Читать интересную книгу Копия (СИ) - Алиса Гордеева

— Да, — смиренно согласилась Энн, а потом резко подняв голову так , что горящие  глаза ее моментально схлестнулись с холодными Адама, заявила:

— Две недели, Адам! Ровно столько я буду такой, как твоя  ненаглядная Алия. Но ты, — она впервые позволила себе обратиться к мужчине без должного уважения, — даже пальцем не посмеешь меня затронуть такую неухоженную и некрасивую! И ровно через две недели вернешь нас с  Хинриком обратно, навсегда позабыв дорогу в наш дом! Иначе я испорчу все твои планы! Надеюсь, ты тоже меня понял!  

Не сдержавшись, Адам мгновенно подлетел к Энни и   ухватился своей грубой пятерней за тонкий подбородок девчонки, горделиво поднятый кверху, и с силой сжал его.

— Две недели, — не находя слов от распирающего его изнутри гнева, одними губами процедил он, а затем резко отпустил свою жертву и решительно удалился прочь.

Не видеть ее, не слышать, не думать — это все, чего до безумия хотелось сейчас ожесточенной душе Адама. Устроившись поудобнее на огромном диване, стоящем в самом хвосте самолета и предназначенном для отдыха, он навалился на его спинку и закрыл глаза, нервно сжимая и разжимая ладонь: пальцы все еще разъедало кислотой от несдержанного прикосновения.

— Две недели, — прошептал он в пустоту. — Две недели.

Потеряв счет времени, Адам сидел молча и пытался продумать свои дальнейшие шаги до малейших деталей.  Скрывать от Саида возвращение Алии, удерживая ее в своем доме,  было нельзя, но и везти девчонку  во дворец  в Наджах означало погубить ту раз и навсегда. Единственная надежда оставалась на Абдуллу и его талант переговорщика. Именно он должен был уже оповестить Саида об успешном завершении поисков и уговорить того во избежание позора заключить брачный договор задним числом.  Вот только исход переговоров пока оставался загадкой.

Звуковой сигнал и сообщение пилота о начале снижения  заставили мужчину покинуть насиженное место и вернуться в компанию Энни. Девчонка все также мирно сидела в своем кресле, сосредоточенно о чем-то размышляя и совершенно ничего не замечая вокруг себя.

Адам приближался медленно и тихо, старясь не спугнуть свою пленницу. Впервые за долгое время он видел ее такой: спокойной, умиротворенной, покорной. В этот самый момент она была как никогда похожа на Алию. Уже не его Алию. Он пристально смотрел на красивую осанку, нежный профиль, выбившиеся из-под хиджаба непослушные пряди золотых волос и терялся в своих  ощущениях. Словно яд медленно и мучительно ее образ отравлял сознание Адама. Ему хотелось подойти ближе, коснуться ее, поймать на себе нежный и робкий взгляд, в конце концов, осмелиться и назвать своей. Но тут же он вспоминал, что перед ним не Алия. Другая. Чужая.  А та, что еще недавно была предназначена ему Всевышним, предала. Подло. Гнусно. Жестоко. И это чувство безысходности раздражало его, ломало на части, разрывало сердце на части.

Сколько бы он смотрел на Энни пристально и самозабвенно, сколько бы еще времени разглядывал ее, тихо сходя с ума —  неизвестно, но повторное предупреждение о скорой посадке, помогло ему выйти из ступора.

— Садимся, — произнес Адам, устраиваясь напротив.

Энни бросила на него мимолетный взгляд и отвернулась. По всему было видно, что  компания молодого человека была для нее крайне неприятна.

— Послушай меня, — обратился Адам к своей спутнице. —  Для всех ты моя будущая жена и дочь шейха Аль‐Наджаха, правителя Дезирии, Алия. Для всех ты была со мной в Португалии и, пока я занимался делами, отдыхала там. Для всех. Кроме отца Алии. Для него ты — полнейшее разочарование  и  позор целого рода!  Я искренне надеюсь, что он примет  мои условия и позволит сразу привезти тебя в мой дом. Но, если вдруг он решит, что твое место во дворце, — запомни три простых правила: молчи, не отрывай от земли глаз и делай все, что тебе велят. Поверь, стоит только тебе оступиться, как головы полетят с плеч.  К тебе будет приставлена Ясмина — пожилая женщина, хорошая владеющая английским. Ты во всем сможешь на нее положиться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Энни сухо кивнула, продолжая смотреть в окно.

— Прежде чем сойти на землю, закрой лицо и  запомни: ты всегда идешь позади меня! Обгонять не смей! Смотреть по сторонам, а тем более на других мужчин, не смей! — Адам  продолжал засыпать ее указаниями, но отрешенный вид девушки настораживал и заставлял изрядно нервничать. — Ты слышишь меня, Алия?

И опять Энни удостоила своего мучителя лишь сдержанным  кивком.

— Неужели в твоей дерзкой голове нет ни единого вопроса? — взъерепенился Адам, привыкший к иной манере общения с  Энн. — То не знаешь, как заставить тебя прикусить язык, то невозможно добиться и слова! Спрашивай, если что хочешь узнать!

— Сколько у тебя жен, Адам? — язвительно спросила Энн, бесстрашно взглянув на того  открытым, слегка ироничным взглядом. — Я совсем упустила из виду, что помимо зверских законов, доисторических взглядов на жизнь и всевозможных “ не смей”, у вас не принято довольствоваться одной женщиной. Сколько таковых у тебя, Адам?  Какой по счету стану я в твоем гареме?

16. Самозванка

Дезирия

Энн

Ноги путались в длинных полах абайи, не позволяя сделать привычный шаг. Горячий, раскаленный воздух обжигал легкие, а темная беспросветная  ночь мешала как следует осмотреться.

Едва преодолев спуск по трапу, Энни, стараясь не запнуться, семенила небольшими шажочками следом за массивной фигурой Адама в сторону нескольких громоздких внедорожников, встречающих его прямо на территории аэропорта.

Свет фар.

С десяток крепких мужчин, явно вооруженных до зубов и в военной форме.

И еще один — пожилой, в белой кандуре и с покрытой головой.  Сдержанно  улыбнувшись, он вышел навстречу и, похлопав Адама по плечу в знак приветствия, бегло заговорил на арабском.

Напрочь забыв наставления своего похитителя, Энни старательно вглядывалась в лица встречающих и вслушивалась в их речь. Ничего не понимая, она пыталась уловить хотя бы интонацию, но ровная речь и каменные лица мужчин задачу совершенно не облегчали.

Вдоволь наговорившись, старик открыл заднюю дверь внедорожника, приглашая Адама занять место, но тот не спешил садиться. Развернувшись к Энн, он сердито окинул ее взглядом и, пропуская вперёд,  пробурчал:

— Алия!

Поспешив занять место в прохладном салоне автомобиля, Энни вся сжалась от пугающей ее неизвестности. Это в самолете ей хватало  смелости и наглости задирать Адама. При всей его грубости и неадекватности она совершенно не боялась его. Напротив, она помнила его другим, а потому до конца не осознавала всей опасности нависшей над ее головой. Только сейчас в окружении десятка устрашающих мужчин, совершенно ничего не понимая, до Энни начало доходить , что  Ваха не шутил.

Спустя мгновение Адам  занял место рядом, старик же уселся на переднее сидение. Тут же автомобиль тронулся с места, увозя Энни в глухую и непроглядную темень, скудно освещаемую светом фар. Не обращая на дорогу  никакого внимания, мужчины продолжали активно  вести беседу. Энни же, теребя рукава абайи, опустила голову, стараясь абстрагироваться от происходящего вокруг.

Дорога казалась ей бесконечной и с каждой минутой волнение становилось все более невыносимым. Ей хотелось немного ясности, немного   внимания, немного слов, которые смогли бы ее успокоить, но сидевший по правую руку Адам был чересчур увлечен разговором со стариком. И даже в редкие секунды тишины, вместо того, чтобы хоть что-то объяснить Энн, он просто отворачивался к окну, за которым ничего не было видно.

Когда в разговоре мужчин в очередной раз повисла пауза, девчонка не сдержалась и, протянув ладонь, затронула руку Адама, уверенно лежавшую на его коленях. Сию секунду Энни ощутила, как мужчина вздрогнул от неожиданности, а потом напрягся всем телом, но руку ее не скинул. Набравшись смелости, она подняла глаза к лицу Адама, но тот продолжал смотреть в окно, словно ничего не происходило, а спустя пару минут  вновь вернулся к беседе со стариком.