Джинни снова попыталась подняться, но, к несчастью, рядом не оказалось ничего, за что можно было бы ухватиться, и девушка, постыдно спасовав, вновь плюхнулась на клумбу.
Она не знала, сколько времени прошло. По всей вероятности, достаточно для того, чтобы американцы вновь побили англичанишек. А возможно, и больше.
— Пожалуйста, Боже, — молилась она, — не дай Алеку выйти и обнаружить меня здесь.
Она упрашивала, почти рыдала, обещая Господу жить праведно и трудиться с рассвета до заката. В конце концов пусть даже нога сломана, лишь бы Алек не обнаружил ее здесь!
— Так-так, и кого же я вижу? Кажется, сюда забрел какой-то бродяга? Или по меньшей мере круглый дурак.
Так, значит, Спаситель не ответил на ее пылкую молитву, нe вести ей праведную жизнь, не замаливать грехи до скончания века.
— Подумать только, какое потрясение для мужчины, занятого столь приятным времяпрепровождением! Целовать женские груди, и какие совершенные притом, чтобы, случайно подняв глаза, обнаружить физиономию другой особы женского пола с носом, прижатым к стеклу! Это не просто потрясение! Совершенно невероятно! Ни один человек в мире не поверит подобному!
Джинни не могла заставить себя взглянуть на Алека. Она молчала, упорно рассматривая его начищенные сапоги. По голосу было не заметно, чтобы он слишком сердился. Скорее, как ни удивительно, забавляется создавшейся ситуацией.
— Ну, так почему вы ничего не скажете? И почему разлеглись в столь неудобной позе? Свалились со своего ненадежного насеста?
— Совершенно верно. Ударилась головой и вывихнула ногу.
— По-моему, вы вполне это заслужили, хотя сомневаюсь, чтобы в вашу безмозглую, упрямую башку можно было вбить какие-то понятия разума и смысла. Меня так и подмывает оставить вас здесь, но, учитывая, что мы, вероятно, все-таки заключим сделку с вашим отцом, не могу допустить, чтобы за ним послали и потребовали забрать мегеру-доченьку с клумбы Лоры Сэмон.
— О, только убирайтесь, и побыстрее. Я все гадала, успели вы меня заметить в окне… и оказалось, да! Значит, знали, что я упала, и все-таки продолжали… продолжали целовать ее и… и не очень-то спешили на помощь. А что, если бы я к этому времени уже была бы мертва?
— Считаете, лишние пять минут составили бы разницу?
— Уйдите же!
Джинни попыталась встать, но ноги снова подломились. Алек, не шевельнувшись, чтобы помочь, просто наблюдал за ней, поглаживая лицо длинными пальцами.
— Прекрасное начало! При такой скорости будете дома как раз к следующему утру.
Значит, Джинни уверена, что он остался наверху, чтобы заняться любовью с Лорой, перед тем, как спуститься и посмотреть, жива ли она.
— Да замолчите же вы!
— Значит, во всем я виноват? Несчастный, жалкий человек, который ничего не сделал, кроме как…
— Я лежала здесь, без сознания, возможно, мертвая, пока вы там ласкали эту женщину!
— Говорите тише, или эта женщина может просто приказать подстрелить нас, как грабителей, или, что еще вероятнее, опрокинуть нам на головы ведро с помоями.
Джинни прикусила губу. Голова болела, нога ныла, А позор… должно быть, она и через десять лет будет живо ощущать унижение при воспоминании об этом дне. Как она могла быть настолько глупа, чтобы прийти сюда и шпионить за ним?!
— Хорошо, будь по-вашему, я жалкое создание, и к тому же ужасно замерзла.
Алек услышал невнятное бормотание, но не мог разобрать слов.
— Сколько времени вы пролежали тут без сознания?
— Не знаю. Достаточно долго для того, чтобы вы успели сделать все, за чем пришли сюда.
Алек мог достойно ответить на оскорбление, но промолчал. Пусть считает, что он занимался любовью с Лорой. Пусть думает, что взял Лору десять раз, прежде чем спуститься и проверить, погибла ли она. Алек покинул Лору почти сразу же, испугавшись до смерти за Джинни, хотя пальцы так и чесались сомкнуться вокруг ее горла. Кроме того, и он и Лора остались неудовлетворенными, растревоженными неутоленным желанием. Лора никак не могла понять, что случилось с ее новым великолепным любовником. Алек сказал ей только, что должен срочно вернуться на судно, поскольку забыл нечто чрезвычайно важное.
— Мне доставило бы огромное удовольствие выбить из вас дурь, но, думаю, было бы несправедливо не дать вам шанса отыграться.
Джинни ничего не ответила.
Свет в спальне Лоры погас.
— Я не шучу, Джинни. И в эту секунду совершенно не чувствую себя джентльменом, правда, я редко чувствую себя джентльменом там, где дело касается вас. Когда вы поправитесь, я твердо намереваюсь задать вам такую трепку, что не успокоюсь, пока ваш зад не станет таким же красным, как балтиморские томаты.
— Попробуйте только, и я лягну вас в… Алек повелительно поднял руку:
— Довольно, мистер Юджин. Ну а теперь давайте выбираться отсюда, пока Лора не услыхала, что здесь кто-то бродит.
— Если бы вы только помогли мне добраться до дома, я…
— Не будьте еще большей идиоткой, чем на самом деле.
Алек подхватил Джинни на руки. Девушка мгновенно застыла, но почти сразу же обмякла. Никогда в жизни она не лежала на руках мужчины. Такое тревожное чувство… очень странное, но будоражащее… и захлестывающее… сильное…
Джинни нерешительно обняла Алека за шею. Как восхитительно от него пахнет! Кажется, сандаловым деревом… но точно она сказать не могла.
— Вы несете меня домой, Алек?
— Нет.
— Куда же?
— На «Найт дансер». Он стоит у пристани О'Доннелла.
— Но зачем?
— Прежде чем я доставлю вас к отцу, необходимо убедиться, что вы не сломали ногу и голова не пробита.
— Ни то и ни другое.
— Молчите, Джинни.
Девушка повиновалась. На этот раз даже капризная балтиморская погода смирилась, и, хотя небо затянули тучи и стояла непроглядная тьма, дождя не было. По пути им несколько раз встречались матросы, пьяные, искавшие повода подраться и просто шатавшиеся без дела.
Подняв глаза, девушка заметила, что Алек свернул на пристань О'Доннелла и, подойдя к сходням, о чем-то тихо заговорил с вахтенным. Джинни, не двигаясь, упрямо смотрела вперед, в пустоту, но долго не выдержала. Ей не терпелось увидеть корабль Алека. Подняв голову, Джинни уставилась прямо в насмерть перепуганные глаза очень молодого человека, лет пятнадцати, не больше.
— Пиппин, — приветливо обратился Алек к юнге, — добрый вечер. Как видишь, у меня гости. Последи за тем, чтобы нас никто не беспокоил.
— Есть, капитан!
Спуститься по трапу в каюту оказалось нелегким делом, но Алеку в конце концов это удалось после того, как он умудрился один раз удариться головой и два — ушибить локоть Джинни.
— В ваших устах это звучит так, словно я какая-то шлюха, которую притащили сюда для… словом, для всяких мерзостей.