грицак

Испанские женщины не упускают случая продемонстрировать свою экзотическую красоту окружающим. Известный мадридский поэт сравнивал их с «розами, которым необходим свежий воздух, жаркие лучи солнца и темный покров звездного неба. Домохозяйки здесь всегда на улице. К чему зевать перед камином, когда смех толпы и звуки нежной музыки зовут пользоваться жизнью!». Женщина во все времена была главной героиней каждого народного гулянья, а таковые в старом и новом Мадриде чаще устраиваются в парках.

До конца столетия своеобразным центром городской жизни был Ретиро. Почти еженедельно в этом парке устраивались балы, маскарады и театрализованные представления. Следующий правитель не любил пикники, предпочитая природе прохладные залы дворца. При его преемнике полузабытые праздники в Ретиро возобновились, но уже без прежнего блеска. Практичный Карлос III приказал расположить на лужайках Ретиро фарфоровую фабрику, для которой пожалел участок в городе. В 1790 году парковой растительности вновь пришлось потесниться, поскольку монарх приказал устроить в зеленой зоне астрономическую лабораторию.

После нашествия армии Наполеона полуразрушенный Ретиро много лет пребывал в запустении, словно дожидаясь прихода второго создателя, коим после французского плена стал король Фердинанд VII. С конца столетия указом Альфонсо XII, очередного правителя из рода Бурбонов, парк целиком отошел народу Мадрида. Люди могли наслаждаться покоем в укромных уголках с романтическими названиями – таких, как питомник роз Росаледа или сказочные по красоте сады Сесилио Родригеса. Сегодняшняя молодежь столицы предпочитает Чоперу, где днем можно взять напрокат велосипед, а вечером, устроившись за столиком кафе, посмотреть старый фильм. Любителей архитектуры привлекают редкие монументальные постройки, среди которых выделяются два здания, созданные архитектором Рикардо Веласкесом Боско: классический дворец Веласкеса и образец раннего европейского модерна – Стеклянный дворец, действительно выстроенный из стекла и бетона.

Озеро в парке Ретиро

Со зверинцем парка Ретиро связан интересный случай, упоминавшийся в мадридской прессе конца XIX века: «Весьма любопытен бой быка с огромным слоном. Едва только на него устремлялся бык, великан хватал его хоботом, поднимал на клыках и отбрасывал на десяток метров. Потом, наскучив игрой, стал топтать, вскоре превратив огромное животное в бесформенную груду мяса. Этот слон был ужасен; его вожатому приходилось постоянно держать его ноги прикованными к крепким кольям. Однажды он разорвал цепи, разломал клетку и не спеша отправился в булочную, где съел весь хлеб и перебил зеркала, видимо, не найдя себя достаточно красивым».

В 1970-х годах из-за проблем с финансированием старинный сад стал приходить в упадок, но к счастью, не успел погибнуть к моменту, когда о нем вспомнили городские власти. Через несколько лет аллеи вновь обрели форму, дорожки и свежую растительность. Муниципалитет запретил движение автотранспорта, выделив значительную сумму на восстановление пруда. На его берегах начали выступать уличные музыканты, а жители стали вновь проводить здесь воскресные пикники. Самым веселым праздником, конечно, считается Рождество. День, когда, по мнению католиков, появился на свет Иисус Христос, непременно завершается карнавалом. Ранее плотная толпа собиралась на двух главных площадях. На Пуэрта дель Соль народ теснился между рядами палаток, где булочники месили тесто, придавая ему форму венцов и сразу же выпекая в кипящем масле. Получавшиеся пирожки (исп. bunuelos) десятками нанизывались на тонкие палочки. Разносчики, держа в руках целые ветви таких сооружений, осторожно проносили их над головами людей, нередко роняя лакомство на широкополые шляпы. Не меньшим успехом пользовались блины, которые разносили пышные розоволицые валенсийки в светлых платьях, туго накрахмаленных юбках и ярких платках, едва прикрывавших плечи.

Владельцы таверн вблизи Пласа Майор предлагали знаменитую паэлью – особым образом приготовленный плов с мясом, курицей, креветками, кальмарами, обязательно приправленный шафраном. Кроме того, завсегдатаи питейных заведений требовали горячий кастильский суп, дешевые бобы по-гранадски, рыбу по-каталонски или треску, приготовленную по древним рецептам басков.

В праздничные дни над городом витал запах масла, жадно вдыхаемого теми, кто не мог позволить себе даже недорогие кушанья. Без нищих в Испании не обходилось ни одно торжество. Калеки, привязанные к доскам на колесах, располагались рядом с больными сифилисом. В старом Мадриде можно было увидеть играющего на дудке музыканта без челюстей или жалкую, похожую на скелет старуху, яростно вращавшую ручку шарманки. Бездомные в рубищах вливались в блестящую толпу, приставали к прохожим, которые кидали монеты, стараясь не смотреть на изуродованные лица. Еще одну категорию гостей карнавала составляли воры. В то время испанские карманники превосходили в мастерстве своих европейских коллег и были в состоянии, например, снять с гуляющего носки, не дотронувшись до ботинок.

Совсем иной дух витал в театре Мадрида, где в дни маскарада собирался весь цвет столичной аристократии. Мужчины облачались в бальные костюмы. Их черные фраки и открытые жилеты не дополнялись масками, как у женщин, которым разрешалось флиртовать, обманывать и давать лживые обещания. Дамы из высшего света одевались в похожие платья, крепили к корсажам бриллиантовые значки с придуманными именами и фланировали по залу парами, всегда в сопровождении мужчин. Оркестр играл всю ночь, однако публика на мадридском карнавале не танцевала. Аристократы ужинали в ложах, предпочитая смотреть на выступления профессиональных танцоров, или бегать по коридорам за таинственными незнакомками.

Главный мадридский театр занимает часть площади близ Королевского дворца, которая почему-то называется Ориенте (Восточная), хотя располагается в западном районе города. Перед ее устройством в 1811 году по воле Жозефа Бонапарта перестали существовать несколько кварталов, 56 жилых домов, два монастыря и приходская церковь Сан-Хуан. Несмотря на грандиозную расчистку пространства, площадь получилась небольшой, зато уютной и к тому же высокохудожественной благодаря скульптуре. Здесь нашлось место каменным статуям, изготовленным для карниза дворца: 20 испанских монархов, от вестготских королей до Габсбургов, расположились по двум сторонам Ориенте.

Когда-то на месте Королевского театра действовали подмостки под названием Лос Каньос де Пераль, построенные по заказу итальянского тенора Бартоли и действовавшие более столетия. В середине XIX века ставшее тесным здание сменилось другим, современным, просторным и более подходящим для капризных оперных див. Сезон в новом театре открылся спектаклем «Фаворитка» на музыку Гаэтано Доницетти, что весьма удивило публику, ведь открытие было приурочено к именинам королевы Изабеллы.

Опера даже сегодня относится к развлечениям изысканным и дорогим, а тогда ее могли посещать только представители высшего света. Королевский театр той поры можно сравнить с закрытым аристократическим клубом. В дни премьер ведущая к театру улица Ареналь была забита модными ландо, запряженными шестерками лошадей, всевозможными каретами и колясками. Для удобства зрителей в здании, помимо ресторана, кондитерской, комнат отдыха, роскошных туалетов и цветочного ларька, находилось ателье, где модистки быстро подшивали, украшали и подправляли дамские наряды. Для мадридской знати опера являлась местом встреч, знакомств, деловых переговоров; здесь начинались и завершались помолвкой либо кровавой драмой любовные истории, нередко повторявшие сюжет нашумевших спектаклей.

В 1860-х годах на сцене мадридской оперы блистала Аделина Патти, которую называли «испанским соловьем». Каждый выход певицы сопровождался шквалом аплодисментов, особенно если очаровательная итальянка исполняла главную партию в опере «Сомнамбула» Беллини. Поклонники ее таланта не жалели денег, осыпая любимицу красными гвоздиками, которые покупали в фойе. Цветочницы с полными корзинами были обязательной принадлежностью театра и миновать их мог только не уважающий себя господин. В первые годы после открытия в репертуаре Королевской оперы преобладали трагедии на музыку Джузеппе Верди. Оперы «Риголетто», «Аида», «Травиата», «Трубадур», «Отелло» шли с неизменным успехом. Затем испанцев покорил Рихард Вагнер: слушая «Валькирию», мадридская публика невольно вспоминала германских предков. В свое время с местным оркестром играли Игорь Стравинский и Артур Рубинштейн, приезжавшие в испанскую столицу часто, с удовольствием и остававшиеся здесь надолго. Потомки вестготских королей с восторгом принимали балетную труппу Сергея Дягилева, восхищаясь мастерством Анны Павловой и Вацлава Нижинского. Великие артисты охотно принимали участие в традиционных тертулиях – дружеских застольях в театральном ресторане.