Читать интересную книгу Ожерелье Клеопатры - Михаил Палев

Та лишь лениво зевнула. Зато внезапно зашуршали вентиляторы системного блока: он включился сам. Тавров мрачно смотрел, как самопроизвольно включившийся компьютер грузит Windows. Загрузившись, компьютер выбросил синее окошко текстового редактора и открыл файл.

Тавров подошел к компьютеру: это был файл с переводом тетради брата Пабло, причем открыт именно на той странице, на которой накануне остановился Тавров.

– Значит, так, да? – обратился Тавров в пространство. – Ладно, сейчас прочитаю. Коньяк только верни!

Он еще немного постоял, глядя в экран монитора, затем осторожно покосился в сторону окна. Кошка исчезла. Тавров с облегчением вздохнул и вернулся к журнальному столику. Вторая кошка тоже исчезла, зато в бутылке появился коньяк.

– Достала эта мистика! – с досадой прокомментировал Тавров. Он налил в бокал коньяк, вернулся к компьютеру и покорно принялся читать текст.

* * *

«На следующий день после получения странной бандероли к брату Пабло явился специальный посланник доминиканского капитула. Тот сообщил ошеломленному брату Пабло: мумия Эвиты исчезла из тайной могилы в Италии, и в связи с этим на брата Пабло вновь возлагаются обязанности Чрезвычайного инквизитора. Он же рассказал о том, как произошло похищение.

В начале 1970 года сторонники Перона из тайной организации «монтанерос» похитили бывшего главу военной хунты Аргентины генерала Арамбуру. Под чудовищными пытками генерал Арамбуру рассказал все детали операции по тайному захоронению мумии Эвиты и указал точное место захоронения. Спустя пару месяцев член организации, некий полковник аргентинской армии, организовал похищение из склепа гроба с мумией Эвиты и его транспортировку из Милана в Мадрид, где на собственной вилле проживал в изгнании Хуан Перон вместе со своей новой женой Изабель Марией Эстеллой Мартинес, которую все называли просто Изабель. Познакомившись в Испании с философом-мистиком, посвященным в тайны колдунов вуду, Хосе Лопесом Регой, Изабель от него узнала о магических свойствах ожерелья. Есть большие подозрения, что именно Рега был вдохновителем операции по тайной эксгумации мумии Эвиты. Действительно странно: тринадцать лет многочисленные перонисты и поклонники Эвиты не могли узнать место тайного захоронения, а ведь сделать это было просто: всего лишь похитить и как следует допросить, несомненно, знавшего о последнем пристанище Эвиты бывшего главу военной хунты Арамбуру! Когда журналист Элой Мартинес в 1972 году посетил Перона в Мадриде, он видел мумию своими глазами. Она стояла на столе в столовой виллы Перона и была совершенно обнаженной, за исключением небольшой повязки на бедрах. По словам журналиста, несмотря на двадцать лет, прошедших после ее смерти, Эвита выглядела по-прежнему соблазнительно. А ожерелье?

Агентам доминиканцев удалось найти испанского ювелира, изготовившего довольно точную копию ожерелья, которую и надели на мумию. Разумеется, при близком рассмотрении был виден новодел, но Перон к старости стал подслеповат, к тому же в Эвите его всегда интересовало совсем другое.

Овладевшая настоящим ожерельем Изабель окончательно подчинила своему влиянию и в молодости не отличавшегося решительностью старика. А серый кардинал Хосе Рега стал личным секретарем Перона.

В 1973 году постепенно вернувшийся к политической жизни Перон снова стал президентом Аргентины. Изабель заняла пост вице-президента, а Хосе Рега стал министром. Правил Перон менее года и скончался в июле 1974 года, после чего на этом посту его сменила Изабель.

Народ Аргентины и бывшие перонисты очень не любили Изабель. В народе о ней презрительно говорили: «Служанка, укравшая ночные туфли госпожи». К тому же для борьбы с перонистами и левыми организациями Рега создал Антикоммунистический альянс Аргентины, осуществлявший тайные расправы над политическими противниками и просто недоброжелателями Изабель.

Брат Пабло пытался войти в окружение Изабель, но Рега настороженно воспринял эти попытки. Брат Пабло, опасаясь погибнуть от пули – как это случилось со многими противниками Реги, – был вынужден вернуться в Испанию. В качестве своих глаз и ушей он оставил в Буэнос-Айресе молодого аргентинского священника падре Яго. Падре Яго удалось узнать, что Изабель уже давно не появляется в ожерелье: Рега уговорил ее положить драгоценность в один из европейских банков. Это было нетрудно: положение Изабель Перон на фоне растущего недовольства народа и армии становилось все более шатким. И тут подвернулась редкая удача: один из сподвижников Реги по альянсу, каясь на исповеди в своих многочисленных грехах – убийствах, пытках, похищениях, – между делом упомянул, что принимал участие в обмане Регой президента Изабель Перон. По его словам, он должен был по ее поручению положить весьма ценное древнее ожерелье в банк, но на самом деле положил туда копию, а настоящее ожерелье по приказу Реги было продано одному из парижских антикваров.

В марте 1974 года Изабель Перон была смещена с поста президента военной хунтой во главе с генералом Хорхе Рафаэлем Виделой и помещена под домашний арест, под которым находилась вплоть до своей высылки в Испанию в 1981 году.

22 октября 1976 года тело Эвиты было возвращено в Аргентину. Когда его везли в аэропорт под охраной испанских карабинеров, те по непонятной причине повздорили и начали стрелять друг в друга, едва успев отъехать от дома Перона. Пуля попала в шофера, автомобиль врезался в стену. Итого: три трупа.

В Буэнос-Айресе Эвиту ждал почетный караул и увитый траурными лентами катафалк. Солдаты с прижатыми к телу винтовками сидели по обе стороны гроба. Когда на повороте машину вдруг занесло, двое солдат упали друг на друга. Штыки исполосовали горло обоим, и они скончались на месте от потери крови.

Эвита была похоронена на аристократическом кладбище Буэнос-Айреса среди могил своих заклятых врагов в мрачном склепе из черного мрамора. Надолго ли она нашла там упокоение?

Но падре Яго это уже не интересовало: мумия без рокового ожерелья не представляла для него интереса. В начале 1977 года он был переведен в Рим. Остановившись по дороге в монастырской келье брата Пабло, он узнал истинную причину перевода: брат Пабло вручил ему две тетради в кожаных переплетах. Одна была в потертом переплете, заполненная текстом, другая – в совсем новом, с читыми листами.

– Отправляйся немедля в Париж, – сказал брат Пабло. – Именно там последний раз видели ожерелье. Теперь ты Чрезвычайный инквизитор».

* * *

На этом сделанный Шоном перевод заканчивался. Тавров на всякий случай пролистал файлы с фотокопиями страниц дневника брата Пабло, надеясь, что там есть какие-нибудь рисунки или схемы, но ничего такого не обнаружил, лишь один текст.

Тавров взялся за мобильник, посмотрел время: половина двенадцатого. Вспомнив, что Шон раньше полуночи обычно не ложится, Тавров набрал его номер. Шон не отвечал. Неужели уже лег спать? Тавров подождал минут пять и все-таки решил повторить звонок. На этот раз Шон отозвался практически сразу.

– Привет! Я тебя не разбудил? – осведомился Тавров.

– Нет, я был в ванной, – ответил Шон. – Что-то случилось?

– Ну, не то чтобы… – замялся Тавров, не зная, с чего начать. – Я прочитал твой перевод дневника брата Пабло.

– Ага! – оживился Шон. – И какие у тебя мысли по этому поводу?

– Я хотел узнать насчет того священника, падре Яго, который стал Чрезвычайным инквизитором после брата Пабло. Это он передал дневник отцу Антонио Серрано?

– Тут вот какая штука, Валера… Я навел справки об этом падре Яго. Яго Асеведа Кальдерон, родился в Буэнос-Айресе в 1958 году. Действительно, в 1977 году был направлен в Григорианскую академию Ватикана, затем выполнял ряд поручений римской курии, в основном в Европе, а в 1994 году приехал в Россию. Пробыл здесь до 1996 года, активно изучал русский язык и, судя по всему, занимался прозелитической деятельностью. В 1996 году вернулся в Испанию и в начале 1997 года скоропостижно скончался в одном из монастырей.

– То есть если он скончался в 1997 году, то сейчас функции Чрезвычайного инквизитора осуществляет кто-то другой, – сделал вывод Тавров. – Но кто?

– Этого я не знаю, – ответил Шон. – Но тут есть одна нестыковка: у Чрезвычайного инквизитора может храниться дневник его предшественника. Именно поэтому Чрезвычайные инквизиторы начинают свой дневник с краткого конспекта дневника своего непосредственного предшественника. Но… Ты понимаешь, о чем я?

– Да, понимаю, – подтвердил Тавров. – Если на исповеди у отца Антонио был не Яго, а другой Чрезвычайный инквизитор, то он должен был передать дневник не брата Пабло, а падре Яго. Значит…

– По всему выходит, что это был падре Яго, – заключил Шон. – Но как же он снова очутился в России?

– Ладно, – зевнул Тавров. – На ночь глядя мы эту загадку не отгадаем. Спокойной ночи, Шон!