Читать интересную книгу История Франции. От Карла Великого до Жанны дАрк - Айзек Азимов

В 1404 году Филипп Смелый умер, и Иоанн Бесстрашный стал известен как герцог Бургундский. Тем временем Людовик Орлеанский получил полный контроль над королевой Изабеллой (распространялись слухи, будто красивый Людовик любил ее, чего не мог сделать безумный король) и через нее иногда главенствовал и над безумным Карлом VI. Поэтому он был главным в правительстве.

Этот факт огорчал Иоанна Бесстрашного, так как он полагал, что, наследуя земли отца, он должен также преуспеть и во власти над королевской казной, то есть и в этом быть похожим на своего предка.

Из-за постоянных ссор принцев возросла внешняя угроза королевству. Ричард II был свергнут и убит кузеном, который стал править как Генрих IV[105], и новый английский король взял в свои руки совершенно неуправляемых лордов. Англия была вне игры, и Франция при необходимости могла позволить себе гражданскую войну (Карл Злой любил ловить рыбу в таких беспокойных водах, но он умер в 1387 году).

Конфликт между Орлеаном и Бургундией углубился, и обе стороны стали собирать оружие и всеми правдами и неправдами бороться за союзников для укрепления позиций. Если Людовик Орлеанский влиял на королеву, то Иоанн Бургундский управлял дофином Людовиком, который женился на его дочери. И если Людовик Орлеанский управлял правительством и казной, и его роскошная жизнь требовала огромных затрат, то Иоанн рядился в тогу финансового реформатора среднего класса.

Иоанн Беррийский, дядя короля, видя, что возникла угроза гражданской войны, пробовал ее предотвратить. Он сумел 20 ноября 1407 года договориться с Иоанном Бургундским и Людовиком Орлеанским о встрече на высшем уровне. И сделал так, чтобы они отобедали вместе и пообещали друг другу дружбу.

Несомненно, никакой серьезности в этих заявлениях не было. Иоанн Бесстрашный оказался хитрее и все спланировал заранее. 23 ноября 1407 года Людовик Орлеанский возвращался из дворца короля в свой особняк в сопровождении нескольких слуг. Час был достаточно ранний, лавки должны были быть еще открыты и их огни освещать улицы, не позволяя противникам спрятаться и при необходимости приготовиться к их встрече. Но лавки оказались закрыты, и улицы вследствие этого были темны. Людовику, должно быть, от этого стало не по себе, но осознал опасность он слишком поздно. По пути на него и его слуг внезапно напали недруги, и Людовик был разрублен на части.

Иоанн Бесстрашный смело признал, что именно он нанял убийц, и сказал, что покарал Людовика за его страсть к роскошной жизни и тиранию и таким образом спас народ Франции от несправедливого налогообложения. Торговцы Парижа были восхищены этим, Иоанн стал их героем. Это благородство, однако, обратилось против заговорщиков Иоанна — ведь Карл[106], тринадцатилетний сын Людовика, теперь имел право называться герцогом Орлеанским.

Среди наиболее весомых персон из тех, кто присоединялся к Карлу Орлеанскому против Иоанна Бесстрашного, был Бернард VII, граф Арманьяк, земли которого располагались в Южной Франции приблизительно в 50 милях к западу от Тулузы. В 1410 году Карл Орлеанский женился на дочери Бернарда, и его фракцию стали называть арманьякской. После этого арманьяки вступили в открытый конфликт с бургиньонами. (Счет открыло то сражение 1414 года, в котором впервые был использован отдаленный предок современной винтовки, а также первое компактное оружие с пороховым зарядом.)

Арманьяки были достаточно обширной партией феодальных властителей на юге и юго-востоке. Влияние этих противников было ощутимо в Англии. Бургиньоны, партия среднего класса и интеллигенции, превалировали на севере и северо-востоке. Они одобряли проанглийскую политику. В течение нескольких лет после убийства Людовика Орлеанского Иоанн Бесстрашный оставался правителем Парижа. Он поощрял средний класс, предводительствуемый мясником по имени Симон Кабош. В мае 1413 года «Кабошьенским ордонансом» было постановлено, что управление должно проводиться тремя составленными советами, были разработаны и другие реформы для того, чтобы закончить произвольное правление. Это были первые шаги от автократии к представительской монархии.

Последователи Кабоша были слишком необразованными, и Иоанн, реально не заинтересованный в реформах, тут же признал их неудачными союзниками. Более обеспеченные горожане были напуганы и симпатии свои отдали арманьякам. В августе Карл Орлеанский привел свои силы в Париж, и народные массы приветствовали его. Иоанн Бесстрашный поспешил уехать в безопасное место, во Фландрию.

Арманьяки были партией средневекового рыцарства. Они сразу отменили «Кабошьенский ордонанс» и вернули все назад, как было раньше.

Бедствие несмотря ни на что

Иоанн Бесстрашный не мог сопротивляться фатальной слабости французской знати подобно Роберу Артуа. Он просил помощи у англичан — и получил гораздо больше того, что ожидал.

Английский король Генрих IV также был неспособен действовать как ему вздумается в ходе своего беспокойного правления. Ему пришлось пережить несколько восстаний, но он был способен найти способ использовать в своих интересах французскую гражданскую войну и стал время от времени отсылать отряды стрелков на континент.

В 1413 году, всего за полгода до того, как Иоанн Бесстрашный был изгнан из Парижа, Генрих IV умер. Поэтому обращение Иоанна принял молодой и энергичный сын старого короля, который теперь правил как Генрих V[107]. На мгновение в Англии все затихло, мятежники были побиты. Молодой Генрих V стал строить свою политику так, чтобы заинтересовать всех приключением на континенте и тем самым утопить внутренние разногласия. Он праздновал победы, стараясь заставить англичан забыть, что его отец фактически узурпировал трон.

Так как Франция увязла в гражданской войне и бургундская фракция будет скорее с англичанами, нежели против них, это время казалось подходящим для того, чтобы начать новое вторжение и вернуться к дням Эдуарда III. Генрих V поднял армию из 6 тысяч вооруженных людей и 24 тысяч лучников и переправил их через Ла-Манш в Нормандию, поскольку Эдуард III сделал так семьдесят лет назад.

14 августа 1415 года Генрих V остановил свое войско возле Гарфлера. Двигаться к Гарфлеру, а не к Кале было хорошим стратегическим планом. Гарфлер, в устье реки Сены, был в то время самым важным портом в руках Франции. Если бы Генрих смог захватить его, он полностью контролировал бы Ла-Манш и при желании смог бы вторгнуться во Францию и снабдить свое воинство провиантом и подкреплениями.

Он осадил Гарфлер и в течение пяти недель поддерживал осаду без вмешательства французов. В Гарфлере он использовал пушки. Они все еще имели ограниченную эффективность, но демонстрировали большой прогресс в сравнении с примитивными «бомбардами» в Креси.

Французское бездействие в течение осады было частично результатом их приверженности тактике Дю Геклена, который настаивал, чтобы англичанам никогда не предлагали главное сражение. Между тем арманьяки только что объединились и захватили Париж, и Иоанн Бесстрашный, конечно, мог бы воспользоваться их отсутствием, чтобы вернуться, если бы арманьяки выдвинули армию в устье реки Сены.

Хотя французы проявили трусость и заставили гордых рыцарей злиться, был объявлен военный призыв и предпринята попытка прекратить притязания Генриха. 22 сентября 1415 года Гарфлер сдался, но к тому времени по меньшей мере половина армии Генриха исчезла из-за дезертирства, смерти в сражении и болезней. Находились и такие, кто советовал ему после захвата города вернуться в Англию.

Этого Генрих сделать не мог. Возвращаться с остатками потрепанной армии, захватив лишь один город, было бы действительно поражением, тем более что французы могли забрать город обратно, как только он уйдет. Для того чтобы вернуться, он должен был сделать что-то большее.

Очевидно, держа это в памяти, Генрих решил спешить к Кале, там привести в порядок свою армию, возможно, укрепить ее и совершить больше подвигов перед возвращением. Он рассчитывал на то, чтобы достигнуть Кале без столкновения с французами, так как они пока никак себя не проявили.

Оставляя людей, чтобы удержать Гарфлер, 8 октября 1415 года он двинулся по побережью к Кале. Численность его армии теперь достигала только 15 тысяч человек, скомплектованная из расчета на стодвадцатипятимильный марш, пройденный за семьдесят лет до этого Эдуардом III, когда тот стремился обезопасить себя во Фландрии. Эдуард не думал о сражении, но захватил Креси. Генрих также не думал о сражении. Он хорошо знал о недостатках своего положения. Он отдал распоряжения о том, чтобы по дороге не было никаких грабежей, поскольку он не осмеливался будить ярость народных масс. Крестьяне и горожане Франции едва ли смогли бы нанести поражение опытной английской армии, но даже односторонняя перестрелка могла привести к смертям, задержке и дальнейшему истощению армии, чего Генрих не мог себе позволить.