Читать интересную книгу Тайна одной башни (сборник) - Валентин Зуб

Тени проплыли и исчезли… Тихонько шепталась лоза…

* * *

— Все спокойно, можно идти…

— Хорошо смотрели?

— Хорошо.

— Ну так грузите на спины тюки да пошли друг за другом. Митя у шлюпок за часового. В половине первого мы уже будем тут. Вернемся. Груз забрать сразу…

* * *

Снова какие-то горбатые тени призраками движутся по парку, мнут темно-зеленую траву, выплывают из тумана. Но — так беззвучно, как перелетает та мягкокрылая сова. И чего это они расходились? Вот идут прямо в чащобу один за другим и исчезают, словно сквозь землю проваливаются. Сколько их? Раз… два… три… семь…

Притихло, замерло все вокруг. Только одна странная птица громко тенькает… И снова тени снуют в чащобе…

* * *

— По одному тихонько в подвал к самым дверям! Двоих к башне, к окну сейчас же!

— Есть!

* * *

Снова призраки проваливаются сквозь землю…

* * *

А в башне, освещенной лампой:

— Странно… Почему нет Бадаева? Что с ним? Может… Нет, не может этого быть!.. Распаковывайте и приводите в порядок тюки, чтобы все легко было сплавить. Потом я вам скажу самое главное: пароль для следую…

Вдруг человек замолчал. За стеной послышался тихий, приглушенный звон…

Контрабандисты испуганно насторожились.

— Кто это? Может, Бадаев? А может… мы в западне?.. — Главарь поперхнулся и затих.

Внезапно тишину резко и уверенно оборвал незнакомый голос восьмого человека — Акимова, подкрепленный двумя браунингами:

— Руки вверх! Вы арестованы!

* * *

В это время у реки:

— Костя, а Костя! Заползи сзади и изо всей силы толкни его на меня.

— Добро. Готовься… Молчание…

* * *

Контрабандисты встретили приказ по-разному: одни неуверенно начали поднимать вверх руки, другие схватились за оружие. Увидев это, Акимов быстро нырнул за дубовый косяк, и дверь мгновенно ощетинилась винтовками пограничников. Контрабандисты подняли вверх руки. Акимов голосом, не допускающим возражений, приказал:

— По одному выходите сюда! Первым ты, бородатый…

Но семь контрабандистов молча, с поднятыми вверх руками, стояли и не трогались с места. Один из них, молодой, горячий, рванулся к маленькому, обросшему мхом окошку, но оттуда его встретило грозное:

— Куда прешь? Дурило…

Молодой быстро отпрянул назад, со страхом глядя в окошко, за которым кто-то громко щелкнул затвором. Тогда бородатый, увидев, что ничего больше не остается, широко зашагал к щетине винтовок в темный коридор.

Куприенко коротко приказал:

— Связать и под охрану…

— Вторым выходи ты, черномазый! — приказал Акимов.

«Черномазый», нерешительно оглядываясь на друзей, вышел вперед, остановился у выхода, но потом, видно, пересилил себя и шагнул в темноту.

— Следующий…

Следующим был огромный широкоплечий мужчина, похожий на буйвола. Он угрюмо шагнул к дверям с поднятыми вверх руками. Его встретили не два, как прежних, а три пограничника.

Остальные контрабандисты сдались без разговоров. Когда их связали, Акимов крикнул седьмому, забившемуся за тюки:

— Эй ты, вылазь! Чего дурака валяешь? Молодой контрабандист истерично закричал:

— Черта с два! Вы меня живым не возьмете… Акимов со злостью плюнул, подошел к Куприенко,

и они стали советоваться, что делать дальше: контрабандист был вооружен, попробуй взять его за тюками без жертв!.. Но тут к ним подбежал милиционер.

— Товарищ Куприенко, я сверху… Он из маленького окошка виден, подстрелить можно…

— Ну? Тогда сделаем так: поручи его подстрелить снайперу нашему, Федорчуку. Скажи, пускай в руку или ногу целится, — ответил Куприенко.

— Есть!

Несколько минут молчание, и снова резкий голос Акимова:

— Ну, сдаешься?

За тюками — тишина. Вдруг раздался выстрел. Молодой контрабандист, раненный в руку, громко ойкнул. Акимов бросился вперед и обезоружил бандита. Пограничники перевязали ему раненую руку и вывели.

— Все, — с облегчением вздохнул Куприенко.

— Да, кончили, — подтвердил Акимов, вытирая носовым платком вспотевшее лицо. — Теперь опишем вещи и — домой.

Резким свистом Куприенко собрал бойцов.

* * *

— Ух! — устало вздохнул Костик. — Вот намучил нас… И здоровый же, гад!

Миша, согнувшись, стоял рядом и вытирал кровь, капавшую из разбитого носа. У ног ребят лежал часовой контрабандистов, связанный по рукам и ногам, с заткнутым ртом. Видно, победа далась мальчишкам нелегко, но сейчас, возбужденные и радостные, они представляли себя героями.

— Ты слыхал, Миша, выстрел там, у башни?

— Слыхал.

— Кто б это стрелял, интересно? — сказал Костик, но ответа ждать не стал: контрабандист вдруг начал хрипеть, кататься по земле, и Костик бросился на него.

Миша пошел к шлюпкам. Он лазил по ним, спотыкаясь о длинные весла, и неожиданно натолкнулся на фонарь. Зажег. В шлюпках ничего не было, и Миша вернулся с зажженным фонарем к Костику.

Фонарь осветил поле их схватки с контрабандистом. Примятая, поломанная лоза, изрытая земля и, наконец, побитые носы свидетельствовали об упорной борьбе. Миша решил, что надо сообщить обо всем Куприенко, и, посоветовавшись с Костиком, побежал к башне. Но вскоре он вернулся, размахивая зажженным фонарем. Еще издали Миша весело закричал Костику:

— Ура! Наша взяла! Переловили. Все идут ко дворцу, ведем и мы «своего»…

— Ну, если так, пошли. Развяжем ему ноги и поведем, — откликнулся Костик. — Вставай, — толкнул он контрабандиста.

Хлопцы вынули у своего пленника изо рта кляп, развязали ноги. Услышав, какой оборот приняло дело, тот уже не рвался, как раньше, а неторопливо зашагал между хлопцами.

Как только они подошли ко дворцу, возле которого толпились милиционеры, красноармейцы погранотряда и арестованные контрабандисты, Миша сразу же направился к Куприенко и доложил:

— Принимайте восьмого контрабандиста! Он у шлюпок часовым был.

Куприенко окинул взглядом приведенного хлопцами контрабандиста и удивился:

— Ну? Вот молодцы, хлопцы! — И он обратился ко всем:

— Товарищи, знакомьтесь! Это герои нашей сегодняшней победы.

Хлопцы скромно стояли сбоку, освещенные неярким светом фонарей. Красноармейцы смотрели на них удивленно и радостно, контрабандисты — злобно.

Вдруг Костик, все время глазевший на контрабандистов, дернул Мишу за рукав:

— Глянь, глянь-ка! Вон знакомые наши! И… «офицер» с ними.

Раненый контрабандист с перевязанной рукой опустил голову, а бородатый, с серьгой в ухе, пошевелил плечами и переступил с ноги на ногу.

Зося, еще с утра предупрежденная, что ночью будут ловить контрабандистов, почти не спала. Увидев из окна своей комнаты толпу, освещенную фонарем, в середине которой стояли связанные люди, она сразу же растормошила сонного Федьку.

Через минуту парк огласился звуками тревожного сигнала. Испуганные, заспанные, пионеры вскакивали с постелей, торопливо одевались и выбегали на площадку перед дворцом. Зося с фонарем в руках объясняла, чем была вызвана тревога. Во главе с вожатой все направились навстречу группе, окружившей контрабандистов. Как только подошли, Зося тревожно спросила Куприенко, как все кончилось. Тот радостно засмеялся:

— Поздно вы забеспокоились. Приветствуйте своих молодцов, — показал он на Мишу с Костей, которых Зося не заметила.

Хлопцы радостно кинулись к вожатой и наперебой стали рассказывать о своих приключениях.

А затем весь лагерь проводил отряд до дороги, которая вела из парка в местечко. Куприенко остановился и пожал Зосе руку.

— Ну, друзья, идите себе спокойно домой. Мы с Акимовым еще наведаемся к вам.

…Возвращаясь во дворец, Миша и Костя горячо рассказывали про свою схватку с часовым.

— …Я его за горло схватил, а он по носу мне — бац! Костику в грудь — бац! Я жму сильнее, а он, гад, за руку зубами, — раз, и вырвался. Но Костик…

— А я ка-а-к шарахнул ему кулаком в ухо, он и сел.

— …Вот-вот, — перебил его Миша. — Шарахнул… Раз этому бандиту, а во второй — мне… До сих пор в ухе звенит!

— Где ты там разберешь! — ответил Костик, подчеркивая этим напряжение схватки.

Перебивая, поправляя друг друга, ребята рассказали про свои ночные приключения. А потом Миша вдруг обратился к Оле:

— Дала бы мне лучше носовой платок. Вон как нос распух… И Костика перевязать надо…

Оля и другие девчонки быстро и ловко перевязали мальчиков.

— А все же, Миша, я на тебя обижена, — надув губы, жалобно проговорила Оля.

— За что? — удивленно отозвался Миша.

— А почему мне не сказал обо всем тогда, на грядках? Почему? Боялся?..