— Мы верим тебе, Агжей, — в тех же интонациях ответил старший.
Что ж, раз уж в городе знают кто я на самом деле, то тут должны знать тем более. Наша, основная синоидарная Церковь была, прежде всего, политической организацией. Вполне возможно, что и здесь хороший шпион стоил гораздо дороже набожного прихожанина. В мистику я верил умеренно. Линии — линиями, но имена под ними не подписаны.
— Я — Проводящий, зовут меня Патрик Эссо, — представился старик. — А это Трэам, мой амео. В каком-то смысле — моё второе я. Боюсь, я старше, чем можно себе позволить, но эта война спутала планы многих.
— Разве вы не предвидели её? — я сделал вид, что удивился.
— Предвидеть любой дурак может, — усмехнулся старик. — Чаще всего — это даже вредно.
— Почему? — мы общались, словно перекидывали друг другу мяч.
— Лишнее знание укорачивает жизнь и множит печали. А изменять течение реальности — по силам лишь избранным. Но еще меньше тех, кто действительно рискует это делать.
Он говорил, как экзотианец, этот Патрик Эссо (пробить бы его по базе, кто он такой). Не очень он походил в моих глазах на блаженного или религиозного фанатика. И он понимал это.
— Я вижу, ты не знаешь, как задать вопрос? — взгляд его, прямой, как лезвие армейского ножа, насторожил моё подсознание, но я усилием воли расслабил отреагировавшие мышцы.
— Да, — сказал я спокойно. — Не знаю. Я верю в богов исключительно по необходимости. Да и то, если они на моей стороне.
— Что же привело тебя к нам?
— Случайность. Я хотел бы понять НАСКОЛЬКО достоверно чтение по линиям эйи. И можно ли это как-то использовать.
— Странный вопрос, — улыбнулся Проводящий. — Я бы даже сказал — слишком смелый. — В глазах его заплясали смешинки. — Отчего ты решил, что Проводящие эйи будут помогать регулярным войскам империи?
— Не знаю, — сказал я, тоже улыбаясь. — Отчего-то решил. Может быть — тоже какие-нибудь линии повлияли. Общегуманистические. — Я знал, что эйниты не разделяют расы и культуры. Для них любой мыслящий — человек.
— Ты необычный солдат, Агжей. Я должен поговорить о тебе с другими членами общины.
Я услышал шумный вдох и поднял глаза на амео Трэама. (Амео, кажется, означало "сын брата").
"Сын" был бледен и время от времени судорожно сглатывал. Я понял, что парень слишком близко стоит, чтобы не касаться меня своими переразвитыми чувствами, и я для него ходячее кладбище жутких впечатлений.
Старик тоже повернул голову и посмотрел на амео.
— Надеюсь, я не способен напугать до такой степени всех членов вашей общины, — сказал я весело. — Я один и без оружия.
— Думаю двоих-троих непугливых найдём, — подыграл мне старик.
Он встал.
— Трэи, покажи нашему гостю внутренний храм. Я должен оставить вас ненадолго.
Трэам, уже бледно-зеленый, проблеял что-то нечленораздельное.
Я стоя проводил старого и повернулся к молодому, пойдём, мол.
Тот открыл рот, но звуков не получилось. Со второй попытки что-то сказать, амео Трэам подавился воздухом и закашлялся до слёз, а когда я шагнул к нему, чтобы хлопнуть по спине — испуганно отстранился.
Я развёл руки, показывая, что безоружен и вообще не хочу ничего плохого.
— Что же во мне такого страшного?
— Не в…вас, — выдавил из себя парень. Тыкать мне, как у них принято он не мог насмелиться, об "вы" — запинался. — В-вокруг… — он сделал неопределённый жест, словно мух отгонял.
— Ясно, сказал я весело. — Вокруг меня летают прозрачные зубастые птицы. Теперь я понял, почему в упор в меня стрелять боятся.
— В-вы знаете? — спросил парень потрясенно. — В-вы… — он замолчал, продолжая глядеть на меня своими круглыми от ужаса и "битых" генов глазами.
Я пожал плечами и пошел по узенькой дорожке к храму, который мы так быстро миновали по пути сюда. (Гулять по саду и пугать детей и женщин я не хотел).
Трэам засопел сзади.
Под сенью храма оказалось прохладнее, чем в беседке. Хорошо, что мы сюда зашли. Пока я ждал, когда зрение адаптируется к полутьме, запульсировало в плече. Включил, было, связь, но пульсация оборвалась. Вызов не проходит, или Мерис сбросил? Сам связываться я не стал. Сказать-то ещё нечего.
Оглянулся на амео. Скорее всего, это "звание" означает, что он сын всей общины, что-то про это я вскользь читал вчера.
— Трэам, а мне ты тоже сын? — решил пошутить я.
— Т-тоже, — запинаясь, пробормотал он, уставившись на меня, как сова.
— Тогда почему мы на "вы"? Называй меня Агжей, если уж вы все тут в курсе. — Я коснулся рукой черной стены храма. — Камень?
— Л-лава.
— А-а. А линии чем рисовали?
— П-парфорум м-магнум.
— А это что?
— Сплав такой.
Постепенно он перестал заикаться и стал мне потихоньку рассказывать, как обустроен храм. Спрашивать я умел.
Однако особенно поговорить нам не дали — загорелся рассеянный свет и в пустое помещение храма вошли четверо в светлых, развевающихся одеждах (туники и плащи?). Мой старец не пришел. Похоже, по причине невысокого ранга. И мимика у него была простоватая, и держался не напыщенно. У пришедших же сейчас физиономии казались залитыми бетоном.
Двое мужчин — на вид среднего возраста, две женщины. Она из женщин — совсем молодая, вторая — постарше.
— Теплого вам солнца, — сказал я, направляясь к ним.
Одна из женщин тоже произнесла приветствие. Я такого раньше не слышал.
— Вайе Танати матум.
— Ты прошёл внутренний храм и хотел использовать мудрость эйи? — спросил самый старший на вид из мужчин, лысоватый и тонкогубый.
— Я хотел понять, возможно ли это, — парировал я. — И пришёл спросить об этом тебя.
Видно я брякнул что-то не то, потому что все четверо на миг оторопели. Более зрелая женщина посмотрела на второго мужчину. Тот что-то показал ей мимикой.
Тонкогубый сохранил невозмутимость, пожевал задумчиво.
— Ну что ж, — сказал он. — В конце концов, решать не нам…
— Ты не мог бы снять вот это? — спросила самая молодая женщина.
Она указывала рукой прямо на мою грудь. Мне что, предлагали раздеться?
Я пожал плечами и снял форменную рубашку. Под рубашкой скрывалось переплетение проводов и пластин — самый легкий электромагнитный доспех из имеющихся у нас на корабле.
Девушка с интересом разглядывала мою голую грудь и улыбалась, на щеках у неё появились смешные ямочки. Я тоже ей улыбнулся
— Я говорила об этом, — сказала она, загораясь едва заметным румянцем.
На этот раз она точно указывала на пластину доспеха.
Я, улыбаясь, отключил электромагнитное поле и снял доспех. Положил его рядом. Повинуясь её взгляду, добавил туда же браслет спецсвязи. Раздеваться, когда на тебя так смотрят — довольно приятно. Хоть я и остался совсем безоружным.
— Хорошо, — сказала старшая.
Двое мужчин изучали меня так, словно сомневались в чем-то. Им мой торс — без надобности и, наверное, в их глазах "хорошо" я не заслужил.
— Нужны еще четверо, — сказал самый старший.
— Четверо, — как эхо повторила младшая женщина.
— В круг? — неприятно удивился второй. — Ты полагаешь взять ЕГО в круг?
Старший поднял на него глаза, и он заткнулся.
Интересно, в какой "круг" меня собираются брать? Не насовсем, надеюсь?
Младшая из женщин взяла меня за запястье своими тоненькими, шелковистыми и почти невесомыми пальчиками.
Вошли ещё четверо. Три женщины и парень вроде меня. И уставились все.
"Эпите а мате!"
— Не надо ругаться, — шепнула та, что держала меня за руку, хоть я ничего и не сказал.
Старший из мужчин крепко взял меня за свободную руку. Это послужило сигналом. Остальные адепты тут же образовали круг.
Вспомнив, что может быть страшно, я заранее начал расслаблять мышцы, двигаясь от периферии — к центру, поэтому упустил момент, когда свет в храме начал потихоньку меркнуть. А еще через пару секунд я вообще уже не понимал, вижу я нарисованные на стене храма линии, или опять болтаюсь в пространстве и они — плод моего воображения или еще чего-нибудь.
Хорошо, что Влана подготовила меня немного к тому, что будет. Я знал, что бояться нечего и, чем больше давил на меня страх, тем сильнее "отпускал" мышцы, а потом уже и всё вообще отпускал, что мог в тот момент чувствовать.
Потом мне захотелось перестать поддерживать вертикальное положение, и я перестал, но не упал, а просто повис в воздухе. Спутников своих я тоже в какой-то момент перестал видеть и ощущать. Просто висел где-то во Вселенной. Висел и радовался. И — никакого страха.
Я пришёл в себя на полу храма. Камень подо мной еще не нагрелся, значит, очнулся я сразу, как оказался на полу. Две женщины обтирали меня мокрыми полотенцами, потому что всё тело моё горело. Больше никакого дискомфорта я не ощущал, словно бы отлично выспался и всё такое.