Кринти вернулась, выглядя озадаченной. Кива резко выпрямилась, выбрасывая руку и швыряя заряд черно-красной энергии в амазонку. Магический снаряд ударил Хериш в грудь, отбрасывая к одному из курганов. Женщина тяжело ударилась о землю, раскидывая руки в сторону. Кринти застыла, словно попавшая в паутину муха, слишком ошеломленная, чтобы сдвинуться с места.
Из сумки Кива достала инструменты — маленький молоточек и четыре длинных серебряных колышка. С мрачным видом охотящегося вампира, она приблизилась к оглушенной кринти. Эльфийка вбила колья в руки и ноги женщины. Несмотря на все происходящее, Хериш, застрявшая в волшебной ловушке, не вскрикнула. Воительницы кринти не признавали боли. Но странные голубые глаза женщины горели непониманием и горечью от свершенного предательства.
Поднявшись на ноги, Кива начала двигаться против часовой стрелки, выпевая заклинание. Наконец завершив круг, она поймала обвиняющий взгляд пленницы и резко соединила руки. Вспышка черной молнии — и тело женщины засосало в курган.
Эльфийка ждала, пока черная магия подействует. Жизнь за жизнь — Кива охотно обрекла Хериш на заключение в месте, которого кринти боялись больше смерти, в обмен на свободу более полезного существа.
Наконец потрескивание энергии обернулось новым взрывным всплеском силы, и Кива отвернулась, закрывая глаза из-за внезапной, ослепляющей вспышки. Обернувшись назад, она увидела жалкую фигурку, жавшуюся к основанию кургана фейри.
- Нет, — решительно сказала Кива, недоверчиво глядя на свой приз.
Освобожденный не был Тзигоной — это была даже не женщина! Жалкий мужчина валялся у ног Кивы. Его бледное лицо сильно напоминало лысую морду хорька, а редкие волосы облепляли череп, мокрый от пота и крови.
Визжа от неконтролируемой ярости, Кива несколько раз пнула мага. Тот лишь плотнее сжался, прикрывая руками голову. Худое тело сотрясалось от рыданий. Знакомый талисман выпал из его руки. Он рванулся за ним, оборачивая цепочку вокруг каждого пальца и сжимая медальон так, словно эта вещица была единственной связью с жизнью и ясным сознанием.
Кива подозревала, что подобное предположение было не далеко от истины.
- Дамари Эксчелсор, — с отвращением процедила она. — Почему каждый раз, стоит заклинанию сработать неправильно — рядом оказывается Дамари?
Плачущий человек внезапно замер. Через мгновение, он рискнул взглянуть на свою мучительницу.
- Кива?
В этом слове, казалось, соединились надежды всего мира. Кива поморщилась. Если Дамари был способен найти утешение в ней, то ему, вероятно, действительно было очень плохо!
Но Кива была готова импровизировать. Она присела рядом с магом, шепча глупые успокаивающие слова. Дамари взял из её рук флягу и начал пить. В начале — нерешительно, а затем все с большей и большей жаждой. Наконец, она забрала сосуд из его рук.
- Ты в безопасности, Дамари. Я вернула тебя обратно.
Кива посмотрела, как человек медленно понимает произошедшее. Наблюдала, как его взгляд становится уверенным и твердым, словно обсидиан.
- Где выродок Кеттуры?
Лед в голосе Дамари испугал эльфийку. Она присела на корточки и посмотрела на мага. Он без промедления ответил на её взгляд. В это долгое мгновение Киве показалось, что она видит отражение собственной души.
- Ненависть, — одобрительно сказала она. — Жажда мести. Где жалкий рыдающий хорек, которого я знала и ненавидела все эти годы?
Маг не дрогнув встретил её насмешку.
- Он ушел. И кому как не тебе знать это? Мы вместе раскопали, почему кринти страшатся темных фейри. Ты осведомлена о том, что происходит с теми, кто попадает за завесу и возвращается. Я прошел через тигель. Шлак был сожжен, и мое сердце обратилось в сталь.
- Как прежде произошло с дроу, — сказала Кива, вспоминая легенду, объясняющую абсолютное зло, коим являлись темные эльфы.
Дамари улыбнулся.
- Даже несмотря на это. Я готов возобновить все, чем занимался много лет назад, прежде, чем побег и смерть Кеттуры нарушили мои планы.
- Да, мне кажется, ты готов, — задумчиво сказала эльфийка. — Тебе стоит кое-что узнать, прежде, чем ты продолжишь свой путь к бессмертию. Кеттура не мертва.
Маг уставился на Киву.
- Как такое возможно? Ты сама сказала мне о её смерти! Ты принесла мне её талисман! — он помахал цепочкой с маленьким простым медальоном.
Кива поморщилась.
- Кринти основательны. Когда они закончили с Кеттурой, ту было не узнать. Они сказали, что она мертва, и я поверила им. Все, кто видел её тогда не усомнились бы в этом.
- Но она жива.
- В некотором роде. Сейчас она известна, как королева Беатрикс.
Долгое время Дамари не сводил глаз с Кивы, а затем мрачно рассмеялся.
- Так Кеттура, маг призыва, теперь безумная королева Халруаа! Как странно иногда оборачивается жизнь!
Его радость внезапно исчезла.
- Так вот почему Совет Старейшин дал мне разрешение на развод так скоро после исчезновения Кеттуры! Я думал, что это проявление уважения к магу, который не желает быть связанным с осужденной убийцей. Но это дело рук Залаторма, да?
- Похоже на то, — сказала Кива, хотя все было не так. Зефир, её сородич и союзник, проявил внимание к этой проблеме.
- Так Залаторм знает о прошлом и личности своей королевы, — протянул Дамари, словно пытаясь понять слишком тяжелую для него мысль. — Как он мог не знать? Разве не он величайший прорицатель Халруаа?
От этих размышлений лицо Дамари стало беспокойным.
- Если король знал обо всем, что произошло между мной и Кеттурой, я не был бы все еще жив. Но ведь про мухлорандское вторжение он ничего не знал. Возможно ли, что сила прорицаний короля — больше легенда, нежели реальность?
- Многие маги задаются тем же самым вопросом. Подозреваю, ты найдешь Халарах интересным местом. Могу ли я вернуть тебя в башню?
Маг кивнул. Он с трудом поднялся на ноги и, прихрамывая, двинулся в волшебные врата, созданные Кивой.
Оставшись одна, Кива рассматривала курган фейри. Заклинание обмена было трудным и дорогим. Она не могла сотворить его снова. Только после многих часов обучения и дней отдыха. Найти компоненты для подобного заклинания было чрезвычайно трудно. В настоящее время Тзигоне придется остаться там, где она была.
Кива лишь надеялась, что ей удастся добраться до девушки прежде, чем Маттео.
* * * * *
Дамари вышел из портала, оказываясь в собственных садах. Промозглый холод Неблагого Двора и проливной дождь Ната теперь стали лишь неприятными воспоминаниями. Здесь, в городе короля, над головой мерцали звезды, а мягкий ночной воздух был густым, словно патока.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});