Машина сбавляет скорость, а затем и вовсе останавливается. Я не жду, пока заглохнет мотор, а сразу выхожу. Набираю ускоренный шаг, но перед самым входом в ресторан, Максим догоняет меня и уже по привычке, хватает за руку, больно вонзая свои шурупы в мою нежную кожу. Бросаю на мужчину хмурый взгляд, но не работает. Это просто бетон. Не человек. Он смотрит прямо перед собой, не удосуживаясь почтить вниманием мою персону.
— Спасибо, дальше я сама, — оказавшись в зале, пытаюсь попрощаться с Максимом.
— Вместе, — коротко бросает и берет курс в сторону тёмного неприметного коридора.
Мне остается лишь сотрясать воздух своими тихими вздохами. Я послушно иду рядом, не задавая лишних вопросов. Но когда мы останавливаемся напротив кабинета руководства, во мне закрадываются сомнения:
— Что всё это значит?
— Прошу, — Макс игнорирует мой вопрос, демонстративно открывая дверь без предварительного стука. Удивительно, что не распахивает ногой. Попустило, что ли?
Стоит нам двоим показаться на пороге, как Яковлевич в спешке поднимается со стула и торопится навстречу. Сияет от радости, как новогодняя гирлянда. Протягивает Максиму руку, но тот лишь бросает брезгливый взгляд на морщинистые пальцы.
— Максим Олегович, здравствуйте. Проходите, присаживайтесь, — хозяин ресторана указывает на свое кресло и тогда я совсем погружаюсь в ступор. Что за спектакль? — Я подписал все документы. Всё в порядке.
Я непонимающе наблюдаю за происходящим, надеясь, что мне кто-нибудь что-нибудь объяснит, а нет. Никто не торопится даже выдохнуть в мою сторону не то, чтобы слово сказать.
— Вот, пожалуйста. Здесь основные документы: вся бухгалтерия, кадровый учёт, поставщики, налоговая отчетность. Ваш юрист сказал, что всё хорошо, но, если изволите, можете сами взглянуть и убедиться, — продолжает щебетать Яковлевич, нарочито сладко и вежливо.
— Если мы с вами разобрались, то удачи. Не смею задерживать, уважаемый, — Макс падает на кожаное директорское кресло и закидывает на стол ноги, прямо в кроссовках.
Мы остаёмся наедине, когда за Яковлевичем захлопывается дверь. Я продолжаю стоять напротив стола, выжидающе смотря на расслабленное тело, вальяжно развалившееся в дорогом кресле.
— Что всё это значит? — меня съедает любопытство, но Максим не отвечает.
Поднимается с кресла, проходит к шкафчику, достаёт бутылку с янтарной жидкостью. Наливает её в чистый стакан и делает несколько глотков, довольно улыбаясь.
— Максим, я с тобой говорю, ау, — машу раскрытой ладонью перед довольной мордой, но и это не развязывает язык. Молчит, как партизан.
Круто разворачивается ко мне спиной, направляясь обратно, к столу. Берёт в руки пластиковую папку:
— Держи своё богатство.
— Что?
— Держи, говорю, — он передаёт мне в руки ту самую папку, но я не спешу её открывать.
— Что всё это значит?
— Открой и сама всё увидишь, — нагло ухмыляется, с разбега плюхаясь в кресло.
Открываю папку. Бегло вожу глазами по строчкам, читая уставные документы ресторана. В какой-то момент воздух становится слишком тяжелым. Я открываю рот и пытаюсь сделать глубокий вдох, но тщетно. Это просто немыслимо, нереально… Эмоции переполняют меня, заставляя сгорать то ли от негодования, то ли от самой настоящей злости. Швыряю папку вместе с её содержимым в сторону Макса. Мужчина уклоняется немного влево и тогда документы приземляются на пол.
— Не могу поверить! — восклицаю на повышенной ноте. — Зачем ты это сделал?
— Не понравилось?
— Что? Как такое может понравится? Ты придурок, Максим? Сейчас же отмени эту сделку. Я не подпишу ни один документ, понятно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Чего так? — мужчина поднимается с кресла и подходит ко мне. Становится сзади, за спину, и протягивает руки, обвивая мою талию. Сопротивляюсь, но бесполезно. Это же Макс.
— Максим, ты неправильно живёшь и пытаешься заставить меня жить таким же образом. Я не просила покупать этот ресторан. Зачем?
— Мне нужно было заткнуть рот бывшему хозяину, — выдыхает над моей головой, а затем склоняет голову, целуя в изгиб шеи.
— Но это неправильно, понимаешь? Пожалуйста, отмени эту чертовую сделку.
— Принцесса, в чём дело? Я подарил тебе ресторан, чтобы ты не гнула спину на должности официантки. Если тебе так нравится работать, так вперёд. Бери борозды правления в свои руки. Я всегда помогу.
— Дурак, — я уклоняюсь от его поцелуев, а затем вырываюсь из крепких объятий и отхожу в сторону. — Я не могу принять такой подарок. Мы знакомы с тобой чуть больше месяца, Максим. Я же совсем тебя не знаю, как и ты меня. К чему все эти движения? Я не понимаю.
— А тебе и не нужно понимать. Я всё решил за нас двоих. Не сопротивляйся, малыш. Не сотрясай воздух пустыми словами.
— Вижу, ты меня так и не услышал, а я до последнего надеялась. Надеялась, что в тебе есть хоть капля здравомыслия. Максим, отпусти меня, пожалуйста. Я хочу обратно, в свою спокойную мирную жизнь.
— Нет, — отрицательно кивает головой. — Какой обратно, принцесса? У нас с тобой всё только начинается.
Глава 41
Карина
Максим так и не услышал меня ни через час, ни через день. Я сгораю от ярости, не зная, что ещё должна сказать, чтобы всё вернулось на круги своя. Заткнуть рот хозяину ресторана, серьезно? И поэтому нужно было покупать его бизнес? Бред. Очень сомневаюсь, что Яковлевич добровольно отдал своё "детище" чисто из вежливости. Даже подумать страшно, какими методами на это раз воспользовался Максим. Запугал, избил кого-то из близких?! Не знаю, как и не знаю, куда делись тела тех троих мужиков, из-за которых всё началось.
Ким говорил мне, кто такой Максим, но я не поверила. Тогда в больнице я рассмеялась Назарову прямо в лицо, когда он сказал, что Соколовский — сын известного криминального авторитета. Что его отец — не просто выходец из девяностых, а самый настоящий бандит, на счету которого ни один десяток грязных дел.
Если бы можно было повернуть время вспять…
Я ненавижу всё, что связано с Максимом. Ненавижу каждый день, прожитый рядом с ним. Я так надеялась, что у нас всё будет хорошо, так хотела быть рядом вопреки всему дерьму, которое вываливается на голову с каждым разом всё больше и больше. Любить и ненавидеть — это трудно, больно и невыносимо. Я не хочу так жить. Не хочу оборачиваться на каждый шорох, зная, что может прилететь очередной "привет" неизвестно от кого и неизвестно откуда.
Я снова засыпаю в одиночестве. Утыкаюсь в подушку, прислушиваясь к каждому звуку. Тикают часы или стучит сердце? Не знаю. Мне страшно. Страшно закрывать глаза и понимать, что завтра снова неизвестность.
А он опять не пришел. Двое суток молчания съедают моё сердце. Телефон отключен, даже в сети не появлялся ни разу. Я устала звонить, устала ждать. Сижу, как дура, в его квартире и боюсь выйти на улицу. Он же сказал, чтобы никуда без него не смела выходить, а я так больше не могу. Завтра же соберу вещи и уеду в родной город. Ким говорил, что до конца недели можно не приходить на практику. Вот и хорошо. В пятницу, субботу и воскресенье побуду со своей семьёй. Мне они нужны, очень.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
***