Читать интересную книгу Жак Лакан. Фигура философа - Александр Дьяков

«Лучшими годами» называли участники Французской психоаналитической ассоциации период 1953–1963 гг, когда возник новый раскол. В эти годы вокруг Лакана и Лагаша сложилась тесная группа единомышленников, выработавшая даже свой собственный сленг, инспирированный новоязом Октябрьской революции в России. Так, Лакан стал «большим Жаком» (grand Jacques) или «Лакановым» (Lacanov), Лагаш – «дядюшкой Дани» (oncle Dany), а возникшие в ассоциации группы стали «советами» или «тройками». Молодое поколение психоаналитиков, пришедшее в ассоциацию, не имело ничего общего с «героической эпохой» Международной психоаналитической ассоциации; французский психоанализ для нее начинался с 1948 г., а подлинными основателями этого движения в их глазах были Лагаш, Лакан, Ф. Дольто и М. Бове. Наиболее заметную роль среди нового поколения играла «тройка», составленная из Владимира Гранова, Сержа Леклера и Франсуа Перье, а также Мустафа Сафуан, Дидье Анзье, Жан-Бертран Понталис и Жан Лапланш. Все они были учениками и анализантами Лагаша и Лакана. Любимцем Лакана в эти годы был В. Гранов, который при втором расколе переметнется в лагерь МПА.

Поскольку все эти лица будут играть большую роль в следующем расколе, да и вообще в судьбе лаканизма, стоит немного сказать о них. Владимир Гранов всегда стоял в группе лаканистов особняком. Он не учился у Лагаша и не проходил анализ у Лакана. Его аналитиком был Шлюмбергер, а супервизорами – Паш и Бове. Гранов происходил из еврейской семьи, издавна обосновавшейся в Одессе и получившей большие привилегии от Екатерины II; его прадед в свое время был известным лингвистом. Сам Владимир мечтал о карьере актера или архитектора. После октябрьской революции его семья эмигрировала в Эльзас, а войну провела в Ниме, где Владимир впервые познакомился с трудами Фрейда. Гранов вырос в обществе русских эмигрантов и по воспитанию был ближе к русской аристократии, чем к еврейской диаспоре. Он щегольски одевался, коллекционировал автомобили и прекрасно готовил. Школа Лакана представлялась ему плацдармом для всемирной экспансии через посредство еврейской диаспоры, и после второго раскола он сделал ставку на МПА и самолично составил вердикт об отлучении своего учителя. Лакан относился к нему с опаской, но отдавал должное его способностям.

Перед Второй мировой войной в Страсбурге Гранов, тогда еще учившийся в гимназии, познакомился с другим еврейским мальчиком по имени Серж Лейбшютц. Дружбы между ними тогда не сложилось, поскольку русские эмигранты презрительно относились к местным евреям. Семья Лейбшютцев после начала войны перебралась в Париж, а оттуда – на юг, в свободную зону. В Марселе отец Сержа выправил себе фальшивые документы на фамилию Леклер, которую впоследствии принял и молодой человек, занявшийся к тому времени изучением медицины. В Париже Серж возобновил знакомство с работавшим в Сальпетриере Грановым и познакомился с неким индуистским гуру, от которого в первый раз услышал о Фрейде. Этот человек посоветовал ему пройти анализ у Ф. Дольто. Эта грубоватая дама, разделявшая интерес Сержа к индуизму, прямо заявила ему, что увлечение индуистской мистикой соответствует анальному типу характера. По-видимому, это заявление стало причиной недоверия, которое Леклер всегда испытывал к психоаналитической терминологии. Как и Гранов, Леклер вынашивал планы всемирного распространения лаканизма. Но, в отличие от своего друга, он искренне любил Лакана и навсегда остался его верным учеником. Со временем он стал одним из самых знаменитых клиницистов Франции.

Молодой Леклер, в студенческие годы штудировавший учебник по анатомии нервной системы, впоследствии познакомился с автором этого труда – Франсуа Перье. Перье в тринадцатилетнем возрасте лишился отца, военного, не скрывавшего своей юдофобии и писавшего декадентские стихи. Перье изучал музыку, был отличным пианистом и певцом и в юности зарабатывал на жизнь, выступая в кафе. Впоследствии он получил медицинское образование и после войны прошел курс психоанализа у Бове. Бове в те годы развивал свое учение об интроекции материнского фаллоса в сверх-Я, и этот диагноз Перье казался совершенным вздором. Поэтому он заявил своему аналитику, что интроекция произошла успешно, и на этом анализ был закончен. После этого Перье оказался на кушетке Лакана, которого интересовала не столько истерофобия пациента, сколько ятрогенная ипохондрия, которую тот заработал у Бове. Кроме того, Лакану представлялись весьма любопытными переживания молодого человека из-за совпадения его имени с именем знаменитого киноактера: Франсуа Перье, снимавшийся у многих великих режиссеров той эпохи, женился на некой Жаклин Порель; так же звали возлюбленную молодого врача. Кроме того, во Франции была очень популярна минеральная вода «Перье», причем к рекламному рисунку знаменитого карикатуриста Ж. Эффеля был добавлен текст: «Вы не пили “Перье”? Тогда вам нужно к психоаналитику!». Проживший всю жизнь на Монмартре Перье не вынашивал никаких экспансионистских планов, насмехался над МПА и мечтал когда-нибудь возглавить французскую школу психоанализа.

Ученики Лагаша, прошедшие психоанализ у Лакана, могли сделать карьеру во Франции, однако чувствовали свою изоляцию от заграничных коллег. Поэтому они настаивали на необходимости своего членства в МПА и требовали от Лакана установить контакты с этой «империей». Кроме того, они чрезмерно идеализировали Лакана, и это неизбежно должно было обернуться жестоким разочарованием. Они принадлежали к тому же поколению, что и «тройка» лакановских любимцев, однако были лишены власти. Они требовали признания.

Мустафа Сафуан родился в Александрии и был сыном преподавателя риторики. Отец был секретарем первого в Египте профсоюза рабочих и в дни юности Мустафы по большей части сидел в тюрьме. Увлекшись философией Г. Фреге и А. Койре, Мустафа выбрал карьеру философа; кроме того, он усердно изучал языки – греческий, латинский, французский, английский и классический арабский. В 1940 г. он познакомился с сочинениями Фрейда и по совету своего коллеги из Александрийского университета отправился в Париж, чтобы пройти анализ. Шлюмбергер не удовлетворил его, и молодой философ обратился к Лакану, который сперва стал его аналитиком (анализ продолжался пятнадцать лет), а потом привлек его к работе своего семинара. Учение Лакана о Воображаемом, Символическом и Реальном решило дальнейшую судьбу молодого араба: он решил стать психоаналитиком. Вернувшись в 1953 г. в Египет, Сафуан выполнил перевод на арабский язык «Толкования сновидений», а двадцать лет спустя перевел «Феноменологию духа» Гегеля. В 1958 г. он вновь отправился во Францию и с тех пор продолжал свою деятельность то в Африке, то в Европе.

Жан-Луи Лапланш происходил из богатой семьи виноградарей из Бургундии. Всю свою жизнь он вел двойную жизнь: по рабочим дням он был парижским интеллектуалом, а по выходным – бургундским виноградарем. Получив католическое воспитание, он тем не менее исповедовал «левые» взгляды: после Освобождения он принял участие в организации троцкистской группы «Социализм и варварство». Он изучал философию у Ж. Ипполита, защитил диссертацию о Гельдерлине[164], учился в Гарварде, а по возвращении в Париж увлекся учением Лакана и оказался на его кушетке. Став преподавателем философии, Лапланш мечтал быть аналитиком и по совету Лакана начал изучать медицину, к которой прежде не испытывал никакого интереса. Сделав блестящую университетскую карьеру, он стал преподавать психоанализ на отделении психопатологии.

Жан-Бертран Лефевр-Понталис, родственник Луи Рено, родился в очень богатой парижской семье. Став преподавателем философии, он писал под псевдонимом Понталис. Этот ученик Мерло-Понти активно сотрудничал с журналом Сартра «Les Temps modernes», представляя французским интеллектуалам лаканистскую версию психоанализа. Еще до первого раскола он прошел анализ у Лакана, который немедленно привлек молодого философа к работе в своем семинаре. Именно Понталису мы обязаны записью трех лакановских семинаров – «Отношение объекта», «Образования бессознательного» и «Желание и его интерпретация». В 1963 г. Понталис оставит Лакана и войдет в состав Психоаналитической ассоциации Франции.

Лакан вынашивал планы всемирной экспансии своего учения, которое разительно отличалось от психоанализа наштовской группы своим интеллектуализмом. Он разрабатывал философскую концепцию субъекта, на которую смог бы опираться психоанализ, и настоятельно рекомендовал своим ученикам читать Соссюра, Хайдеггера и Мерло-Понти. Французская психоаналитическая ассоциация издавала собственный журнал, незатейливо названный «Психоанализ». Благодаря связям Лагаша с университетским издательством, вышло восемь номеров. Первый выпуск был целиком отдан Лакану и воспроизводил «Римскую речь». Э. Бенвенист написал для него фундаментальную статью о функции языка в учении Фрейда. Во втором номере была напечатана стенограмма лакановского семинара об «Украденном письме» Э. По, а также статьи Лагаша, Перье, Леклера, Гранова и Р. Лефор. В третьем номере, помимо текстов Лакана и Фаве-Бутонье, был напечатан текст Ж. Ипполита об отношении психоанализа к гегелевской феноменологии. В четвертом номере Лакан комментировал случай Шребера, в пятом Леклер писал о «Человеке с волками». Шестой номер освещал события Международного коллоквиума в Руайомоне и, кроме прочего, содержал любопытную полемику Лакана и Лагаша. В седьмом были опубликованы исследования по психоаналитической теории женской сексуальности. И лишь в восьмом номере не было ни одного текста Лакана. Нетрудно заметить, что журнал по большей части отражал содержание лакановских семинаров.