там мушкеты были, но это не точно. Но воин всегда остаётся воином. И видимо ему стало интересно.
Убедившись, что они доели, я устроил короткий допрос. Первое, что меня интересовало — это метка Неназываемого, и как, собственно, они очутились в ковчеге.
Оказалось всё просто. В их мир пришла Скверна. Весь их мир почти был уничтожен. Благодаря Ордену Пространства они договорились об эвакуации в другой мир. Вот только в тот момент, когда всё оставшееся население собралось в одном месте, ожидая открытия портала, в мир пришёл сам Неназываемый, и началась бойня. А Пространственники то ли не смогли, то ли не захотели выполнять свое обещание.
Ну, а потом случилось странное. Их правители просто надёргали выбранное количество избранных людей со своих королевств и приставили их к одному странному мужчине, которому заплатили, дабы хоть кто-то из цивилизации их мира выжил.
Ни Ронан, ни Мазель — так звали учёного, — не знали, что это за человек. Они были одни из первых, кого погрузили в кристалл Архитекторов. Собственно, сказать они ничего не могли. Последнее, что они поняли, это крики и вопли умирающих вокруг людей, которые погибали ради того, чтобы дать шанс наследию того Мира уцелеть.
Так или иначе, но они достигли своей цели — люди выжили. А что с ними делать… Ну, это предстоит решить лично мне. По крайней мере, идея выбросить их в какой-то другой мир уже не казалась мне хорошей. Люди достаточно настрадались. А что такое тридцать пять тысяч для баронства Галактионова? Это внушительное число. А что такое тридцать пять тысяч для будущего королевства Галактионова? Это может быть неплохим первым шагом.
В общем, я сказал Волку доставить спасённых к ним в казарму и присматривать, пока я не решу, что делать дальше. Собственно, с самой тюрьмой тоже нужно определиться — если я приму решение о разморозке, то надо дать распоряжение Духу. Затем нужно подумать, что делать с Отстойником. Да и простых заключённых перекличку нужно провести, и понять, кто там скрывается ниже девятого этажа.
Дела, дела, одни дела…
В последнее время я уже опасно близок к той ужасной границе между нагибанием и превозмоганием, и очень мне не хочется её переступать. Поэтому, когда я завалился домой, то громко хлопнул ладоши.
— Ну что, блохастая, пойдём погуляем!
— Сам дурак! — раздался у меня в голове голос Карамельки. Не любила она, когда я так её называю, но при всём при этом в ее ментальном голосе была определённая радость.
— Иди сюда, я тебя поцелую! — кивнул я своей пантере, и та благосклонно подошла ко мне, подставив макушку.
— А меня? — ревниво раздался голос Анны.
— Иди целуй жену, чего замер? — раздался насмешливый голос мудрой пантеры.
Я рассмеялся и также обнял супругу.
— Собираешься куда-то? — невинно поинтересовалась Аня.
— Да так, Карамельку выгуляю.
— Кто кого выгуляет… — раздалось в голове, что заставило меня ещё раз улыбнуться.
Но я всё-таки поправился.
— Прогуляемся, обещал. Но к ужину буду. Как у нас дела?
— Всё по плану. Катя с разломщиками в Разломе.
— С деньгами у нас, наконец-то, всё в порядке? — широко улыбнулся супруге.
Я увидел мучительную работу мысли на лице моей супруги. Происхождение не давало ей ни единого шанса расслабиться, кивнуть головой и подтвердить моё предположение. Она всего лишь улыбнулась и сказала.
— Денег никогда не бывает достаточно.
— Вот как? — улыбнулся я. — Хорошо. А насколько от этого недостижимого уровня «достаточно» и уровня «полный банкрот» находится благосостояние нашего Рода?
Аня секунду задумалась.
— Примерно посередине, — увидев мой скептический взгляд и широкую улыбку, она всё-таки позволила себе слегка улыбнуться. — Ну, возможно чуть выше.
— Моя ж ты… рачительная жена, — чмокнул я её в щёку.
— Звучит, как оскорбление! — нахмурилась девушка.
— Даже не думал тебя обидеть! — замахал руками я, и быстрым шагом вышел из дома, свистнув, призывая Карамельку.
Я снова был опасно близок от финансового диспута с моей супругой, в результате которого выяснилось бы, что я полный нищеброд, и денег катастрофически не хватает. Аня такая… В финансовых вопросах она шутить не любит.
— Кого с собой возьмём? — деловито поинтересовалась Карамелька.
— Никого, вообще, никого.
Я покосился в сторону Затупка, который лежал на пороге с яблоком, заинтересованно прислушиваясь к нашему мысленному разговору. Да, да, мне казалось, что он и мысли читает. Увидев, что я смотрю, он по привычке отвёл взгляд.
— Я же обещал — только ты и я, как в старые времена. Я тебе скажу больше, — улыбнулся я, — сегодня мы пойдём в Муравейник.
Сказано — сделано. Наше нынешнее посещение очень сильно отличалось от моего первого визита сюда, когда я был молодым курсантом-истребителем с белым кольцом. Сейчас Абсолюта Галактионова знал любой Истребитель Империи. А мой «Буревестник» с мордой медоеда знали и простые люди, как минимум, в Иркутской области. А в связи с моей демонстрацией в Императорском дворце, думаю, что и вся Империя тоже.
Здесь тоже всё поменялось. Не было восторженных толп юных Истребителей-вчерашних курсантов, которые оттачивали навыки. Фактически, народу стало в разы меньше. И это понятно — Арктика и войны отвлекали внимание Истребителей.
Мимо деловито прошла дежурная группа, поприветствовав меня. Из того, что я знал, ходили сюда за определёнными ингредиентами — из одного вида муравьёв, точнее, из их яиц готовилось регенерирующее зелье, которое в условиях войны было на вес золота. Вот, собственно, за ним и ходили. Находились они неглубоко — собирались с белых муравьёв, и на нижние уровни давно никто не захаживал. Уровень угрозы прорыва достигал уже 9 единиц из 10 возможных. И Архип очень беспокоился по этому поводу.
Поэтому я решил убить двух зайцев. Хотя, о чём я? Трёх зайцев — выгулять Карамельку, помочь старому другу, а ещё выполнить заказ Красивой. В принципе, при желании, я думаю, что мог бы закрыть муравейник полностью. Да, это было бы долго, но это возможно. Но как раз против этого Архип был категорически против — уж слишком ценные у муравьёв были ингредиенты. Поэтому мне всего-навсего нужно было уменьшить популяцию и выполнить просьбу Красивой.
Когда маленький муравей странного цвета хаки сел к нам в «Буревестник» около Горы, куда мы заскочили, Карамелька неодобрительно посмотрела на меня.
— Ты же сказал, что мы идём одни?
— А я имел ввиду из разумных. Это ищейка, мозгов